Тени не исчезают в полдень

«Вот все они хотят уехать», — думал Алек. — «А будет ли для них этот поезд поездом в новую жизнь и билет — билетом в один конец?» Наверное, нет. Потому что эти люди вернутся, когда только захотят. А Алек не сможет вернуться к Майе и заявить, что передумал. И тем более не сможет сказать времени: «Остановись, дай второй шанс. Этот билет для Алека — билет в будущее. А из будущего, как известно, не возвращаются.

Он помог Нике подняться, потом поднял чемоданы и сумки и только тогда сам запрыгнул на подножку. В последний раз его пылающие щёки обдало слабым ветром родного города. Порыв этот словно ворвался из прошлого. И Алек, окинув взглядом платформу, нырнул в вагон.

Когда поезд, подрагивая, завёл свою песню, Алек, стоя у окна, заметил на секунду её силуэт, скрытый среди других провожающих. Она пришла. Или Алек просто слишком хотел в последний раз её увидеть.

Глава 23

Алек гипнотизировал телефон. Он наконец дышал свободно, открыл окно до упора, и свежий воздух щипал за выставленный локоть, остужал щёки. И вместе с тем мысли. Алек думал о воспоминаниях, о словах Сени. И о телефоне. Он ждал звонка. Он надеялся ещё, что не придётся возвращаться в пустую квартиру. Пустота — лучший сообщник страха.

Телефон услышал его мольбы. Он тихо завибрировал, и Алек судорожно, одной рукой придерживая руль, схватил его и не глядя принял вызов.

— Привет, ну что там?

Ника. Алек с первого же слова узнал её голос.

— Ничего нового. — резкий поворот, съезд с главной дороги. Медленно потянулась в полутьме ровная полоса фонарей. Алек не замечал, куда едет. Руки сами вели его.

Ника спрашивала, Алек отвечал. Ей он говорил всё, не скрывая. И чем больше говорил, тем ярче осознавал, сколько вокруг него на самом деле таин. Алек ото всех что-то скрывал. И как после этого он мог быть уверен, что никто больше ничего не скрывает?

— Приезжай к нам, — предложила Ника. Алек поймал себя на мысли, что ждал этого предложения. Он уже ехал к Нике.

— Лина с тобой? — можно было не спрашивать.

Пять минут тишины — ровно столько понадобилось Алеку, чтобы добраться до дома Ники. Он остановился у подъезда, выискивая ключи в рюкзаке. Тяжёлая железная дверь смотрела на него надменно и немного подозрительно. Ключи как назло выскальзывали из липких пальцев и терялись среди всякого барахла.

Алек чертыхнулся и встал на одну ногу, чтобы поставить рюкзак на колено второй. Стоять так было неудобно, зато куда удобнее стало ловить ключи.

Об освещении в этом дворе и не слышали. Старый сутулый фонарь, покрытый слоем ржавчины и налёта, стоял на углу. Он сморщился, покосился, поседел, совсем как человек. И светил он тускло, подмигивая и тихо жужжа. Света его не хватало и на пару метров, не то что на весь двор.

— Есть. — Алек вытащил ключи и вскинул руку над головой, словно кто-то мог видеть его, кроме чёрного кота в чёрной тьме двора. Он накинул рюкзак на плечо и вошёл в подъезд. Горячий воздух пропах чем-то грязным, сырым и неприятным. Алек поспешно взбежал по лестнице и остановился перед дверью с аккуратным номером двенадцать. Постучал три раза, быстро, как в детстве договорились стучать они с Никой. Традиция сохранилась до сих пор.

Дверь открылась и закрылась снова за спиной. В доме пахло теплом, свежесваренным кофе и совсем немного — корицей. Ника в свободном домашнем костюме встречала его со скромной улыбкой на пороге своего уютного уголка. В жёлтом свете лампы её глаза казались зелёными. Вот сколько раз Алек предлагал ей снять другую квартиру! И всегда Ника находила повод отказаться.

Лина выскользнула из кухни и остановилась, прислонившись к косяку. Алек озирался по сторонам, словно впервые видел это место. Оно изменилось до неузнаваемости. Хотя нет, оно осталось прежним. Это Алек изменился.

