Тень

— А ты замуж хочешь?

— Ну, как бы пора, уже не девочка…

— А ты же его старше?

— И что? — Мгновенно взъерошилась Тамара, видимо вопрос был, как говорится, больным: — Два года у нас разница с ним.

— Да нет, по-моему ничего. Главное же, как человек выглядит, правильно, и чувствует себя.

— Ну и скажи, тогда, что ему надо? Сама зарабатываю, да еще побольше его, дом содержу, готовлю вкусно, голова не болит, всё для него, в любое время и в любой…- Тамара осеклась и покраснела.

— В любой позе, хочешь сказать. — я улыбнулся: — Это важно, но Руслану этого недостаточно. Мне кажется, вам разговоров по душам не хватает, а он поговорить любит, и не просто цены обсудить, а спросить, как у него дела, что он героического сделал, какой подвиг совершил…

— Да какие там подвиги. — Тамара схватилась за чашку с остывшим кофе и сделала длинный глоток: — Целыми днями бумажки пишет за три копейки… Я ему давно говорила, что…

— Вот видишь, что и требовалось доказать. Мужик и так в полном раздрае — раньше работал на интересной работе, подвиги совершал, деньги тоже были, а теперь вынужден в исполнителях прозябать, да еще и с деньгами проблемы. Ты же его за это попрекала? Что глаза отводишь? А мужику нужно, чтобы им восхищались, слова его ловили, как откровение Божье, в глаза заглядывали. Вот, как будешь так себя с ним вести, он тебя в ЗАГС и потащит, несмотря на разницу в возрасте. Только не переигрывай, а то он фальшь почувствует, ты потом до него не достучишься. Всё, давай, побегу я.

Глава 2

Глава вторая.

Февраль 1994 года.

Половину килограмма золота я скинул в тот же день, зайдя к знакомому владельцу ломбарда на центральном рынке и отдав ему всё оптом, со скидкой в десять процентов. К сожалению, сейчас было не время продавать всё официально, через аффинажный завод, с перечислением денег на расчетный счет. Выйдя из подвала, где совершался расчёт, я благополучно разминулся с милицейским патрулем, что, лузгая жаренные семечки из бумажного кулька, свернутого из обрывка газеты, неторопливо обходили свои владения. Разглядев издалека парочку типов в форме цвета маренго, я нырнул обратно в подвал и замер, пережидая, пока стражи порядка не удалились. Бросая встревоженные взгляды по сторонам, вытягивая шею, как степной суслик, я пробежался через ряды, где торговали продуктами и покинул опасную для меня территорию рынка.

Самое главное, пока я жил легально, как сотрудник МВД, ни одна сволочь в серой форме меня не останавливала, не проверяла документы, не интересовалась — куда идёте, гражданин, а стоило лишь второй день перейти на нелегальное положение, как нервы стали ни к черту, да и из числа рекомендуемых к посещению мест выпала примерно половина территории Города. Боюсь, если я буду целыми днями сидеть в арендованном доме, то очень быстро стану неинтересным Ирине, к которой у меня, за последнее время стали расти интерес и симпатия. Так то, я человек сдержанный на проявление эмоций, даже, какой-то эмоционально отстраненный, да и с памятью у меня всё в порядке, хорошо помню, кто, когда и как поворачивался ко мне задом, видимо, поэтому я схожусь с людьми трудно, но, вот к доктору Кросовской чувствую какое-то притяжение, готовность отдать всё, что имею, не потребовав ничего взамен…

Домовладение на улице Логовской.

За забором скрипнули тормоза автомобиля и я, бросив деревянную лопатку, которой мешал мясо на большой чугунной сковороде, подошел к окну и отдернул занавеску. С некоторых пор я стал лучше чувствовать себя, когда в комнате горел лишь настольный светильник, освещающий лишь тот участок, на котором я работал и сохраняя темноту в остальной части помещения. Первой моей мыслью была «Попался!», когда над досками высокого забора я разглядел синие мигалки и серый раструб громкоговорителя. Я отодвинул сковороду с конфорки печи, схватил сумку с «джентельменским набором» — аварийный выход предполагался через соседний участок, и соседскую собачку, что, скучая день-деньской на цепи, периодически провоцировала наших псов на ругань, я несколько раз, вполне успешно, подкармливал. Я уже начал одеваться, когда заметил, что Демон и Герда усиленно виляют хвостами и принюхиваются, стоя у дверей в сени. Такая нетипичная реакция, неглупых, в принципе, собак на появление группы захвата затормозила мои сборы. Лязгнула дверь автомобиля, хлопнула калитка, одновременно с фырчаньем стартующего «УАЗика», в окошке мелькнула стремительная тень, пару раз кто-то стукнул каблуками по ступеням крыльца и в комнату влетела, румяная и свежая, доктор Красовская.

