Тень
Шрифт:
Май 1994 года.
Кабинет директора Завода.
— Разрешите, Григорий Андреевич? — я засунул голову в кабинет генерального и успел услышать тяжкий вздох хозяина помещения.
— Ну заходи, коли пришёл. — директор досадливо отвернулся к окну: — Что опять не слава Богу?
— Вот. — я положил на стол служебную записку и сделал шаг назад.
— Садись. — буркнул шеф, подтягивая к себе бумагу, чтобы через пару секунд оттолкнуть ее от себя: — Что ты опять придумал?
— Надо у ремонтного предприятия квалифицированных сварщиков на летний период переманить.
— Зачем? У нас свои есть.
— Есть. — согласился я: — Только свои все заняты, а нам на стройку
— Паша, ну не горит же сейчас этим заниматься…- директор посмотрел на меня умоляюще: — Ну, до осени же терпит, правда. А мы осенью ремонтную компанию закончим и своих сварщиков на стройку перебросим.
— Так ремонтная компания же не только у нас до осени. — упрямо мотнул головой я: — У Ремонтного предприятия тоже ремонтная компания до сентября. А если я завтра все заборы у их проходных оклею объявлениями, что требуются сварщики, заработную плату два раза в месяц, без задержек, гарантируем, как думаете, сколько человек от них к нам попросится?
— Ну, наверное, все. У них задержка заработной платы, практически, как у нас. Но я все равно, не понимаю…
— Если с Ремонтного предприятия все сварщики сбегут к нам, то насколько им будет сложно все свои договорные работы выполнить в срок? — я улыбнулся.
— Да, Господи!- отмахнулся директор: — Город большой, они новых наберут.
— Знаете, Григорий Андреевич. — я поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее: — так он мне рассказал, сколько на станциях труб и сосудов высокого давления, какие там допуски для сварщиков нужны, и я думаю, если мы у Ремонтного предприятия до конца лета хотя бы половину сварщиков сманим, особенно высококвалифицированных, то им сложно будет быстро равнозначную замену найти, и Томский будет очень недоволен. Только людям реально надо без задержек платить, чтобы они обратно не сбежали. А осенью, когда все закончиться, мы сможем своих сварщиков на стройку перебросить…
— И что это, по-твоему даст? — директор задумчиво забарабанил пальцами по столешнице: — От того, что мы на пару месяцев сманим сварщиков, Ремонтное предприятие же не рухнет и не развалится.
— Тактика тысячи порезов, Григорий Андреевич, древняя китайская тактика, ее великий древний военачальник Лао Дзы описал, и она вполне себе работает. — придумал я имя древнего китайца, не моргнув глазом, тем более, кто докажет, что за пять тысяч лет их истории не было так командира с таким именем.
— Ладно, оставляй свою бумагу, я подумаю. — выкинул белый флаг хозяин кабинета.
Глава 7
Глава седьмая.
Безумный Алекс.
Май 1994 года.
Заводоуправление. Кабинет юридического бюро.
В восемь утра, я еще только открывал двери кабинета, телефонный аппарат на моем столе разродился визгливой трелью звонка.
— Да, Громов! –раздраженно грохнул я в трубку, боясь не успеть пересечь кабинет пока абонент не отключился. Оказалось, не зря спешил, чуть не запнувшись о порог — на другом конце телефонного провода был наш любимый генеральный директор.
— Сегодня, в два часа дня я буду на совещании по ремонтной компании в Ремонтном предприятии. — сухо проинформировал меня шеф: — Будут все, ждут и Томского.
— Я вас понял. — я положил трубку и задумался.
