Теотль Сухоруков

— Конечно! — горячо зашептал Шихтли. — Непременно надо сделать сильнее!

Вот так легко я свое желание сделал ЕГО желанием. Пусть он сам меня уговаривает.

— Ну, ладно. Думаю, капля-другая божественной крови духу поможет. К сожалению, я не знаю имени черного духа — так бы мы с ним легко справились. Но я знаю признаки его силы. Запишу их рядом с жертвой. Дух съест ее и поймет, как противостоять врагу. Но доставить жертву надо сегодня же!

— Но я освобожусь только поздно вечером…

— Найди Волоса хоть днем, хоть ночью! Надо будет — из постели вытащи — но запи… но жертву отдай.

— Хорошо, мой Бог.

Я с удивлением услышал новые интонации в голосе служки. Какая несвойственная ему твердость!

— Когда жрец отпустит тебя домой — загляни в мою комнату.

После этого я удалился к себе. Там уже все было давно готово: лоскутки для записок нарезаны, краска с кистями наготове. А набор знаков для записки я давно в голове составил, осталось только дату вписать.

«Важно! Важно! Важно! В день Тринадцатый Обезьяна. Освободить владыку у алтаря Хозяина Зверей. Нужны воины. Важно!»

Я очень надеялся, что Воронов Волос сразу уточнит у Шихтли, когда именно наступает этот день и где находится алтарь (про него один Шихтли во всем мире и знает). А потом успеет предупредить остальных.

…Циновка шелохнулась, и в щели появилась пучеглазая мордаха.

— Вот! — шепнул я, протягивая служке лоскуток. — Хорошенько…

— Но, Даритель! — глаза Шихтли наполнились ужасом.

— Что не так?

— Ты не оставил здесь своей божественной крови!

Блин! Забыл про «самое главное». Разволновался. Я потянулся за шипом агавы… Черт! А самогонки-то нет! Как же я без обеззараживния…

«Не прятаться! Не бояться!»

Да, ладно! Засадил шип в палец по самое основание и щедро накапал на записку.

— Спрячь хорошенько! В сандалию засунь. Сейчас в городе особенно опасно.

Шихтли серьезно кивал. Такое ощущение, что и ему его незримый Змей сейчас шептал ту же мантру: не бояться.

— Еще запомни: если Волос попросит тебя что-то сделать — выполняй обязательно.

Всё. Жребий брошен, Рубикон перейден, масло на рельсах розлито. Теперь, если Пучеглазого спалят — то это будет конец. Я сунул под циновку обсидиановый нож, о котором не знал никто из моих надзирателей. Если что, я без боя им не дамся.

Ну, а если доживу до завтра… Тогда мне останется только молиться за сообразительность и расторопность моих друзей.

Тринадцатый день Обезьяны наступал целую вечность. Я забил на все остальные дела, изобразил болезнь и велел оставить меня в покое. Шихтли в святилище не появился, и я опять терялся в догадках: это такой его «рабочий график» или что-то случилось. Спросить, конечно, не решился.

В комнату заглянули — я сжал рукоять ножа.

— Мой Бог, — тихо сообщил голос стража. — Пришло время прогулки.

Так рано? Наверняка еще совсем раннее утро. Успеют ли наши?

Отложил оружие (все равно обыщут и увидят) и поднялся. Затягивая время, надел рубаху, плащ и вышел в общее помещение. Две пятерки стражников, которые даже перестали притворяться жрецами — снаряжены при полном параде. С ними — двое служек, чтобы хоть немного было похоже на свиту, а не караул.

— Дождя нет? — старательно буднично поинтересовался я.

— Нет. Погода отличная. Мы можем идти, — не спросили, а приказали… Ух, дайте мне только освободиться!

Запалили факелы, углубились в коридоры. Новый путь я плохо помнил, но, кажется, меня вели именно этой дорогой. Если бы сейчас надзирателям пришла в голову мысль сменить обстановочку — это было бы фиаско. Полное!

Скрип камня впереди возвестил, что мы достигли выхода. Стража открыла проход, и во тьму коридора хлынул свет. Робкий, утренний, но после подземелья он каждый раз бил по глазам яркой вспышкой. Прикрыв их ладонью, двинулся вперед. Под сандалиями зашуршал песок. Уф! Хвала всем богам, мы на том же месте!

Стража быстро рассредоточилась по песчаной ложбинке, но двое пасутся рядом. Постепенно глаза привыкают к свету, и я озираюсь. Никого! Только мои домомучители вокруг. Не вышло? Или мы пришли слишком рано, и мои четлане еще не собрались? Как долго охрана согласится меня выгуливать? Я принялся затравленно озираться, искать взглядом какие-нибудь знаки, намеки.

Ничего.

Да и откуда им взяться! Я мысленно хлопнул себя по лбу. Наши ведь про этот овражек не знают. Знают только про алтарь у приметного дерева… Посмотрел наверх. Знакомая крона почоте (правда, без пушистых семян) привычно покачивалась на ветру. Там стоит алтарь Хозяина Зверей… И, возможно, прямо сейчас там стоят мои люди! Стоят и недоумевают: где же я и как меня спасти! А я совсем рядом, только не видно меня и не слышно!..

Не слышно. Может быть, закричать? Я быстро набрал полную грудь воздуха… и подавился им. Если я крикну, а они еще не пришли — меня сразу уволокут вниз. И это будет конец. Всем надеждам.

Как бы узнать: здесь они или еще не пришли? Я затаил дыхание, вслушиваясь. Ничего. Ничего необычного: ни голосов, ни других подозрительных звуков. Что делать? Ждать? А как долго меня тут продержат? Вдруг, наоборот, мои четлане устанут ждать и уйдут? Я начал паниковать.

Стал прохаживаться. Глаза уже совсем обвыклись, и я выполз из тени под утреннее солнышко. Хожу, разминаю тело, и неприметно по сторонам поглядываю. Может, разгляжу чего? Но нет, берега высохшей речушки слишком высоки: кроме редких деревьев и кустов не видно ничего. С досады размахнулся и пнул редкий здесь камушек. Больно!

Точно! Я начал целенаправленно искать окатыши и пинать их с показной ленцой. Второй, пятый, восьмой.

— Ай! Проклятье! — заорал я на чистом четланском, падая на песок и хватаясь за «ушибленную» ногу.

Стража среагировала моментально: все обернулись на меня, выхватив оружие, четверо быстро кинулись к упавшему богу.

— Что случилось? Всё в порядке, Даритель?

— Еще не знаю, — плаксиво ответил я, дуя на согнутую ногу.

Еще не знаю… Еще…

На западном склоне оврага мелькнули тени. Поднимаю глаза и вижу их, освещаемых лучами восходящего солнца.

Невозмутимого Отмеченную Спину.

Широко улыбающегося Вочтуикату.

Хищно прищурившегося Вапачиро.

И Черного Хвоста, ноздри которого уже раздувались от ярости.

Глава 23 «Я ударил Бога ножом»

— Вам помочь? — это Вочтуиката.

— Нет! — рыкнул старший из моих надзирателей. — Убирайтесь прочь!

— Да! — заорал я во всю глотку, перебивая стража. — Помочь! Помочь!

Храмовая стража совсем растерялась, сбиваясь в кучку. А моим друзьям всё окончательно стало понятно.