Тени исчезают в прошлом
Шрифт:
Полина судорожно вздохнула.
— Извините, Максим…
— Викторович, — подсказал он.
— Да-да, Максим Викторович, спрашивайте меня, мне так легче.
— Итак, некоторое время назад вам стали угрожать. У вас есть хоть какие-нибудь предположения, кто это мог делать?
— В том-то и дело, что нет! Последние несколько дней я только об этом и думаю. Я не миллионерша. Все, что у меня есть — это та самая квартира, где мы с вами сидим. Две комнаты и кухня, общей площадью тридцать пять квадратных метров.
Полина красноречиво развела руками, как бы призывая Макса полюбоваться
— Фамильных драгоценностей у меня сроду не было, а все мои сбережения — это двести евро, которые лежат в шкафу, — продолжала она. — Я, кстати, проверяла. Все на месте.
Сейчас она была особенно похожа на ребенка. Наивные большие серые глаза, маленькие, как будто кукольные, ладошки, пальцы без колец…
— А кто были ваши родители?
— Мама работала библиотекарем, а отец нас бросил, когда мне было всего шесть лет. Мама говорила, что он эмигрировал куда-то в Европу. Мы с ним никогда не общались.
— А ваша подруга?
— Ленка окончила медицинский институт, и несколько лет назад открыла свою клинику. Она и меня звала к себе, но я не могла уйти из отделения.
— Почему?
— Не знаю, — неопределенно пожала плечами Полина. — Понимаете, Максим Викторович, для меня моя больница уже как родной дом. Это, наверное, сложно понять, но по-другому я объяснить не могу.
Однако Королев ее очень хорошо понимал. В свое время он, получив красный диплом юридического факультета, пошел работать на Петровку. Даже родители не сразу приняли его выбор. Мать часто говорила, что для того, чтобы ловить жуликов, совершенно не нужно было столько лет учиться в университете.
— Елена замужем?
— Кто? Ленка? — удивленно переспросила Полина и засмеялась, — Нет, Куприянова говорит, что не родился еще тот мужчина, который сможет ее окольцевать. Она очень скептически смотрит на противоположный пол. Говорит, что настоящие мужики перевелись, выродились как класс. Сплошь — нытики и маменькины сынки.
— Она что, убежденная феминистка? — усмехнулся Макс.
— Нет, что вы! Просто пока достойный кандидат не нашелся.
— Ладно, Полина Тимофеевна, оставим это пока. Скажите, а может у вас были какие-нибудь конфликты на работе?
— Да нет же! Я же не банкир, и даже не бухгалтер. Обычная медсестра с зарплатой ниже среднего.
Макс побарабанил по столу костяшками пальцев.
— Скажите, а кто знал о том, что Елена живет с вами?
— Никто. Мы решили ничего никому не говорить. На самом деле она сегодня и завтра должна была ночевать у себя. Я взяла два дежурства подряд, и мы договорились, что сразу после работы она поедет домой. Но уже ближе к вечеру она позвонила и сказала, что у нее назначена какая-то важная встреча и перед этим ей нужно заехать ко мне. Но что к чему я не спросила. Скорее всего, она заезжала именно за письмом и карточкой, раз они были в ее сумочке.
Может она кому-нибудь хотела их показать? Как вы думаете?— Мне, — мрачно сказал Макс. Он встал и прошелся туда-сюда по кухне.
— Не поняла? — она вопросительно посмотрела ему в глаза.
— Ваша подруга договорилась о встрече со мной. Не спрашивайте, как она меня нашла, — это долгая история. Я не дождался ее в условленном месте и приехал сюда. Дальше вы знаете.
— Господи, — еле слышно прошептала она. — Так получается, если бы не вы, то она бы точно… умерла?
— Если бы не я, то ваша подруга сидела бы сейчас у себя дома и смотрела телевизор! — со злостью отрезал Макс.
Она уронила голову на руки. Несколько минут они молчали.
— Я должна сейчас же поехать к ней! — сказала она, схватив пальто, — Вы знаете, куда ее повезли?
— Полина Тимофеевна, вам надо вернуться на работу. Понимаю, что тяжело, но так будет лучше.
— Зачем? — недоуменно спросила она.
— Вы что, так ничего и не поняли?! Убийца принял Елену за вас! Именно вас он должен был убить! Никто не знал о том, что она живет с вами. Угрожали вам! На ней была надета шапка, под которую она спрятала волосы. Убийца не ожидал, что в вашей квартире может находиться кто-то еще, кроме вас. Он выстрелил Елене в спину, не видя ее лица. На ее месте должны были быть вы!
Макс видел, как лицо Полины с каждым его словом все больше бледнеет и вытягивается, но он говорил, говорил, и не мог остановиться.
— Ленка не носит шапок. Это скорее всего была моя, — сказала она наконец, с трудом ворочая губами.
— Все, Полина Тимофеевна. Собирайтесь, я вас довезу. А по дороге вы напишите мне имена всех ваших знакомых, коллег и соседей с адресами и телефонами.
— Но я же не могу вечно жить в отделении. У меня только два дежурства.
— Пока — так, а дальше я что-нибудь придумаю.
Вот уже час Макс сидел под дверьми ординаторской на третьем этаже. В ночное время больница, конечно, была закрыта, но пользуясь своим служебным положением, он все-таки проник в хирургическое отделение. Дежурная медсестра — некрасивая долговязая девица в больших очках, с гундосым голосом и большими, как у лошади, зубами — покосилась на его удостоверение и сказала, что врач в операционной.
— А кого именно оперируют? — спросил он.
— А я знаю? — грубо отозвалась она и равнодушно пожала узкими плечами и двинула заложенным носом, — Здесь больница. Знаете, сколько народу привозят каждую ночь? Тут тебе и поножовщина, и автокатастрофы, и пьяные драки. Порой за смену по десять-пятнадцать человек поступает.
Макс посмотрел на лацкан синего халата и прочел, что его собеседницу зовут Крюкова Ирина Юрьевна.
— Ирина, скажите, а можно ли как-то узнать о состоянии больного?
— Можно. Приходите утром.
Макс глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Он чувствовал, что еще одно слово в таком тоне, и он просто задушит противную Ирину Юрьевну собственными руками.
— Неужели у вас нет вообще никаких данных о проведенных операциях?
— У меня лично — нет. Если больная в тяжелом состоянии, то ее наверняка перевели в реанимацию.