Тени прошлых грехов
Шрифт:
— Тетя Пенни? — перебила удивленная Джесс. — Значит…
— Ну да, значит! — отрезала Танзи. — Дальше будет еще страннее. Маленькие Пенни Хендерсон и Монти Бикерстаф выросли и поженились. И наверное, напрасно, потому что задолго до того между Элизабет и Эдвардом вспыхнул роман — наверное, вы бы так назвали то, что случилось. Они воспылали друг к другу самой настоящей страстью. Должно быть, их роман продолжался достаточно долго.
Танзи замолчала и как будто задумалась.
— Тогда все были страшными лицемерами… По-другому и не скажешь. Помешаны на респектабельности, на внешних приличиях. Это не означало, что в те дни все вели себя образцово, только предпочитали не говорить о плохом, не раздували скандал, так они это называли. Позже выяснилось, что обо всем знали некоторые подруги Элизабет. Знали, но помалкивали. Бикерстафы тоже кое о чем догадывались, но держали язык за зубами. Никто не говорил о том, что происходит; в лучшем случае
Рассказывая, Танзи не сводила сосредоточенного взора с противоположной стены. Неожиданно она резко повернула голову обратила свои большие бледно-голубые глаза прямо на Картера и Джесс.
— Не знаю, любили ли друг друга Эдвард и Элизабет. Может быть, они просто томились от скуки в своей глуши. Элизабет прозябала в крохотном домике без удобств в обществе маленького ребенка, а Эдвард слонялся по «Балаклаве», из последних сил терпя зануду жену, чье имя никто не помнит.
Лоб Танзи прорезала морщина.
— По-моему, очень может быть, что безымянная жена Эдварда знала об измене мужа. Я бы наверняка все поняла, будь я на ее месте. Правда, никого особенно не заботило, что она обо всем подумает. Всем только одно и нужно было: чтобы она помалкивала и, так сказать, не раскачивала лодку.
— А может, у нее не было другого выхода? — тихо спросил Картер. — В те времена получить развод было непросто. Ей пришлось бы обвинить мужа в измене, да еще и доказывать, что он ей изменял; вся история стала бы достоянием гласности. Возможно, жена Эдварда не меньше остальных родственников боялась огласки. Кроме того, в то время разведенных женщин, пусть даже они и оказывались пострадавшей стороной, общество все равно сурово осуждало. Разведенки автоматически превращались в изгоев. Для того чтобы решиться на такой шаг, надо было обладать сильным духом.
Танзи пожала плечами:
— Не знаю почему, но об этом никто не говорил. Большая семейная тайна, которой делились только в тесном кругу родни. А больше никто не знал о связи Эдварда и Элизабет. Естественно, детям, Пенни и Монти, тоже ничего не говорили. И в наши дни детям не спешат рассказывать такие истории, а в те времена дети еще были невинными. Они не могли понять, что происходит. Судя по маминым словам, тогда детям ничего не рассказывали из принципа. Им вдалбливали, что родители представляют абсолютную власть и ее никогда нельзя подвергать сомнению. По-моему, наши прадеды совсем закоснели в своем ханжестве!
— Ну, а Джей Тейлор здесь при чем? — спросила Джесс, возвращая Танзи к теме рассказа. — Откуда вам столько известно о прошлом и как вы узнали, что произошло на самом деле, если ваши предки скрытничали и никогда не говорили об этом?
Танзи тряхнула головой.
— Все раскопал Джей. С тех пор много воды утекло. Никто уже ничего не помнил. Наши предки добились своей цели: событие просто вычеркнули из истории. Для того чтобы все раскопать, понадобился Джей, который решил исследовать свое родословное древо.
— Немалое достижение с его стороны, — заметил Картер.
— О, он был настоящим мастером на подобные дела! — сказала Танзи. — Ведь его работа во многом зависела от его умения рыться в прошлом и извлекать на свет всякие пикантные истории. Он просто обожал изучать родословные древа и выкапывать фамильные скандалы, потому что благодаря им лучше продаются книги, которые он писал. Люди, чьи биографии он сочинял, обычно не возражали. Главное — продать как можно больше экземпляров книги, а если вдруг раскроется пикантная история, да еще с участием известных личностей, — тем лучше. Сейчас никто не стыдится вытаскивать скелеты из фамильного шкафа, а если и стыдится, то не сильно. Его герои скрывали лишь что-то по-настоящему плохое, мерзкое. Любовный роман предков многим кажется чем-то грустным и милым. Сейчас такое не скрывают — и хорошо, правда? — пылко спросила Танзи.
— Ну, а что же Джей? — напомнила Джесс.
— Ах да… как-то у него выдался перерыв в работе, окно между двумя книгами. Он только что сдал в редакцию рукопись. Знаменитость счастлива, издатель счастлив. Следующий герой собирался заказать ему свою биографию, но все было еще на стадии предварительных переговоров. У Джея появилось немного свободного времени, и он решил для разнообразия заняться собственными предками. Он много лет мечтал узнать, кто его предки, потому что из живой родни у него была только тетка. Старая дева, сейчас она уже на пенсии. Живет в Бристоле.
— Мисс Брайант, — кивнула Джесс. — Мы с ней беседовали.