— Привет! — пальцы нежно скользнули по моей щеке, а холодные, с улицы, губы ткнулись в мои: — А ты куда собрался? Корми меня скорее, если что-то есть, Семён Михайлович сказал, что заедет за мной через сорок пять минут.

Семён Михайлович — не Буденный, а пожилой дядька с машины «Скорой помощи», который чаще всего возит Ирину бригаду, был пожилым и очень доброжелательным дядькой лет пятидесяти пяти, простым и безотказным.

— Я за дровами хотел сходить в сарай, но раз ты приехала, садись скорее, у меня все горячее… — я стянул с Иры синюю форменную куртку, скинул свою «кожанку» и потянулся к сковороде… Вот такой я теперь домохозяин. Готовлю, бегаю по магазинам и думаю, думаю, думаю.

— Слушай, давно хотел у тебя спросить… — я налил девушке в большую керамическую кружку свежезаваренного чаю, сел напротив и принялся умильно наблюдать, как оголодавший доктор обмазывает ломтики вареной картошки в густой мясной подливе… Тьфу, ну совсем в домохозяйку превратился, только фартука с розами не хватает…

— Ммм? — Ира ухватила кусок мяса с вилки белыми зубами и вопросительно уставилась на меня.

— Помнишь я предлагал тебе уйти со «скорой» и заняться частной практикой?

— И?

— Что «и»? Ты подумала?

— Паша, а о чем думать? Ты мне что, клинику купишь?

— Ну, клинику не куплю, конечно…- я пожал плечами: — Но, к примеру, японскую или немецкую машинку «скорой помощи» выписать из-за границы смогу. Или аппарат «УЗИ», к примеру, наверное, БУ, но рабочий.

— Забавно…- Ира отставила в сторону кружку: — И что, по-твоему, мне делать с машиной «скорой помощи»?

— Ну, вообще-то, кто из нас врач? У меня дальше, чем погонять по ночному городу с включённой мигалкой, дальше фантазия не распространяется. Ну, в связи со своей испорченностью и пробелами в воспитании, я, может быть, занялся бы выведением из запоев. Не знаю, конечно, как это технически осуществляется, но вроде бы надо капельницы ставить…

— И зачем мне уходить из «скорой помощи», если ты мне предлагаешь ту же самую «скорую», только в самом худшем варианте. Откачивать вонючих, ничего не соображающих, еще и крайне агрессивных мужиков — дело очень неблагодарное, да еще и конкуренция бешеная, потому что набор лекарств и оборудования для работы самый минимальный, входной билет очень дешёвый.

— Н-да, не продумал я с этой стороны…- я досадливо крякнул: — Ну ты тоже хороша, сама же ничего не предлагаешь. Я просто не хочу, чтобы ты всю жизнь моталась на ваших драндулетах сутками за три копейки. Это легко, пока ты молодая и красивая…

Мой обличительный спич прервало сияние фиолетовой мигалки кареты «скорой помощи» за забором.

— За красивую спасибо. — Ирина встала из-за стола и принялась собираться:

— Но, мне пока нравится моя работа…

— Я тебя понимаю прекрасно…- я помог одеть форменную куртку и игриво цапнул девушку за шейку зубами: — Но молодость проходит очень быстро, врачам на «скорой» никогда не будут платить достойную зарплату, и если начинать мутить какой-то бизнес, то надо делать это сейчас, пока входной билет достаточно дешевый и бюрократия еще не обрела полную силу. Просто, если ты мне объяснишь, что ты хочешь, то все сдвинется с мертвой точки и начнет двигаться в желаемом направлении.

— Я тебя услышала и обещаю подумать. — Ира потрепала, сунувшихся к ней, собак, поцеловала меня и вышла на улицу. Через минуту «скорая» за забором затарахтела, старым от рождения, мотором и, скрипнув подвеской, исчезла во мраке зимнего вечера, а я двинулся греть воду и мыть посуду. Такая судьба, кто-то спасает людей и облегчает человеческие страдания, а кто-то моет воду в тазу, потому- что нужный мне водогрейный бак можно только заказать, и вздрагивает от каждого шороха за дощатым забором.