Тени города. Психологические интервенции в психиатрию
Шрифт:
ПРАКТИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ТЕОРИИ
Изменения происходят благодаря развёртыванию паттернов или связаны с этим процессом. Это означает, например, что мужчина, постоянно находящийся в подавленном настроении, и женщина, с раздражением относящаяся к окружающим, не обязательно изменятся, получив только лишь сновидческий инсайт. Эмпирические знания указывают на то, что такие интуитивные догадки наиболее эффективны, когда являются следствием переживания; тогда они скорей всего вызовут изменения.
В аналитической парадигме, к примеру, мужчине снится его плохое настроение, а женщине — её раздражительность, и содержание сновидений обсуждается, интерпретируется и соотносится с текущими или прошлыми ситуациями. В процессуальной парадигме сновидящего поощряют к осознаванию
Или, например, человеку приснился взрыв, а у него болит живот. В процессуальной работе с относительным постоянством случается, что приступообразная боль в животе отражается в снах, когда индивиду снится, что какая-то его часть вот-вот взорвётся. Если переживать это более полно — или посредством визуализации, слушания, чувствования, разыгрывания ролей, или замечая это в отношениях и синхроничностях, то осознание и изменение могут произойти одновременно.
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СОВРЕМЕННЫХ ШКОЛАХ ПСИХИАТРИИ
Последователь Фрейда, поощряя пациента проживать свой перенос, вдохновляет пациента на получение инсайта, прозрения через процессуальную работу. Последователь Юнга, пользующийся активным воображением для отображения фигур сна на бумаге, применяет процессуальную парадигму. Гештальт-терапевт, заставляющий пациента разыграть свой сон, усиливает переживания, которые были вторичными. Последователь неорайхианства, который при работе с телом преодолевает путь от сопротивления к агрессии, затрагивает парадигму процессуальной работы, если через это сопротивление осуществляется не просто «прорыв», а даётся возможность сопротивлению выразить себя. Процессуальная парадигма не есть нечто новое; ей принадлежит решающая роль во всех направлениях психотерапии, и она признана главной концепцией психологии. Процессуальную парадигму можно даже считать основным принципом наших ранних учений. Алхимия основана на создании чего-то незавершённого, а даосизм подталкивает человека искать паттерны по ту сторону реальности, чтобы с пониманием и осознанием следить за их развёртыванием.
Предпосылкой моих занятий процессуальной работой явилась финалистическая философия, приложенная Юнгом к психологическим ситуациям. Он доискивался смысла явлений и не стремился к их патологизации, пытаясь рассматривать их как факты. Поскольку сам Юнг был врачом, то признавал пригодность медицинской модели, но расширил её, сконцентрировавшись на мире фантазии, создаваемом клиентом.
ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ РАБОТЫ
Процессуально-ориентированная психология отличается от более известной «процессуальной психологии» дифференцированным методом наблюдения. Так, часто возникающее недопонимание популярного толкования термина «процесс» может привести к тому, что клиент оказывается опасно или бессмысленно вовлечённым в свой «процесс», то есть слишком погруженным в себя. Не будет ли более полезным и ценным по временам просто давать прямые и чёткие указания, которым клиент мог бы следовать?
Поощрять клиента прислушиваться только к одному компоненту его существа всегда менее продуктивно, чем помогать ему наладить связь со всеми компонентами. По-настоящему целительным бывает лишь процесс в целом. Следование за клиентом в процессуально-ориентированной психологии означает не только следование той части, с которой отождествляет, идентифицирует себя клиент в данный момент, но следование процессу в целом, то есть как за первичными, так и за вторичными сигналами.
Так, поощрять клиента быть Богом, когда он провозглашает себя Богом, утверждая, что «власть» вредна, было бы менее эффективно, чем поощрять его вступить в контакт с собственным внутренним авторитетом. Как только это произойдёт, он будет в состоянии принимать от окружающих простые и полезные указания и сможет даже давать указания сам себе. Пока он отождествляет себя с Богом, он вряд ли будет в состоянии прислушиваться к подобным наставлениям или следовать им.
