Теория смерти

– Или, быть может, ты узнаёшь меня лучше, - с вызовом ответил рассердившийся Антуан.
– Мне нет нужды разменивать себя на дрязги с быдлом, я поступил в академию совсем для другого.

– А то, что Тварь едва не пырнула тебя карандашом? Ты про это возьмёшь и забудешь, чтобы на дрязги себя не разменивать, да?

– Разумеется такое я ей никогда не прощу.

– Тогда почему ты ещё ничего не предпринял? – с холодком осведомился Самюэль и надул свои пухлые щёки, прежде чем сказал с возмущением. – Я интересовался, мне сказали, что ты ни на одном из прошедших занятий по иллюзиям Тварь за наглость так и не осадил.

– Согласен, никто ничего о таком пока не слышал, - подтвердил Филипп с хорошо слышимым осуждением в голосе, а затем, чтобы беседовать стало удобнее, сел на скамейку. Самюэль, подумав, устроился рядом с ним, а вот Антуан остался стоять, хотя ноги у него из-за длительности прогулки гудели. Места на скамье ещё хватало, но так ему было удобнее обводить друзей недовольным взглядом.

– Вам хочется знать, отчего я веду себя отстранённо? – в какой-то момент с высокомерием задал он вопрос и тут же сам на него ответил. – Да потому, что вам двоим интересен этот конфликт. И я могу понять этот ваш интерес. И интерес прочих к моему конфликту с Тварью я тоже могу понять. Вот только я не собираюсь срамить эту мерзавку ради чьего-то там удовольствия. Я не лицедей на сцене, устраивать публичные зрелища мне не подобает. В конце концов, я совершенно не согласен с тем, чтобы моё имя стальной цепью связывали с именем Твари. Поэтому, мои дорогие друзья, она получит сполна. Вот только иначе.

Было видно, что объяснение устроило аристократов. Оно было более чем достойным ответом на провокацию к публичному скандалу, однако испытываемый мужчинами задор требовал проявить настойчивость.

– Снова поймаем её в городе? – с блеском в глазах осведомился Самюэль, но куда как более сдержанный Филипп тут же осадил друга:

– Нет-нет, повторяющиеся развлечения быстро приедаются. Да и замечу, мне тогда показалось, что ей даже понравилось.

– Шлюха она и есть шлюха, - подумав, согласился Самюэль.

– Да, слово честь дня Твари пустой звук, - угрюмо поддержал компанию Антуан, а затем вдруг ни с того ни с сего заливисто рассмеялся. – Друзья, вы натолкнули меня на замечательную мысль! Твари безразличны оскорбления, которые другая женщина, порядочная, просто-напросто не снесла бы. Но у неё есть слабое место.

– И? – подбодрили его Филипп и Самюэль. В их взглядах светился азарт.

– Это слабое место – её желание достичь высоких успехов в учёбе. У неё огромное самомнение и при этом не знания, а так – пшик! – напоказ скривился молодой лорд. – Я думаю, будет забавно, когда наша Тварь в одном из предстоящих докладов по языкознанию вдруг воспользуется неким… неким опасным источником.

– О чём ты, Антуан? – с любопытством спросил Филипп совсем тихо и даже осмотрелся по сторонам не подслушивает ли их кто-нибудь.

– Список рекомендованной литературы давно висит в лекционной. Но это совсем ума лишиться надо, чтобы весь перечень книг читать. Все их по-любому не изучить в столь короткие сроки. Поэтому уверен, Тварь так же, как прочие, ждёт тем докладов, чтобы начать работать с конкретными изданиями. И, если узнать заранее кому какая тема предназначена, запросто можно будет некую книгу подменить. Например, на такую, где цитаты будут заменены на кое-что… кое-что совсем недостойное.

– Какой тонкий ход! – искренне восхитился Самюэль. – Вот это идея!