В прошлый свой приезд сюда Алек ничего не видел, кроме деревянного стола кухни и огромного окна напротив, ничего не чувствовал, кроме горячего чая, и ничего не слышал, кроме голоса Ники. Сейчас квартира приобрела в его глазах новый смысл. Алек вспоминал своё скромное жилище. Оно было простым, пустым, ограниченным стенами и дверями. Да аккуратное, немного стильное, но оно не жило. А квартира Ники жила.

Алек слышал дыхание стен. Наверху потрескивало что-то, что-то это прыгало по потолку, шкреблось и шептало. Пол поскрипывал. Он тоже говорил. А Ника, наверное, понимала, поэтому не хотела отдавать квартиру. Вместо обоев стены здесь были усеяны всем тем, что составляло жизнь Ники. Здесь были картинки, маленькие, любительские. Но живые. И полки с книгами, блокнотами, записными книжками, немного пыльными и иногда потрёпанными. У каждой из этих полок была история.

Алек шёл, как во сне. Из окна падал на него лунный свет и стелился по деревянному полу тоненькой дорожкой. Он отражался от лакированной поверхности, как от водной глади. Алек шёл по воде и по свету. И рядом совершенно спокойно шла Ника. Луна играла её волосами, которые казались теперь серебристыми. Здесь Ника была королевой.

— А теперь ты мне всё расскажешь, — заявила она с показной строгостью. Это был приказ королевы. Алек не мог ослушаться.

Он прошёл вслед за Никой на кухню. Лина смущённо опустила глаза и так и осталась стоять у косяка, когда Алек занял своё любимое место напротив окна. Перед ним уже стоял кофе. Ника опустилась на стул напротив. Она ждала, положив подбородок на сплетённые в замок пальцы. И Алек рассказал ещё подробнее про воспоминания, тени, Сеню, Багова, Андрея, про свои подозрения. И, сказав всё это вслух, он окончательно запутался.

Алек заметил, как Лина тоже присела за стол, на самый край стула. Натянутая, как струна, спина, спрятанные между коленями руки говорили о не меньшем волнении и интересе. Лина медленно оправлялась от потери, но ещё боялась выздоровления. Ника успела сказать это по телефону. Лина ещё чувствовала себя виноватой перед Владом.

— Андрей оправдается перед вами, — задумчиво пробормотал Ника. — Если будет новое убийство… это вполне может быть он.

Алека как по голове ударило. Слова оказались тяжелее приклада, которым он получал уже на операциях. Ника спокойно отпила кофе, развернулась, дотянулась до жалюзи и закрыла их. Алек смотрел на неё и пытался осознать, как, как могла Ника так легко обвинять Андрея. И как одной фразой она всё разрушила.

— Убийство, в котором кого-то подставят, — продолжала накидывать Ника.

— Зато Багова можно будет выпустить, — отшутился Алек и залпом осушил кружку. На самом деле ему было не до смеха.

— Я не обвиняю Андрея. — Ника вскочила на ноги. Снова она прочитала мысли Алека до того, как тот успел их озвучить. Если нет связи между сёстрами и братьями, то Алек просто не знал, как объяснить это.

— Тогда кого? — Алек не заметил, как заговорил с сестрой как с коллегой. А Ника прекрасно вжилась в роль полицейского.

— Человек, у которого есть возможности и неплохая связь с каждой из жертв и с каждым обвиняемым. Кто-то, кто мог подстроить то же убийство Нагилёва и нападение на вас Андрея, — набрасывала она. Алек запрокинул голову, перевернул чашку и горькие капельки кофе упали на язык.

— Это не человек, — повторил он безумную и самую возможную одновременно версию.

— Но это должен быть человек, — подала голос Лина.

Разговор их походил на спор мыслей в голове Алека. В деле этом было три подозреваемых: Андрей, мистическая тень и неизвестный вполне реальный убийца. Алек обязательно продолжил бы эту мысль, если бы под рукой не завибрировал телефон. На этот раз он бросил взгляд на экран и принял вызов. Ночь обещала быть нескучной.