До недавнего времени трудно было достичь контакта с пациентами в острых состояниях с помощью терпения и психологических интервенций, то есть без применения
лекарственных препаратов. В следующих главах описаны виды психологических интервенций, которые могут способствовать снижению потребности в подобных препаратах.ПОЯСНЕНИЯ К ПРОЕКТУ ПО СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЕ
В данной работе я намерен исследовать пригодность процессуально-ориентированной парадигмы в отношении «трудных» клиентов. В тот центр социальной службы, где изучался данный проект, клиенты приходили более или менее стихийно. Клиенты, обратившиеся за помощью в социальную службу, не шли к своему обычному социальному работнику, психологу или финансовому консультанту, а приглашались в комнату, где находился я со своими коллегами — доктором Джо Гудбредом и всей командой социальной помощи, включая секретарей, социальных работников и начальство. всё происходящее взаимодействие записывалось на видеокамеру.
Всем участникам объяснили необходимость видеозаписи как средства, помогающего понять поведение клиента и помогать командной работе всех собравшихся. Я попросил клиентов оказать нам содействие в этом вопросе. Почти все клиенты отреагировали позитивно на мою просьбу. Им так понравилась атмосфера группового общения, что большинство из них захотели в скором времени снова к нам прийти. Поначалу отказ от привычного взаимодействия один на один с терапевтом вызывал некоторые опасения, но вскоре атмосфера непринуждённого общения всех успокоила. Находясь в группе терапевтов и социальных работников, каждый клиент почувствовал свою значимость и неповторимость.
На часовых сеансах присутствовало от трёх до одиннадцати человек. На некоторых встречах присутствовали все те, кого интересовал данный клиент: представители городской администрации, глава региональной социальной службы, ненадолго заскочившие в бюро социальные работники, пожелавшие узнать, что происходит, и, разумеется, команда Дубендорфа. В основном главное внимание при общении уделялось клиенту. Разных терапевтов поощряли к выражению их собственных реакций. Я посчитал все эти реакции интересны и периодически чувствовал, что присутствие каждого из присутствующих важно и оправдано.
Никогда прежде эти терапевты не работали вместе в такой форме. Я обнаружил, что они помогают друг другу, дополняют друг друга, усиливают, а в некоторых случаях отражают процессы пациента. Всегда находился один терапевт, заинтересованный в том, чтобы найти клиенту работу, помочь ему освоиться с реальностью, и другой, старающийся позаботиться о нём и наладить с ним общение. Третий хотел вникнуть в причину происходящего. Всё это было необходимо. Думаю, возникающие проблемы были повсеместно типичны для клиентов и социальных служб.
В отчёте руководителя после недельной супервизии указывалось: «Мы представили нашему супервизору четырнадцать наиболее сложных случаев и выяснили, что если даже его подход имел какие-либо ограничения, то в данных случаях эти ограничения не проявились». Когда прошли первые восторги по поводу семинара, этот хвалебный отчёт несколько потускнел под влиянием повседневной жизни клиента, длительной истории его проблем, а также сложностей, сопряжённых с применением процессуально-ориентированной парадигмы без тщательного освоения работы с сигналами.
Проблемы, возникающие при работе с клиентами, у которых серьёзно нарушена психика, можно было разбить на несколько категорий: то, что группа назвала «трюками и уловками» клиентов; стремление со стороны окружения клиента сделать его более приспособленным; эмоциональная напряжённость в отношениях между членами команды; внутренние психологические сложности каждого из участников процесса, а также недостаточная осведомлённость о работе с сигналами. Точное восприятие зачастую искажалось квазимедицинским подходом к пациенту, предполагающим у него наличие болезни мозга. Кроме того, возникали проблемы, выходящие за рамки видеозаписи и вызванные взаимодействием с соседями клиента, с полицией и судом. И ещё, проведя сотни часов за изучением и расшифровкой историй болезни, я многое узнал из того, что необходимо было узнать. Были случаи, когда я тратил энергию на конфликты с клиентом, вместо того чтобы следовать за ним. Часто всё происходило так быстро, что я был в состоянии понять структуру процесса только после изучения видеозаписей.