Теория Хайма

— Реиган. Огнерожденный. — Прошептала тихо Ким, склоняясь над книгой.

Прищурившись, девушка долго изучала отлично отраженную искусным художником отрешенность и хладнокровие в глазах. Мрачность и угрюмость совершенного мужского лица. Черт возьми… он не мог прожить так много!

Ким сравнила его с изображениями его братьев. Светлые, с гордостью и надменностью в глазах, с превосходством на лицах. Он так сильно отличался от них… может в это и дело? В отличиях? Его не принимают и бояться по особенному… не так как его братьев. Пэри и Эдан — чудовища, бесспорно. Но при их появлении люди склоняют головы в знак почтения, в жесте покорности. Словно они признают их власть по собственной воле. При появлении Реигана люди буквально сгибаются пополам, стараясь стать незаметными. Их не заставляет склонится почтение или его благородное происхождение. Ужас и страх. Жестокость и хладнокровие в глазах. Трепет и благоговение к его братьям, и ужас и тихая ненависть к нему… Они ненавидели то, чем он являлся — их страхами. Тем, что заставляет падать на колени сильнее и быстрее, чем всякие Древние благородного происхождения. Их подкашивает осознание собственной ничтожности и скоротечности. Собственной малозначимости.

И Боже, кажется несколько дней тому назад она прикоснулась к кошмару, облаченному в мужское тело, ставшее идеалом, пределом мечты. Как все-таки жаль, что мечты так и должны оставаться недостигнутыми…

Чувствуя покалывание кожи, Ким потерла шею, подвигав плечами. Оглянувшись и оценив молчаливую темноту, девушка продолжила читать:

Непобедимый будет побежден Сын старший, тот что в пламени рожден Не сталью тысячей мечей и пик склонен А человеком, тем, что будет наречен Огнем и бурей, истина верна. Жизнь заберет его не муж, но женщина одна…

— О, как информативно, мать вашу. — Пробормотала с тихой усмешкой Ким. — Пророчество. Да еще в таких поганых стихах. Старуха, ты испортила ему всю многовековую жизнь… и похоже, жизнь многих девушек тоже. — Не сдержалась от хитрой улыбки Ким, откладывая книгу в сторону, взъерошивая волосы на затылке, который припекало так, словно она подставила его солнцу.

Огромные тома по истории родового замка не зря были практически неподъемными. Вместить столько знаний, столько испещренных мелкими символами тонких листов из прессованной телячьей кожи страниц. Книги были более чем содержательны.

Уже через минут десять у Ким побежали черные и красные точки перед глазами. Растирая веки, девушка добавила еще огня, надеясь, что ночи ей все же хватит, чтобы взять необходимое от этой книги.

— Кофе… Боже, кофе. Как я скучаю по тебе. — Шептала она, пробегая взглядом по идеально ровным строчкам, вытягивающимся в столбцы. — Как много можно написать об одном чертовом замке… мне становиться его даже немного жалко…

Тихий звук, похожий на вздох, раздался прямо под ухом, заставляя Ким подскочить на месте и резко обернутся. Естественно, кроме стеллажей и темноты, она ничего не увидела, но это ее основательно растормошило. Спать больше не хотелось.

Воровато оглядываясь по сторонам, девушка надеялась, что драконы — предел странностей этого мира. Никаких зомби и призраков.

Продолжая сладко зевать и тереть покрасневшие глаза, она просидела еще с час, который можно было назвать плодотворным. Свечи потрескивали и коптили, их мерно подергивающиеся пламя убаюкивало…

— Вот ты где, мерзавка!

Ким вздрогнула, ошалело всматриваясь в темноту перед собой. Кажется, она ненадолго задремала. Осталось всего две тлеющих свечи, остальные же теперь опаленным, сложным узором воска, стекали с канделябра.

О, а она ведь правда верила, что больше никогда не услышит этот голос.

— Я не позволю тебе увечить мой замок! И позорить меня перед гостями. — Ким заметила краем глаза как сбоку от стола встает взбешенный император.

Просторная рубашка с завязками на груди и льняные штаны совсем не соответствовали его высочеству… хотя ведь даже эти простые вещи были самого лучшего качества. Метая молнии своим невероятно ярким взглядом, оскалив клыки и как будто сдерживая себя от кровопролития, Эдан, кажется, ждал от нее объяснений.

Потерев щеку, которую отлежала, Ким перевела свой сонный взгляд на парня.

— Это был твой брат. Пэри. К нему все претензии.

— Людям велено стоять, когда я разговариваю с ними. И желательно на коленях. — Прошипел взбешенный дракон, вызывая лишь слабую, усталую улыбку у девушки.

— Расслабься, твое величество. Всегда помни, что могло бы быть хуже.

— Советы мне даешь?!

— Да делать мне больше нечего.

Ультрамариновые глаза парня прищурились, когда он перевел взгляд с девушки на книгу перед ней.

— Кто разрешал брать мои вещи? Ты тут вообще бесправна, рабыня! Чтобы я тебя здесь больше не видел! Никогда! — Он наклонился, процедив: — Если ты не хочешь отправится к праотцам, причем не самым приятным способом.

Ким всматривалась в синие глаза, глубоко задумавшись. Почему она не испытывает трепет перед ним, тогда как пред его старшим братом ей действительно хочется встать на колени? это все человеческая природа, инстинкт, какое-то первобытное чувство.

— Тебе до него расти и расти. — Вздохнула в итоге Ким, чем основательно озадачила правителя.

— Кого?

— До твоего брата. — Ответила девушка, вновь сладко зевая. — Старшего, чтобы ты понял.

— Да… да ты просто сама напрашиваешься! — Глаза парня внезапно сощурились. — Какого черта я тебя тут вообще вижу? С каких пор в обязанности шлюхи входит полуночное чтение?

— Ах это. — Беспечно пробормотала Ким, захлопывая старенький тон. — Искала книгу, руководство, как отличить мужчину от женщины в данном мире. Так и не нашла, придя к выводу, что отличий нет. К тому же, передо мной стоит такой… — Она осмотрела пышущего гневом парня с ног до головы. — яркий пример.

Финальная лучезарная улыбка была пределом.

Но прежде чем когтистая ладонь оборвала ее жизнь, в библиотеку влетел Пэри.

— Не тронь! — Рявкнул средний, отталкивая мальчишку. — Она стоит дороже твоего замка и твоих гостей жополизов. Так что руки прочь. Она принадлежит мне.

— Она принадлежит тебе лишь потому, что я позволил! — Прорычал младший, оскаливаясь. — Так что с таким же успехом, я могу отобрать ее и ее жизнь. И я собираюсь это сделать прямо сейчас!

— Вперед, если хочешь иметь крупные проблемы.

— Эта девка опозорила меня перед всей империей! Она выставила меня посмешищем!

— Ты сам себя таким выставил. Повзрослей уже…

— Я твой император! Какого дьявола ты позволяешь себе…

Ким уже была на пороге библиотеки, продолжая позевывать, слушая яростный спор двух братьев, которые были слишком увеличены собой, чтобы заметить ее уход.

Припрятав в карман холщовых штанов схему подвалов замка, а в другой карту столицы и окрестностей, Ким, весело посвистывая, как мальчишка-карманник, получивший богатый улов, шла по коридору третьего яруса.