Танзи удивилась:
— Как же вы ее раскопали? Джей называл ее старой склочницей, которая никогда его не любила; но других родственников Джей не знал. Его мать умерла. Братьев и сестер у него не было. Отец их бросил,
когда он был еще младенцем; с тех пор об отце он слыхом не слыхивал. Ему хотелось разыскать другую родню — любых близких людей. Он не сомневался, что где-то у него есть родственники.Начал он с того, что примерно год назад поехал к тетке и стал ее выспрашивать. То, что сказала тетка, его просто ошеломило. Оказывается, отца Джея, Лайонела Тейлора, усыновили в младенчестве. Фамилия Тейлор принадлежала его приемным родителям. Джей признавался: тетка ужасно злорадствовала, открыв ему тайну. «Ты хотел узнать, так получай!» А он очень обрадовался ее словам. Ему не пришлось тратить время на Тейлоров, которые не были его кровной родней. Зато у него имелось кое-что, с чего можно было начать поиски. Он узнал имя настоящей матери Лайонела. Ему удалось раздобыть копию свидетельства о рождении своего отца — первого, которое выписали после его рождения. Потом, когда Лайонела усыновили Тейлоры, они получили новое свидетельство. А в оригинале матерью Лайонела значилась Элизабет Хендерсон, жившая во владениях фермера Снеддона. В графе «отец» стоял прочерк. Ребенок был незаконнорожденным. Однако получателем свидетельства о рождении, человеком, который пошел в отдел регистрации и выписал свидетельство, значился Эдвард Бикерстаф из «Балаклавы»…
Джей почуял, что напал на след, но ему нужно было больше сведений, чтобы получилась цельная картина. Он стал разыскивать Элизабет Хендерсон, но, к сожалению, она к тому времени давно умерла, и о ней почти ничего не было известно. Тогда он обратился к родственникам ее мужа — героя войны. Он стрелял наугад, но, как выяснилось, попал в яблочко. Так, он нашел некую миссис Эдмонтон, в девичестве Хендерсон, двоюродную сестру мужа Элизабет. Она была гораздо моложе своего кузена и жива до сих пор. Джей поехал к ней. Миссис Эдмонтон приняла его очень холодно и поначалу помалкивала. Он объяснил, кто он такой и почему ищет сведения об Элизабет. Дело в том, что она — его родная бабка. Вначале миссис Эдмонтон ему не поверила; уверяла, что все было очень давно и она ничего не помнит. Но Джей не сдавался. Потом миссис Эдмонтон сказала, что понятия не имела о том, что у Элизабет были другие дети, кроме Пенни. Пенни, вне всяких сомнений, была законнорожденной. Джей тогда решил, что старуха просто пыталась отделаться от него, потому что скандал задел бы всех Хендерсонов. И все же он решил, что зашел в тупик. И вдруг, довольно неожиданно, через несколько дней миссис Эдмонтон ему перезвонила. Она призналась, что после его приезда не может спокойно спать, и решила, что он имеет право знать правду. Она снова пригласила его к себе, и Джей, конечно, примчался пулей.
Миссис Эдмонтон призналась: она знала, что у Элизабет был еще один ребенок через несколько лет после того, как она овдовела. Все друзья Элизабет и даже родственники ее покойного мужа договорились «защищать» ее, чтобы история не стала достоянием гласности. Миссис Эдмонтон была одной из тех, кто все знал, но держала язык за зубами. «Не только ради нее, — сказала она, — но и ради бедняжки Пенни тоже. Иначе детство у нее было бы испорчено. С ней никто не хотел бы играть!» Понимаете? Грехи отцов — или, в данном случае, грехи матерей. Вот негодяи! Как будто малышка Пенни была в чем-то виновата!
По словам миссис Эдмонтон, она знала наверняка лишь то, что отец ребенка Элизабет женат; что это кто-то из ее соседей, с которым у нее был долгий роман. Она назвала их отношения «затруднительным положением». Конечно, в округе ходили слухи, что любовник Элизабет происходит из семьи Бикерстаф, владельцев фирмы по производству печенья, но наверняка никто ничего сказать не мог. Миссис Эдмонтон уверяла, что Элизабет и ее возлюбленный непременно поженились бы, будь он свободен. «Я не хочу, чтобы у вас сложилось ложное впечатление о вашей бабушке, — сказала она Джею. — Она была в высшей степени порядочной женщиной, просто ей не повезло. Ее мужа убили, она осталась совсем одна, некому было ее защитить. Она не была распутницей». Джею очень понравилось слово «распутница». По его словам, оно вызывало у него ассоциации с девицами в чулках с черного рынка, которые лихо отплясывают джаз в дымных погребках. Ему бы очень польстило, если бы у него оказалась такая бабушка. Но миссис Эдмонтон постоянно подчеркивала, что Элизабет была совсем другой. В общем, как бы там ни было, Элизабет поняла, что беременна, и, наверное, совсем не обрадовалась. Должно быть, и Эдварду тогда пришлось несладко. — Танзи поморщилась. — И все же проблему решили быстро и успешно. Ее поместили в частную клинику, где рожали незамужние матери вроде нее, и там она, как тогда писали, разрешилась от бремени мальчиком, которому она дала имя Лайонел. Младенца усыновила бездетная пара по фамилии Тейлор. Частная клиника специализировалась еще и на том, что за плату помогала в усыновлении… Естественно, все делалось неофициально — тогда так было принято. Через несколько недель после рождения мальчика отдали приемным родителям. Элизабет к тому времени уже вернулась домой. Репутация ее осталась безупречной…