Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Банду? Чем, ты думаешь, мы занимаемся?

— Не знаю. Я интересовался. По совету Монтегю. Какой-то клуб, членом которого можно стать только заручившись половиной членов.

— Терри, у тебя в голове слишком много членов, — подобрался к ним незаметно бывший приятель Хиггса, Оливер Кэрроу, наследник богатой семьи оловодобытчиков. Хиггс опустил глаза и покраснел. Тео бросилась в глаза их разница в росте — пятикурсники различались едва ли не в голову ростом. — Чего пристал к мистеру Нотту? У него любовный интерес к мисс Уизли, это ведь всем известно.

Теренс сбросил его руку и, по-прежнему пунцовый, направился к выходу из библиотеки.

— Грубо как-то вы с ним, — заметил Нотт Оливеру.

— Ты просто не в курсе, какие картинки у него в чемодане были, — усмехнулся Кэрроу, извлекая со стеллажа книгу.

Пожав плечами, Тео отправился по своим делам.

С Хиггсом ему всё же пришлось говорить вновь.

— Скажи, хотя бы, кто ещё в этом вашем клубе, — практически умоляя, просил его бывший ловец. — Я ведь абсолютно искренне хочу в вашу компанию! Моя репутация уничтожена, моей карьере уже сейчас пришёл конец, ведь ловец без опыта никому не нужен, а Малфой никуда не денется, пусть даже он вовсе не будет летать, а у меня в следующем году в школу пойдёт сестра! Нотт, пожалуйста!

Теодор, всё это время шедший из совятни, где столкнулся с Хиггсом, остановился и посмотрел ему в глаза. Тяжело вздохнул. Облокотился на подоконник.

— Рассказывай. Что случилось-то? Честно скажу тебе, — поднял он палец, прежде чем Теренс начал говорить, — я не в курсе сплетен и того, что происходит на других курсах. Мне не очень интересны чужие дрязги. Может, я и неправильный слизеринец, но при этом мне хочется как-то тебе помочь. Не потому, что я тебя как-то отмечаю… пока что. Но потому, что мне совершенно не импонирует Малфой и его способы… ведения дел.

Терри просиял.

— Дело в том, — торопливо начал он, — что меня подставили. Кто-то подкинул ко мне в вещи картинки с голыми парнями, причём подобрал точно типажи моих сокурсников. Я не знаю, правда, кто это сделал, мне искренне эта тема не интересна, но теперь мои бывшие друзья сторонятся меня. Грэхэм сказал, что я идиот, раз притащил это в Хогвартс, и даже в душ меня теперь пускают лишь последним. Мне очень тяжело… а ещё они, Оливер и Грэхэм, постоянно шутят над этим. Вся школа в курсе, все эти взгляды.

Пока Хиггс продолжал описывать свои злоключения, Теодор качал головой. Как быстро прошла слава — на своём втором курсе Терри обыграл самого Чарли Уизли в его последнем матче, из-за чего тот в итоге не пошёл в квиддичисты. Некстати вспомнилось, что среди его родни по матери, с которыми он и не знался в общем-то, были игроки профессиональных команд.

— И самое плохое, — продолжал изливать душу Хиггс, — что у меня теперь нет другого выбора, как идти в сторону аврората! Ну сам посуди, какой из меня аврор! Я к тому же слизеринец… но наша семья небогата, и я хотел после СОВ пойти в квиддич, чтобы принести пользу. Но теперь… — он махнул рукой и достал платок, в который шумно высморкался.

— А какую выгоду ты видишь для себя в том, чтобы войти в моё окружение? — задал, наконец, главный вопрос Теодор.

— В каком смысле? — Хиггс аж опешил. — Ты ведь Теодор Нотт. Все знают, что тебе за что-то насыпали сотню баллов прошлым рождеством, а после прекратились нападения, порочившие имя Слизерина. Все чествовали Поттера, но он точно ни при чём, кроме того, чтобы влезть в нашу гостиную, поэтому уже в мае всем, кто думает, всё было понятно.

Теодор озадачено покачал головой.

— Так и что с того?

— Твои успехи комментируют преподаватели. Локхарт весной рассказывал нам вместо половины занятий, как гениально третьекурсники натолкнули его на научные мысль во время отработок — а отрабатывали у него по журналам декана только Поттер, Гойл и ты. Опять! Твои политические амбиции — твой друг Гэмп завербовал половину барсуков уже голосовать за права сквибов и почитание магии, которые войдут в твою политическую программу.

