Тень
Шрифт:
— Поинтересоваться можешь. — директор ухмыльнулся: — Взаимодействуют с БТИ по нашим зданиям.
При подготовке к приватизации предприятия выяснилась одна неприглядная ситуация — оказалось, что на половину зданий и сооружений Завода нет никаких документов, то есть вообще — ни проектов, ни разрешений на строительство, ни постановлений о вводе в эксплуатацию. По сути, официально существовало только здание заводоуправления, имевшее почтовый адрес, а все остальное как будто возникло за ночь по повелению могучего волшебника. Такая ситуация была практически во всех промышленных предприятиях Города, а, может быть, и страны, поэтому где-то на облацех воздушных было приято решение оформлять объекты недвижимости по факту, как есть, если, конечно, нет угрозы разрушения объекта.
—
— Паша, и на хрена нам еще одна гостиница? Ты же говорил, что никакого смысла с ней связываться нет…
— Правильно, я говорил. Одно дело, когда у вас десять комнат на первом этаже жилого дома, с одной душевой и общей кухней, где три комнаты прикомандированными бригадами заняты, от запаха портянок, которых слезы наворачиваются. Ну и какая это гостиница? Кто туда из денежных людей заселяться будет, когда, через пять минут после вселения, в номер постучится слесарь Борисов из Чауса, в одних сатиновых трусах и «кирзачах», и попросит стакан? И про какую лицензию на гостиничную деятельность в этих условиях можно речь вести. А я сейчас говорю, что можно возвести коробку на три этажа из наших шлакоблоков, сделать стоянку, отдельный выход, потом все отделать, и уже сделать нормальную гостиницу, или наоборот ненормальную, типа ночлежки… Да все, что угодно можно сделать. Просто успеть за три месяца коробку возвести, чтобы зарегистрировать, как уже существующее сооружение… Мы сколько на этом сил и средств сэкономим?
Свободное пространство было выделено Заводу то ли в одиннадцатой, то ли в двенадцатой пятилетке, под строительство очередного бетонного цеха, который так и не был построен. В принципе, с одной стороны, место диковатое — ровно посередине огромной промышленной зоны, а с другой стороны, буквально в ста метрах, только дорогу перейти, располагалась станция электропоездов, которая позволяла строго по расписанию, за десять минут, добраться до центра Города, а за пятнадцать — до Главного железнодорожного вокзала. Через пять лет, когда город захлестнет вал относительно дешевых «японок», что будут караванами гнать с Находки, и мост через реку встанут в плотных пробках, это станет совсем неплохим аргументом.
Судя по задумчивому взгляду директора, моя мысль ему, что называется, «зашла», и я не удивлюсь, что через пару недель на пустыре, примыкающем к бетонному забору, окружающему Завод, начнется суета, и инженеры из ОКСа потеряют свою вальяжность и будут не только раз в неделю возить в БТИ какие-то бумажки на согласование.
Неделя спустя. Кабинет директора Завода.
— Григорий Андреевич, разрешите?
— Павел, у меня, вообще-то, совещание идет. — директор смотрел на меня очень раздраженно — были бы у меня нервы похлипче, я бы давно захлопнул дверь с обратной стороны.
— Так я как раз по поводу на совещание и хотел попасть…- я бочком приблизился к столу генерального директора: — Я тут, как раз в районной администрации кое с кем переговорил, и если мы в течение недели обратимся с письмом, то нам землю на Закатном поселке нарежут, для жилищного строительства, примерно вот здесь…
— Паша, ты может быть своими делами займешься? — директор смотрел на меня ласково-ласково, как на неизлечимо больного, с которым пришли попрощаться, пока тот еще жив: — Ну, я имею в виду, юридическими.
— Я, наверное, к вам потом загляну…- я не стал ничего из материалов оставлять на столе у генерального, видимо, момент для разговора я выбрал не совсем удачный. Выходя из кабинета, я встретился глазами с начальником отдела капитального строительства, который, после того, как я навалил ему работу в виде строительства корпуса гостиницы (вчера, кстати, территорию уже начали очищать от многолетнего слоя мусора), перестал со мной здороваться.
