Тео. Теодор. Мистер Нотт

Секунду спустя он поймал бутылку, кинутую ему Дином, и зубами открыл её.

— Ненавижу себя за это… простите, ребята. Теперь больше нет никакой мастерской. Аделаида убралась к матери, отправив в Министерство сову, что выходит из нашего брачного союза. Я бесправный сквиб, поэтому эта сука Амбридж не стала даже спрашивать моего мнения! А в магии мы всё равно были браком не сочтены правильным… теперь дядя получил всё, что мог желать, и у него есть наследник — а я, сирота и сквиб, снова никому не нужен.

— Но ты же чем-то занимаешься, — сказал ему на это Нотт.

— Да. Я могу пойти работать в любой бар в Лондоне или Эдинбурге. Играть там на пианино, вместо чар. Такая вот мартышка, сквиб-музыкант. Могу податься в Министерство и переводить с русского, зря я что ли закончил Оксфорд по русской литературе? Только кому я там нужен, когда руководит департаментом Крауч, для которого моя фамилия — что та красная тряпка, ведь дядя-то едва отмазался от Метки!

Он рассмеялся нервным смехом и вновь пригубил пиво.

— Неужели сквибам нет места в магическом мире? — отчаянно спросил Дин.

— Место есть, только его не найти, — после отрыжки сказал Яксли. — Самые богатые альфонсы Европы — сквибы, ведь они не смогут аппарировать к другой любовнице после секса с первой. Самые востребованные экономисты в Штатах — сквибы, ведь они не обманут, заколдовав цифры в отчётности. Только в Британии, пока Дамблдор двигает магглокровок, а консерваторы запрещают тем руководить отделами министерства, никто не вспоминает о сквибах. У моего приятеля в Оксфорде дядя был сквибом, он разбился на гонках Формулы один в семидесятых! Вот там — да, реакция и знакомства с волшебными средствами помогают найти себе место.

Он разочаровано вздохнул.

— Я даже не предложил вам сесть. Короче, ребята, нет больше никакой мастерской в Лидсе. Я знаю, что вы зашли за формой на следующий год… мы, кстати, планировали расшириться в этом году, брали заказы… всё пошло прахом. Напишите ей письмо, может, она ответит… Только не гворите, что я вам всё рассказал. Она ненавидит меня, так пусть не переносит ненависть на других причастных.

Яксли развернулся к пианино, всем видам давая понять, что разговор закончен, и ударил по клавишам, одновременно запев.

— Podvlastny magu den I noch I dazhe svet planet! I vsemoguch ticharodey ivtozhe vremanet!

Дин тяжело вздохнул.

— Пойдём, что ли, ребята.

***

В связи с обозначенной Джереми проблемой, Тео и компании пришлось сразу же, вернувшись домой, начать пересчитывать финансы. Конечно, у них в целом не было проблем на этот год, однако на следующий, при текущих темпах потребления денег, они могли бы начаться. Сидя в гостиной под светом маггловской люстры, они обсуждали проблему.

— Там и чемпионат, — протянул грустно Гэмп. — Я уже читал буклет. Просто так аппарировать туда даже местным магам не разрешат, чтобы не создавать напряжение на магглооталкивающие чары. В Девоншире уже отвели местность под возведение арены, где будут играться матчи, огромные трибуны, инвестиции. Всех магов, и туристов, и тем более наших, обяжут покупать не только билеты на матчи, но и абонемент на проживание в собственной палатке на участке. Все там будут, Диггори даже заранее уже позвал свой день рождения там справлять всем факультетом.

Закончив говорить, он посмотрел на Тео глазами грустного кота.

— Я возьму деньги у родителей. Кинжал нашёл работу, — решительно заговорил Дин, — и теперь у нас водится лишняя сотня фунтов. На школу себя соберу с их помощью. Я и так многим вам обязан, Тео…

— Мы могли бы продавать наши услуги, — продолжил ещё более грустно Артур, — но холст я потратил на эту картину, а прежний пришёл в негодность. А они дорогие.

Под услугами он подразумевал свои рисунки, конечно же. Неделю назад он закончил картину, на которой стремительно над побережьем летят волшебники на гиппогрифах, причём в волшебниках, пролетающих над этим пейзажем, угадывались черты каждого из друзей Гэмпа, но прямо он этого не говорил. Теперь картина расположилась в гостиной, создавая хоть какой-то антураж, а иногда — даже запах морского бриза и звуки взмахов крыльями.

— Собственно, подводя итог, — Тео подвёл на листе бумаги черту, — на следующий год нам надо отложить много денег, а в этом — затянуть пояса. Но так не выйдет, потому что третьекурсникам что? Правильно. Даётся право на выход в Хогсмид.

Гэмп в отчаянии откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову.

— О, ну, должен же быть какой-то выход! Давай отправим Огдену все бутылки твоего отца из подвала, пусть он хоть десяток галлеонов заплатит. Мелкий Джим постоянно рассказывает, как им не хватает бутылок, когда у него просят в долг!

Тео распахнул глаза.

— Ну конечно же!

Письмо мистеру Огдену ушло в тот же вечер. Тео предлагал сначала посчитать бутылки, а потом уже отправлять письмо, но ребята настояли на обратном — следующая неделя была полна квиддичных матчей, почти каждый день в разных частях страны игрались дерби и отборочные, а Огдены слыли большими поклонниками этого вида спорта, хотя и, по словам Арчи, были все, как один, похожи на бочонки со своим собственным же огневиски.

Пересчитывать бутылки было нелегко. Некоторые из них от времени помутнели, какие-то затронула (и к глубокому удивлению ребят) прожгла фиолетовая плесень, чуть убавившаяся в объёмах за половину лета, а некоторые и вовсе относились не к огневиски, а к вину и маггловским напиткам.

— Вот это вот странно, — Дин почесал нос, поставив на стол вторую бутылку к первой. На первой была наклеена маггловская этикетка, почти развалившаяся за время нахождения в подвале, а на второй — заклинанием приклеена гравюра несуществующего магического городка «Огден-тауна», где, якобы, разливалось пойло. Сами бутылки были идентичны. — Другие бутылки не так похожи на маггловские.

Всего бутылок оказалось сто тридцать две. С учётом того, что копились они с 1986 по 1991 год включительно, это было не так много, как ожидал Нотт. Их можно было классифицировать на три равные кучки: наиболее старые — правильные, четырёхугольные бутылки из горного хрусталя, средней старости — стеклянные, но четырёхугольные, и наиболее новые — абы какие, разной формы, объединённые лишь фирменной этикеткой.

— Кризис, — хмыкнул Дин. — Что? Из телевизора постоянно всё детство слышал это слово. Шахтёры, вон, бастовали, вот и кончился хрусталь.

В ответном письме, прилетевшем глубокой ночью, мистер Огден сообщал, что, к сожалению, не принимает в оплату за товар бутылки, однако готов рассмотреть возможность выкупа крупных партий (от 20 единиц) бутылок «старого образца» за три галлеона. Каждая ли стоила три галлеона, или все вместе — решительно не было ясно, но продолжать переписку у мальчишек не было сил.