Теотль Сухоруков

— Хозяин Зверей послушался Змея, — забыв о скромности, объявил я младшему жрецу (по щекам того уже текли слезы благодарности). — Но нельзя оставлять могучего духа обиженным. Нужно искупить!

Шихтли всем своим видом выразил готовность искупить.

— Ну, что ж, — я оценивающе оглядел служку. — Продал ли ты тот мед, что добыл во владениях Хозяина?

— Нет, о мой Бог!

— Отлично! Тебе нужно всего лишь положить на его алтарь одну двадцатую часть. Хозяин Зверей пошлет ос, бабочек, колибри и прочих своих слуг забрать подношение. Думаю, после этого он простит тебя.

— Но… Даритель! В Чололлане нет алтаря Хозяина Зверей…

— Как?! Неужели во всем этом великом городе никто не чтит могучего духа?

Шикаланк виновато развел руками.

— Тогда твоя задача усложняется. Тебе нужно установить алтарь. Я помогу тебе, не переживай. Во-первых, нужно найти подходящее место, где сильно присутствие этого духа. Я не могу выйти и найти лучшее, но я знаю одно такое. Возле песчаного оврага, куда я хожу гулять, растет приметное дерево почоте. Воздвигни алтарь прямо у его толстого ствола, с южной стороны.

Да, мои прогулки стали тюремными. Мало того, что их график устанавливал Тлакатль (и был тот график скользящим), мне еще и тюремный двор придумали. Больше меня не выпускали у старого храма или через тайный путь на самом Рукотворном Холме. Нет, меня стали водить каким-то новым путем, что вел далеко на восток. Не знаю, старый это туннель или его прям ради меня выкопали, но выводил он в русло какого-то пересохшего ручья. Высокие обрывистые берега и дно полное песка. Видимо, из-за песка тут никто не жил, почти ничего не росло. Я же не видел толком, в какой именно части города нахожусь. Слышал городской шум в отдалении, чувствовал сырость реки неподалеку (поэтому я и решил, что оказался на востоке города). Ну, еще видел крону на редкость разросшегося дерева почоте с его примечательными пушистыми семенами. И прямо сейчас мне пришла в голову идея, что этот суеверный жречонок сам построит мне более точный ориентир для местности.

— Приходи завтра. Я подготовлю священный заговор на листке аматля. Закопаешь его в землю в нужном месте. А сверху положишь красивый круглый камень — уж поищи получше для Хозяина Зверей! Это и будет алтарь. А потом отдай духу его долю меда.

Шихтли готов был в ногах у меня валяться в знак благодарности. Чуть позже я нашел предлог отправить его из святилища — и пучеглазый жрец наверняка побежал искать самый красивый и самый круглый камень в Чололлане.

«Заговор» я набросал на листе бумаге перед сном. В принципе, смысла в этом послании не было. Я только хотел закрепить «левый» канал передачи посланий. Ну, и усыпить бдительность. Не исключено, что эту записку тоже покажут Тлакатлю, и тот опять проверит содержание. Но здесь не было ничего крамольного: сплошные славословия Хозяину Зверей. Так что, надеюсь, мои надзиратели после этого чуток расслабят булки.

Шихтли выполнил поручение безукоризненно. Алтарь был воздвигнут строго в месте присутствия духа и весь с ног до головы обмазан медом. Проклятый жрец даже следил из кустов, чтобы подношение кушали исключительно колибри, осы и бабочки, а не жадные мальчишки из ближайших дворов.

К сожалению, после некоторого послабления, несчастья продолжили сыпаться на бедного служку. Уж он старался, но я снова и снова находил какие-то следы проклятья на его судьбе, предрекал несчастья. Шихтли уже весь измотался, последние месяцы жизнь буквально повернулась к нему задницей. И я тоже не мог этого не заметить.