Следующий разговор с генеральным случился у меня следующим утром. Директор, по многолетней
привычке, мог приехать на Завод часов в шесть утра, и в это время имелся реальный шанс поговорить с ним в спокойной обстановке.— Паша, ты хоть понимаешь, что вот это — болото? — палец Григория Андреевича ткнулся в центр очерченного красной полосой участка на схеме территории, прилегающей в Закатному поселку, одной из самых депрессивных территорий города. Еще бы мне не понимать это. Одно из моих первых детских впечатлений — это деревянные мостки, проложенные среди жирной грязи улиц Закатного поселка, где я и прожил свои первые семь лет жизни, а также бесконечное торфяное болото, которое граничило со спортивным стадионом, располагавшимся сразу за домом моих родителей. Да, действительно, там сейчас раскинулось огромное болото, но, буквально через десяток лет, на этом самом болоте начнут строить огромный жилой массив панельных двенадцатиэтажных жилых домов, с огромными дворами, потому что на болоте было где развернуться.
— Григорий Андреевич, у вас по договору практически бесконечный ценный ресурс — сотни тонн шлака, которые вы обязались убрать. Помните? Мне кажется, что нам материала хватит на три этих болота. Нам сейчас этот участок предлагают почти бесплатно. Если м уже в это этом году начнем там строительство, потому что город по новому строительству показатели все провалил. В конце концов, мы можем не все болото застраивать. Просто засыпаем его шлаком, с этого бока начнем строить для себя, а что останется, можно будет территорию другим застройщикам уступить. За деньги, естественно. Главное, чтобы сразу все правильно оформить.
— Паша, ты вообще, хоть что-то в строительстве понимаешь? Ты даже близко представить себе не можешь. что значит дом построить. Бриль…- от упоминания фамилии бывшего директора на лице директора нынешнего пробежала судорога: — Чтобы достроить наше общежитие, вынужден был почти треть квартир строительным организациям отдать, а ты говоришь…
Аполитично рассуждал товарищ нынешний директор, не понимая политической ситуации. Строительство общежития проходило аккурат на последние годы советской власти, когда капризные строители кривили губы, так как незавершенных объектов капитального строительства было множество, а вот строительных организаций было недостаточно, да и строительные материалы были жёстко лимитированы. Поэтому, в крепкой строительной организации, простой каменщик или бульдозерист мог получить отдельное жилье лет за пять. А сейчас ситуация кардинально изменилась. Объёмы строительства в стране упали раза в три, по сравнению с последним годом существования Советского Союза. Заводы строительных материалов были завалены грудами нераспроданной продукции, а строители не знали, куда наняться, чтобы немного заработать.
— Григорий Андреевич, нам надо выделить шлакоблочный участок в отдельное юридическое лицо…
— Зачем? Производство же убыточное…
— Это пока оно убыточное. Вы помните, что мы пытаемся под энергосистему уйти. Как только производство шлакоблоков станет прибыльным, если мы войдем в энергосистему, участок у нас заберут, скажут, непрофильный актив и мы ничего сделать не сможем.
— Да что-ты придумываешь, какая прибыль?
— Если м продолжим торговать шлакоблоками на трассе — конечно никаких денег не будет. Если мы заберем участок под застройку, отсыпаем его,
Наберем строителей и будем строить вот такие домики — я показал разворот импортного журнала с фотографией симпатичных таун-хаусов. У нас в Городе такого пока никто не строил, и эта картинка из заграничной жизни просто завораживала.
— Донесем до работников, что бесплатного жилья уже не будет никогда, предложим покупать, будем на этом деньги зарабатывать. Сейчас полно архитектурных бюро насоздавали, вот только они без работы сидят. Закажем им проект типового дома и начнем строить. Стены из шлакоблоков если выкладывать, а плиты, лестницы и прочие конструкции на ЖБИ по зачетам на электроэнергию получим. Коммуникации там недолго тянуть, до школы метров пятьсот — шестьсот. На третий этаж воду подавать — давления водопроводной сети будет достаточно, никаких подпитывающих насосов устанавливать не надо.