– Недаром Грумберги считаются опасными людьми, и я, как истинный Грумберг…

– Погоди радоваться, Антуан, - осадил его нахмурившийся Филипп. – Это станет настоящей хохмой только в том случае, если цитаты будут на языке, который большинство из нашего потока знают. Лавратийский или, скажем, вилдарский. Когда Тварь будет защищать доклад, мы должны понимать, что за чушь она несёт. А вот она, напротив, ничего понимать не должна. Вот только как незаметно узнать, насколько велики её познания в языках соседних с нами держав?

– Хороший вопрос, - всерьёз задумался Антуан, но идея как справиться с этой проблемой пришла к нему быстро.

***

Олаф фон Дали, чувствуя себя бесконечно несчастным, плёлся по белокаменной дорожке и едва не причитал себе под нос, как же судьба к нему нынче несправедлива. Его лицо то и дело морщилось, он часто утирал платочком со лба нервный пот, однако стоило ему оказаться на территории студенческого городка, как ректора будто подменили. Он вдруг бойко зашагал по витиеватым улочкам, выискивая взглядом табличку с нужной, и, наконец, оказался перед домом таким же, как четыре сотни прочих вокруг.

– Мать моя, помоги мне, - взмолился шёпотом пухленький мужчина, а затем, горделиво расправив плечи, подошёл к крыльцу и уверенно дёрнул за атласную ленточку звонка. Дверь открылась практически сразу. – Я прибыл…

– Мой господин ждёт вас, - не дал ему договорить тёмноволосый эльф и жестом пригласил ректора внутрь.

– Да-да, я немного задержался, поэтому не стоит тратить время на долгие речи, - с натянутой улыбкой прокомментировал Олаф фон Дали и, войдя внутрь домика, первым делом осмотрелся. – Ох, уважаемый Вирриэн Амураэль, как же замечательно повторён интерьер. Один в один!

Ректору Первой Королевской Академии хотелось польстить подручному принца тем, что ему довелось запомнить столь сложное имя. Он ведь даже правильное эльфийское произношение перед зеркалом отрепетировал. Однако, каменное лицо Вирриэна Амураэля от этого нисколько не изменилось.

– Сюда, - снова указал он рукой так, будто был големом, и его жест раздражил ректора ещё и тем, что…

«Нет, ну как будто я могу запутаться в «хитросплетениях коридоров»! – мысленно рассердился Олаф фон Дали. – Планировка этих коттеджей одна и та же, я со студенчества знаю её наизусть!». Вот только несмотря на гневные мысли, глава академии вежливо улыбнулся и неспешно зашагал туда, куда ему указали, а именно в гостиную.

Эта комната была точным подобием выгоревшей в огне. Её стены покрывал шёлк с тем же рисунком, а на мебели… Олафу фон Дали даже показалось, что на мебели присутствуют те же самые царапинки, что он уже видел.

– Я ждал вас, господин фон Дали, - отставив на столик серебряную чашку с каким-то дымящимся напитком, бесстрастно сказал принц эльфов и поднялся с кресла для приветствия.

– Знаю, - кланяясь в ответ, виновато произнёс Олаф фон Дали, - и я спешил как мог, но меня, видите ли, задержали по пути к вам. Приношу свои извинения за опоздание. А ещё прошу вас понять обстоятельство, что наш разговор не сможет стать долгим. То, из-за чего меня задержали, является вопросом, который желательно решить как можно скорее.

– Не стоит извинений, вы не так уж опоздали на встречу со мной, чтобы мне выражать вам своё недовольство по этому поводу, - холодно улыбнулся Адьир Морриэнтэ, и сердце Олафа фон Дали затрепетало в грудной клетке так, будто хотело выпрыгнуть наружу. Он хорошо расслышал, как были выделены слова «по этому поводу».

«М-да, повод для выражения недовольства у вас другой, лер Морриэнтэ, совсем другой», - с лёгкостью рассудил он.

– А теперь присаживайтесь, надолго я вас не задержу. Мне понятно, как много дел у человека вашей должности.