Теория Хайма

А вообще день прошел отлично. Она встала, поела, пошла на разведку, получила парочку недовольных взглядов в свою сторону и немного серной руды, годящиеся тут только для приготовления раствора, которым обрызгивали зараженные паршой овощи, еще немного бесцельно побродила по замку, очутилась в саду, где как всегда пытались научиться соблазнительно танцевать новоявленные обольстительницы. Потом она уснула и вот результат: конец нового дня, а она опять не продвинулась в своем плане ни на шаг.

Если так и дальше пойдет, она убьет себя прежде, чем до нее доберется справедливо жаждущий ее смерти Бран.

Фоном для ее мыслей был стрекот цикад, когда девушка пошла в сторону арок служебной части дворца, заходя под узорчатый потолок, украшенный лепниной. Коридоры, наполненные запахом гари от коптящих факелов, развешанных по стенам, были пустынны. Обычно вечером эта часть дворца наоборот наполнялась жизнью, сегодня было иначе… наверное, в связи с тем, что все рабы слишком заняты подготовкой других частей замка. Скоблением, оттиранием, мытьем и полировкой каждого сантиметра этой вычурной драгоценности из мрамора, обсидиана, золота и драгоценных камней. Ну а шлюхи уже должны были готовиться ко сну… а ей так не хочется вновь переступать опостылевший порог.

И все же Ким заставила себя идти вдоль коридора, смотря на собственные тени, которые росли и перемещались, стоило ей пройти очередной факел.

Игра света заняла ее ровно до того момента, пока в поле ее зрения, мягко плывя по воздуху, не показался…большой мыльный пузырь. Переливаясь всеми цветами радуги, дрожа от малейшего колебания воздуха, прозрачный шарик подлетел к ней, ошарашено стоящей и пялящейся на это чудо, коснулся бедра, после чего лопнул, как иллюзия.

Подняв голову Ким ошарашено выдохнула: десятки разноразмерных волшебно переливающихся фантастически красочных пузырей наполнили этот безжизненный каменный коридор. Привет из детства…

— Ах ты маленький проказник. Я же тебе сказала убираться к родителям. — Крикнула негромко Ким, точно зная, что за одной из этих арочных колонн прячется тот самый ангелоподобный мальчишка, достававший ее накануне. — Но… состав действительно хороший. — Пробормотала Ким, ткнув в ближайший пузырь пальцем. — Ты что, следишь за мной? Или боишься идти вечером один? Окей, я отведу тебя к мамочке. Давай, выходи, покажешь дорогу.

Девушка скрестила руки на груди, смотря как сначала на полу появляется вытянутая тень, а уже потом из-за колонны, что находилась в метрах пяти от нее вышел… молодой мужчина лет двадцати шести-семи с той самой склянкой в руках и тонкой трубочкой между губами. Прикусив соломку, парень лучезарно улыбнулся.

— Пойдем, девушка, я покажу дорогу. — Проговорил он после минутной паузы, помешивая трубочкой мыльный раствор.

— А… это… я обозналась, да. — Ким верила, что огня в этом коридоре все же недостаточно, чтобы показать, насколько покраснели ее щеки.

— О, нет-нет, не так быстро. — Мужчина загородил ей проход, когда Ким рванула дальше по коридору. — Ты не обозналась, девушка. Это все тот же я, только чуть больше.

— Ага, конечно. Так я пройду?

— Ты была права насчет этого… глицерина. — Проговорил парень, пропуская ее вопрос мимо ушей. — Стенки стали прочнее и маслянистее. А почему они переливаются?

— Из-за интерференции света… — Ким внезапно замолчала, понимая, что разговаривает на непонятном ему языке. И вообще, что она изначально не собиралась ему отвечать. И что… это правда он? Ребенок лет двенадцати с дурацкими вопросами? Здесь даже такое бывает?

— О, я знаю, что такое интерференция! — Воскликнул неожиданно молодой мужчина. — Это же явление радуги, так?

— Нет, радуга — это дисперсия. — Вновь непонятно зачем ляпнула Ким.

— Хм… — Мужчина изобразил неподдельную задумчивость на своем лице, прежде чем через секунду вновь просветлеть. — Не суть. Я думаю, у нас с тобой будет полно времени, чтобы ты мне объяснила в деталях…

— Нет у нас времени. Так что: дисперсия — распространения лучей света с различной длиной волны в прозрачном веществе. А интерференция — это наложение когерентных волн. Все? Счастливо оставаться.

Ким быстро обошла его, пытающегося вникнуть в смысл ее слов, поспешно направляясь в сторону, пусть и опостылевшего, но все же в данном случае спасительного, гарема. Этот чокнутый, кажется действительно умел превращаться в ребенка и обратно.

— Но я не знаю, что такое…. когерентные волны. И ты мне так и не показала фейерверки.

— А я тебе ничего и не обещала. И вообще, кыш. Отстань от меня. Может тебе и чуть больше десяти, это уж точно не дает тебе права следить за мной. Попахивает криминалом…

— Ты очень интересно говоришь. Мне нравиться… и как ты сказала? Дисперсия… — Он шел рядом, попутно что-то записывая в небольшой, но толстый дневник в кожаной обложке. — распространение лучей света с различной длинной волн…. Причем же тут волны, девушка?

— Отстань. Кыш. Я же сказала, проваливай.

— Своенравная и дерзкая, как и говорил малыш Эдан. — Пробормотал недовольно мужчина, все же продолжая идти рядом. — Я все-таки рассчитывал на теплые отношения. Мне совсем не хочется тебя заставлять, понимаешь?

— Кажется, да… ты мне тут угрожаешь.

— До угроз еще даже не дошло.

— Но кажется, дойдет. Потому что я никуда не собираюсь с тобой. И уж точно я не буду показывать тебе фейерверки. — После чего она добавила. — У меня нет лаборатории, реактивов и времени.

— Но ты так и не дала мне объяснить. У тебя все это будет, потому что я как и обещал, на время взял тебя себе. Понимаешь?

— Катись к черту, понимаешь? — Кинула через плечо Ким, доходя наконец до двойных дверей покоев наложниц. Двое из охраны, стоящих тут внушили надежду, что этот чокнутый не пройдет следом за ней.

— Хорошо… окей. — Пробормотал молодой мужчина за ее спиной, что заставило Ким благодарно, победоносно улыбнуться. До него дошло… только психов не хватало на ее голову.

Двери перед ней распахнулись, и Ким вошла в покрытую полумраком большую залу, в которой на мягких подушках и коврах готовились ко сну девушки, расчесывая свои волосы, смывая макияж и убирая драгоценности по шкатулкам. И удивительное дело, но как только Ким переступила порог все они так взволнованно подпрыгнули, с секунду кося в ее сторону глазами, напоенными сверкающими лихорадочным блеском, прежде чем уставиться в землю, наклонив свои бараньи головы.

— Ой, да бросьте. Могли бы и не вставать. — Усмехнулась Ким, прежде чем до нее дошла причина такого поведения.

Резко обернувшись, она, как и думала, наткнулась взглядом на того самого сумасшедшего. Только теперь от субтильного ангелоподобного юноши осталась лишь эта человеческая оболочка, в глазах и в осанке виделась королевская гордость и сила неукротимых стихий. Его глаза горели ярче, движение эмоций в них было трудно разгадать. Он был луной и звездами и, кажется, знал это.

— Что желаете, светлейший господин?