— Знаешь, Шихтли, кажется, кто-то повесил на душу твою сильное проклятье. Оно уже прочно проросло в тебя — силой не оторвать. Но я знаю, как тебе помочь. Тебе нужен дух-покровитель. Не слишком приметный, но сильный. Он станет щитом, который защитит тебя от проклятий. Причем, имя этого духа надо хранить в тайне — чтобы не узнал тот, кто наслал твое проклятье.

Служка готов был расплакаться — где же найти такого покровителя? Кому нужен он — бедный глупый Шихтли.

— Я смогу тебе помочь, не переживай! Вместе со мной в Чололлан пришло немало новых сильных духов. И они верны мне. Я думаю, лучше всего на защитника пойдет жаркий печной дух тумбаги. Как считаешь?

Глава 22 Спасительный дух тумбаги

Маленький жрец просиял. Ну, конечно, это могучий дух! Такого бы в защитники — о большем и мечтать не надо!

— Тогда дашь ему подношение. Ради тебя я дам каплю своей крови. Отдашь ее в жаркую пасть духа — и он за такой дар будет служить тебе верно тринадцать месяцев!

— О! — почти оргазмически простонал Шихтли, уставший от навалившихся на него несчастий. — Но… Как же я накормлю духа? Меня не пустят на подворье, где стоят печи.

— И правда… — я очень «искренне» озадачился. Думал-думал, и вдруг меня «озарило». — Так у меня же там свой человек! Найди Воронова Волоса. Скажи, что я просил помочь. А потом передашь ему лоскуток с моей кровью и именем духа. Только помни: никто не должен увидеть это имя! Если твой тайный враг это имя узнает — всё пропало!

Шитхли испуганно зажал рот ладонью и только тихонько кивал.

Этой ночью на маленькой тряпочке, которую легко спрятать, знаками Мяса я вывел:

«Просьба дающего — да. Молчание. Владыка в беде. Жди». А ниже — три знака, означающие, что это очень важно! Послание было рискованным, хоть, я и пытался сформулировать его так, чтобы в случае прочтения не вызвать сильный гнев Тлакатля. Авось, простит свою «корову». А вот, если получится убедиться, что канал передачи информации чист…

Так, хватит! Спать. И не гадать наперед.

На следующий день мы сидели с Шихтли за обсуждением проекта большого городского туалета. Вопрос непростой: выкопать ямы да огородить их стенками несложно. А вот очистка этих ям — уже сложнее. Еще сложнее будет убедить верховного жреца и тлатоани в необходимости сортира на сорок очков. Я вбивал в голову служки аргументы так, что все вокруг их наизусть выучили. В короткой паузе, промочив горло, я незаметно вынул лоскуток с надписью. Макнул палец в приготовленную чашкчку с самогоном и насадил его на проспиртованный шип агавы. Жирная капля плюхнулась на ткань и бурой сеточкой разбежалась по волокнам.

— Отдашь Воронову Волосу, — шепнул я. — Только больше никому не показывай. И дух тумбаги спасет тебя…

Хотя, в этот момент я молился всем, кто приходил на ум, чтобы «дух тумбаги» спас меня. Уж прости, Шихтли. Если всё срастется, я тебя отблагодарю!

Пучеглазого служки не было три дня. Вообще, там у них свои графики работы, которые до меня, опять же, не доводили — так что его отсутствие ничего не значило. Но я все ногти под корень сгрыз. Донес? Или спалился? Что вообще происходит?! Ведь негативные последствия тоже не просматривались. Не врывался в святилище разъяренный Тлакатль, меня не растягивали на алтаре, чтобы вырвать неблагодарное сердце Бога.

Неведение — это, знаете ли, особый сорт пытки.

Однако, когда из темноты проема показался Шихтли, двух секунд мне не понадобилось, чтобы понять: всё получилось. По крайней, мере, с точки зрения Пучеглазого. Глаза горят, улыбка — нечастый гость на его унылом лице — теперь просто приклеилась. Я даже начал щуриться, глядя на Шихтли и прикрываться ладошкой, словно, от яркого света. Чем вызвал массовое недоумение среди моих надзирателей. А мой невольный сообщник намеков, увы, не понимал.