Теперь, — когда я проснулся…
Шрифт:
(А рядом с нею был Фернандо,
Испанский юный атташе,
Кругом амуры и гирлянды,
И в них графиня — вся cache[50].
Она смотрела sin miedo[51],
И как всегда был дерзок он.
Недаром же в квартире деда
Звучал нередко телефон.
Ах, голос
На Черубину Габриак.
И так в партер из темной ложи
Графиня Z, что с нею схожа,
Ему дала испанский знак.
Ноябрь 1909
«Ты в зеркало смотри…»
Ты в зеркало смотри,
смотри, не отрываясь,
там не твои черты,
там в зеркале живая,
другая ты.
…Молчи, не говори…
Смотри, смотри, частицы зла и страха,
сверкающая ложь
твой образ создали из праха,
и ты живешь.
И ты живешь, не шевелись и слушай:
там в зеркале, на дне —
подводный сад, жемчужные цветы…
О, не гляди назад,
здесь дни твои пусты,
здесь все твое разрушат,
ты в зеркале живи.
Здесь только ложь, здесь только
призрак плоти,
на миг зажжет алмазы в водомете
случайный луч…
Любовь. — Здесь нет любви,
не мучь себя, не мучь,
смотри не отрываясь,
ты в зеркале — живая,
не здесь…
СТИХОТВОРЕНИЯ ЧЕРУБИНЫ ДЕ ГАБРИАК[52]
«С моею царственной мечтой…»
С моею царственной мечтой
Одна брожу по всей вселенной,
С моим презреньем к жизни тленной,
С моею горькой красотой.
Царицей призрачного трона
Меня поставила судьба…
Венчает гордый выгиб лба
Червонных кос моих корона.
Но спят в угаснувших веках
Все те, что были бы любимы,
Как я, печалию томимы,
Как я, одни в своих мечтах.
Но я умру в степях чужбины,
Не разомкну заклятый круг.
К чему так нежны кисти рук,
Так тонко имя Черубины?
ЗОЛОТАЯ ВЕТВЬ
Моему учителю
Средь звездных рун, в их знаках и названьях
Хранят свой бред усталые века,
И шелестят о счастье и страданьях
Все лепестки небесного венка.
Но в них горят рубины алой крови;
В них грустная, в мерцающем покрове,
Моя любовь твоей мечте близка.
Моя любовь твоей мечте близка
Во всех путях, во всех ее касаньях,
Твоя печаль моей любви легка,
Твоя печать в моих воспоминаньях,
Моей любви печать в твоем лице,
Моя любовь в магическом кольце
Вписала нас в единых начертаньях.
Вписала нас в единых начертаньях
В узор судьбы единая тоска;
Но я одна, одна в моих исканьях,
И линия Сатурна глубока…
Но я сама избрала мрак агата,
Меня ведет по пламеням заката
В созвездье Сна вечерняя рука.
В созвездье Сна вечерняя рука
Вплела мечту о белом Иордане,
О белизне небесного цветка,
О брачном пире в Галилейской Кане…
Но есть провал в чертах моей судьбы…
Я вся дрожу, я вся ищу мольбы…
Но нет молитв о звездном океане.
Но нет молитв о звездном океане…
Пред сонмом солнц смолкают голоса…
Горит венец на слезном Эридане,
И Вероники веют волоса.
Я перешла чрез огненные грани,
И предо мной алмазная роса
И наших дум развернутые ткани.
И наших дум развернутые ткани,
И блеклых дней широкая река
Текут, как сон в опаловом тумане.
Пусть наша власть над миром велика,
Ведь нам чужды земные знаки власти;
Наш узкий путь, наш трудный подвиг страсти
Заткала мглой и заревом тоска.
Заткала мглой и заревом тоска
Мою любовь во всех ее сверканьях;
Как жизни нить мучительно тонка,
Какая грусть в далеких очертаньях!
Каким бы мы не предавались снам,