Нотт не удержался от того, чтобы прикрыть глаза рукой.

— Это что, серьёзно ты сейчас?

— Нотт! Конечно серьёзно. Монтегю посмеивается над тем, что ты привечаешь грязнокровок, но он уже иногда отпускает в твою сторону колкости. А это значит, что он опасается твоей фигуры! Уизли, опять же, не задирают тебя, и даже, — он понизил голос, — атакуют своей дрянью тех, кто порочит твоё имя среди их сокурсников. Ведь их единственная сестра…

Теодор даже не ожидал всё это услышать.

— И ты хочешь примкнуть ко мне сейчас, чтобы что?

— Остаться на два года в Хогвартсе и выпуститься, когда твоё имя будет иметь вес во внешних кругах. Видишь, это слизеринский подход — но я честен с тобой!

— Я подумаю, — ответил Нотт. — Попробуй уговорить половину членов, мистер Хиггс.

***

Вопреки тому, что ожидал про себя Теодор, Хогсмид, где он ранее не бывал, не походил на мрачный, покрытый бесконечными лужами Лидс, грязный Манчестер или покрытый тенями в каждом углу контрабандный Дувр. С другой стороны, при этом, три улочки Хогсмида не были чем-то выдающимся. Прогулявшись по магазинчикам, ориентированным на потребности школьников — вредилки Зонко, книги Блоттса (без Флориша!), «одежда на все случаи» с высокими ценами и ассортиментом от массовых мантий Донован до парадных костюмов Твилфитта и Таттинга. Кафе и заведения тоже не радовали разнообразием — сливочнопивовое заведение мадам Розмерты, приторно-романтическое кафе Паддифутт и таинственно-мрачный паб «Кабанья голова», владелец которого был непубличен.

При этом вся деревня была полувымершей из-за близости дементоров, а дорога туда и обратно занимала треть времени, выделенного третьекурсникам на посещение деревни.

Ничего особенного — но при этом достаточно, чтобы отвлечься от школьной рутины и пригласить на свидание подругу. Например. Мало кто пропускал Хогсмид по своей воле, и Тео не стал исключением.

***

В конце ноября Теодор был готов представить свой доклад на тему рунных конструктов на заседании клуба. К этому моменту Бут уже доложил самую простую, близкую и интересную ему самому тему, рассказав про нормативно-правовые акты в Магической Британии в разрезе принципов магической самообороны. Несмотря на скучную формулировку, все члены клуба приняли для себя много нового — описание доклада и сопутствующей дискуссии у Невилла, ревностно и доблестно выполняющего обязанности ответственного секретаря и каждую встречу фиксирующего конструктивную часть в протоколы заседаний Клуба (которые у них, впрочем, никто не запрашивал и даже не заводил об этом речь), заняло три десятка страниц. Благо, писал он не сам, но с помощью специального дорогого артефакта, преобразующего речь в письмо. Поскольку артефакт был ментальным, ему приходилось постоянно напрягать голову, трансформируя прямую речь в обороты навроде «в ответ на что другие участники заключили, что предположение мистера Криви является не соответствующим формальной логике» из фраз «Криви, ты дурак? Чары Надзора наложены на палочки, а не на территорию!»

В общем и целом, Теодору очень понравился формат ведения заседаний клуба. Их маленькая шумная компания, состоявшая из заинтересованных ребят, росла над сокурсниками, что было видно невооружёнными взглядами. Арчи смеялся, что весь его рисовальный клуб по очереди уже подошёл к нему и ненароком попросился участвовать в Клубе самообороны, а Бут посетовал, что его одиночество на факультете стали нарушать набивающиеся в приятели младшекурсники, начиная с Полоумной Лавгуд.

Магическая самооборона была интересной темой с точки зрения того, чем прошлым и этим летом занимались Тео, Арчи и Дин. Некоторые принципы практической организации надзора над волшебством были не до конца понятны — из-за чего Тео вынес чары Авгури в отдельную тему, над которой корпел Колин Криви, пугавший Флитвика между пар своими вопросами, однако теория теперь ему была совершенно ясна.