Пропуск на территорию Ремонтного предприятия у меня был, как и на все станции «Городэнерго», где у завода были свои производственные участки. В моих планах было проникнуть на территорию конкурентов, когда там будет управляющий энергосистемы и осуществить очередную пакость, к примеру, сбросив с высоты производственного здания, на новенькую «Волгу» 3102, на которой передвигался по Городу Томский, кусок чугунины, наглядно продемонстрировав управляющему, насколько его здесь не любят. У меня было все приготовлено для этой диверсии — в раздевалке турбинного цеха, что окнами выходила на площадку, где отстаивались машины
руководства, я нашел пустую кабинку, в которую на крючок повесил засаленный ватник и зимний шлем сварщика, которые я наброшу на себя во время диверсии, чтобы свидетели из числа персональных водителей, что обычно курили на скамейке метрах в двадцати от стоянки, не узнали меня. После того, как свидетели бы увидели, что кусок металла на крышу машины управляющего отправил в полет именно местный работяга, я планировал за ту минуту, которая требовалась возмущенным «водилам», чтобы добежать до раздевалки, скинуть с себя эту рванину и подняться на два пролета, до кабинета местного юриста, чтобы обсудить с ним разногласия, возникшие по поводу подготавливаемого между нашими организациями договора. Надеюсь, что проломленной крыши автомобиля хватит, чтобы управляющий возненавидел местную администрацию и трудовой коллектив в целом. Я возбужденно забарабанил пальцем по столу, когда телефон зазвонил в очередной раз.— Юридическое бюро. — я уже не рявкал в трубку, у меня было прекрасное настроение.
— Привет…- хриплый голос в трубке был мне явно не знаком.
— Привет. А это кто? — осторожно уточнил я.
— Не узнаешь? Ну, правильно. Меня сейчас никто не узнает, только богатым, почему-то, не становлюсь. — горько усмехнулся мой собеседник, но дальше интригу держать не стал: — Яблоков это, Саша…
— О?! Здорово. — удивился я звонку своего бывшего одногруппника по университету: — У тебя что-то случилось?
Вопрос мой был вполне резонным. Так как в нашей альма-матер учились только «вечерники» и «заочники», которые каждый год должны были приносить в учебную часть справки о работе по специальности, студенческой жизни у меня не было — встречались мы два раза в год, по три недели, и вне учебных аудиторий практически не общались. У каждого был свой собственный круг общения, свои интересы и свои знакомцы. Поэтому звонок бывшего одногруппника был для меня, по крайней мере, странным. Про Яблокова я знал, что тот был моим коллегой, только служил в уголовном розыске райцентра на самом востоке области, был женат и, кажется имел ребенка.
— Мы не могли бы с тобой встретиться, очень надо.
— Погоди, дай подумаю. — первым моим желанием было положить трубку — не в том я сейчас положении, чтобы встречаться с вынырнувшими неизвестно откуда случайными знакомцами, тем более, сотрудниками розыска.
— Ты меня извини, Саша, но вот сейчас встречаться с тобой абсолютно некогда…- я уже клал телефонную трубку на рычаг аппарата, думая, что мое нынешнее место работы теперь скомпрометировано, и территория Завода больше не является для меня убежищем, когда услышал на грани слышимости окончание фразы моего собеседника — «помоги, жрать нечего».
— Последнюю фразу повтори я ее не расслышал.
— Я сказал — помоги, попал в беду, просто жрать нечего.
Эту фразу в наше лихое время мы слышим каждый день, каждый день к нам подходят люди, суют прямо в лицо плохо мытую ладонь и требуют помощи. Правда, девяносто плюс сколько-то процентов этих людей являются профессионалами такого вот специфического ремесла, и если ты часто передвигаешься по городу одним и тем-же маршрутом, то прекрасно знаешь их в лицо, а их рабочие слоганы — наизусть. Но, Саша Яблоков был не тем человеком, который будет просить помощи без веской причины, поэтому я решил встретиться с человеком, обратившимся ко мне за помощью.
Выглядел Саша не очень. Всегда опрятно выглядевший, молодой парень разом постарел на десяток лет и как-то облез. Да и странным он был сегодня — все время топтался на месте, по рукам, периодически, пробегали волны мелкой дрожи, как будто он целый день провел на морозе, а сейчас, в тепле, из него выходила зимняя стужа.
Встречу я назначил на перекрестке двух оживленных улиц, сам же в течении десятка минут наблюдал за своим визави, пытаясь понять, один он пришел навстречу, или в сопровождении «товарищей», которые мне совсем не товарищи.