Теперь я Волан-де-Морт?

— Я пойду! — сказала она почему-то вслух.

— Не надо! — начал Снейп, но его тут же уронил на пол Круциатус Алекто Кэрроу.

— Разумеется! Иди! — говорил Мальсибер. — Тёмный Лорд щедро наградит тебя! Кто я такой, чтобы противиться воле Королевы оборотней?

«Каких оборотней?» — подумала она.

Но вместо этого она подошла к барьеру.

Это было просто. Даже проще, чем открыть дверь. Это было, как открыть глаза. Ничего не потребовалось колдовать — просто пройти.

Она оказалась на другой стороне. Там её ждали магическое истощение и боль во всём теле. Наколдовав Плеть Крови, она пошла дальше.

Вскоре она увидела их. Ритуального зала больше не было.

На полу лежала бледная и бессознательная Беллатриса, словно луковица в разных защитных заклинаниях. Рядом с ней — мумия.

Альбус Дамблдор и Волан-де-Морт, словно две статуи, стояли друг напротив друга. От Альбуса к его врагу вилась серебристая лента.

— Где мой сын? — вслух сказала она.

Но никто ей не ответил.

Она ударила Альбуса Дамблдора Плетью Крови, но та мгновенно опала.

— Авада Кедавра! — сказала она, целясь в старика.

Авада прошла защиту Дамблдора и уперлась, словно в стеклянную стену — трансфигурированную материю. Сама она упала на пол. Такое ощущение, что из неё вырывали жилы — в ней оставалось слишком мало магии.

Неужели она не может сделать Дамблдору ничего, даже если тот не сопротивляется и стоит на месте перед ней?

А серебристая лента всё росла. До Волан-де-Морта оставался какой-то метр. Нет, кое-что она сделать может.

Ведь быть не таким как все — это значит не Бузинная Палочка, не крестражи, не Дары Смерти, не сила десятков магов и не множество должностей.

Она подбежала под заклятие, которое почти соединило двух величайших магов современности.

Перед тем, как заклятие коснулось её тела, она услышала голос Дамблдора в своей голове: «Нет!». Самого старика она не видела, но вместо этого разглядела улыбку Волан-де-Морта.

Конец POV Лили Поттер.

Почему, почему при встрече с Дамблдором я раз за разом чувствую себя жертвой изнасилования?

Это проклятое заклинание уже почти упирается в меня, а потом — бац и прощай мозги. Как ему сопротивляться без мозгов? Одна надежда — после моей смерти мозги и память ко мне вернутся.

В помещение вбежала Лили.

Проклятье. Я бы больше радовался кому-нибудь другому или толпе оборотней. Курят они там что ли все? Если выживу и найду в их действиях злой умысел — велю Беллатрисе их наказывать. Хотя та же без магии… Ладно, палача я всегда найду.

Лили начала нести какую-то дичь про Гарри, а потом ударила Альбуса Плетью Крови. Подняла с пола гоблинское лезвие и пыталась проковырять защиту Дамблдора — ноль эффекта. Как и Авада.

А ведь если она сейчас попытается заавадить меня, то она меня убьёт, пусть ценой жизни себя и ребёнка. А Альбус сможет пленить мой дух. Грустно всё получилось.

Вместо этого Лили пошла тараном на меня. Смысл? Вообразила себя галерой древности?

Смысл я обнаружил, когда заклинание Альбуса ударило её в спину. Старик что-то мысленно кричал и в последний момент успел уменьшить мощь своего заклинания.

Я попытался улыбнуться, но не получилось.

На какую-то долю секунды мне показалось, что я влюбился.

Лили, если ты выживешь… Я вставлю тебе мозги со стразиками.

Лили лежала между нами. Наша ничья с Альбусом могла длиться долго, но Альбус всё больше выдыхался. Итог один — что толку стоять статуями? Рано или поздно сгоришь в прямом смысле слова, или сюда вломятся мои.

Старик разорвал наш клинч. Вновь мы перешли на дуэль заклинаниями. Его Бузинная Палочка теперь напоминала трансформатор, а сам он — облезшего и обгоревшего туриста от загара, да ещё и вся кисть правой руки была чёрной.

Тогда Альбус одновременно применил каскад Светлых и Тёмных заклинаний и одну мощную Песнь Тьмы и Света. Моя защита стремительно распадалась, он бы мог меня убить, но ему это было не нужно.

Оставив меня практически без защиты, тот попытался ударить меня правой рукой.

Нелепость ситуации поразила меня, но с учётом того что он недавно сделал этой рукой с магом, у которого есть крестраж…

Все мои защитные заклинания были пробиты, но я перехватил правую руку Дамблдора своей левой рукой-крестражем.

Почему? Почему судьба мира всегда решается дракой на кулаках?

Однако на армрестлинг это походило лишь внешне. Едва я коснулся Дамблдора, я понял, что у него с рукой.

Этот недоумок словил мой совершенный Поцелуй Смерти в хижине Гонтов! Он ошибся в первой же ловушке! Понятно, что это Альбус, и он не может умереть сразу, даже получив однозначно смертельную рану, но… мне всего делов нужно было взять Беллатрису и уехать с ней в секс-круиз, сымитировав свою смерть, пока старик умирает. А потом вернуться спустя пару лет!

Нет, вместо этого надо упорно назначать старику свидания, чтобы у того была возможность меня забрать с собой на тот свет.

Проклятие, которое я наложил на Альбуса, а потом тот улучшил, хотело перекинуться на меня. Не спас метаморфизм, не спас бы и протез, но рука-крестраж…

Сначала между ними установился паритет. Я чувствовал, как крестраж напрягает свои силы. Я видел, как проклятие на руке Дамблдора ползёт по его руке всё выше.

Я не стал ждать, кто победит. Я просто отделил руку-крестраж от себя, сжёг обычной магией прилегающую к крестражу часть плоти.

Было бы больно, но… я под таким обезболивающим, что смехом изойду, когда мне будут голову ножовкой отпиливать.

Крестраж-рука вцепился в руку Дамблдора. Вероятно, переделанное стариком проклятие оказалось слишком сильным для крестража. Серая дымка отделилась от кисти, и раздался вопль. А сама рука упала на пол, как рука мумии. Синхронно с этим умер маг, которого Альбус превратил в живой труп. Правда, и Альбусу досталось: чернота выросла до плеча.

Всё это время мы не переставали кидаться заклинаниями друг в друга.

Уже через несколько секунд Альбус стал напоминать живой факел — его время подходило к концу, не знаю, что он с собой сделал, но уже даже Бузинная Палочка стала подгорать.

Я приготовился отбивать Аваду трансфигурированными щитами. Ударил по старику песней Тьмы и Света.

Тот ответил мне тем же.

Ну сколько можно!

Опять я «убит». Стою без тела, смотрю на Альбуса, тот пытается загнать мой дух в какой-то предмет. Сопротивляюсь, благо на случай провала я успел всё изрисовать здесь нужной кровавой рунописью, чтобы меня было тяжелее забрать.