Тепличный цветок

– Ты можешь пойти поесть сейчас, - говорит ему Рик.
– Я присмотрю за ней.

Майки смотрит на меня, ожидая подтверждения, технически я - его босс.

– Съешь что-нибудь вкусненькое и за меня.

– Кальмары, - он похлопывает себя по животу, имитируя зверский голод.

Прямо сейчас это и правда звучит вкусно.

– Эй, оставайтесь снаружи!
– пронзительно кричит консьерж отеля оператору, который пытается открыть двери. Несколько фотографов прижимают объективы к тонированному стеклу, все еще пытаясь сделать наши снимки.

– Мы лучше пойдем уже, - говорю я. Мы отходим от Майки и ожидаем лифт в вестибюле гостиницы.

Рик наблюдает за тем, как Майки исчезает, а затем кивает мне.

– Хорошо, что он здесь, даже если не может оставаться с тобой все время.

Вспышка слепит мои глаза, не давая разглядеть огромного мужчину за объективом. Я моргаю, и мое сердце подпрыгивает. Я оглядываюсь в поисках источника вспышки, но не вижу никого, кроме постояльцев снующих со своими чемоданами.

– Дэйзи, - говорит Рик. Он берет меня за подбородок, пытаясь заставить взглянуть на него.

Пот выступает у меня на лбу.

– Это было не на самом деле, - шепчу я. Эта вспышка была лишь в моей голове.

Он смотрит на меня с еще большим беспокойством.

– Что ты видела?

Я глубоко вздыхаю. Такое случалось и прежде.

– Думаю, подобное было, когда фотограф ворвался в мою комнату.

Происшествие случилось в Филли, Майки не было со мной, когда мы вшестером жили вместе. Тогда над нами нависало еще большее внимание общественности, и наши фото стоили реально больших денег.

– Ты могла бы рассказать мне об этом?
– спрашивает он, и я ощущаю тепло от его руки у себя на подбородке. Я хватаюсь за его запястье, чтобы удержать Рика на месте, не желая, чтобы он разрывал наш контакт прямо сейчас.

– Ты и так знаешь, что случилось, - шепчу я.
– Ты был там, - я рассказывала раньше об этом своему врачу, и все равно это событие не стало восприниматься мною иначе. Да, я знаю, что это в прошлом, но почему воспоминание об этом все еще подкрадывается и нападает, пугая меня? Я хочу забыть его, отпустить. Я пытаюсь это сделать, но оно не хочет меня отпускать.

– Всего лишь два предложения, Дэйз.

Я вспоминаю ту ночь, мурашки бегут по коже, от разливающегося внутреннего холода, и я дрожу. Он притягивает меня ближе к своему телу. Я с трудом сглатываю и говорю:

– Он начал делать снимки, пока я спала, и я проснулась от вспышек. Я позвала тебя, ты прибежал со своей комнаты и избил его. Конец истории.

– Нет, не конец, - отвечает он.

Все мои сестры и их половинки считают, что именно здесь история и заканчивается. Так и должно было бы быть. Фотографа оштрафовали за незаконное проникновение. Рик получил ушиб двух костяшек пальцев. А мой отец нанял больше охраны для таунхауса, в котором мы тогда жили. И все должно было стать нормальным.

Кроме, разве что, моей головы.

– О, да, - продолжаю я, слабо улыбаясь, - после этого ты приходил ко мне каждую ночь смотреть фильмы.

Он закатывает глаза.

Но Рик знает, что одна ночь, которую он провел у меня, обернулась неделями, а затем месяцами. И мы никогда на самом деле не оглядывались назад. Каждую ночь телевизор проигрывал что-то на заднем плане, а я засыпала. Когда я просыпалась, одеяло было подоткнуто вокруг моего тела, а Рик уже ушел.

Он говорит:

– А затем ты вернулась жить к своим родителям, и все превратилось в чертов хаос.

На тот момент мне оставалось еще десять месяцев до окончания подготовительной школы, до того, как я смогла бы съехать от родителей. Я думала, что моя мама будет против моего переезда, против самой идеи, чтобы ее столь молодая дочь жила одна в отдельной квартире. Но она поняла, как сильно я этого хочу.

С ее стороны это было, на удивление, великодушно. То, что я никогда не смогу забыть. Она позволила мне жить самостоятельно, таким образом, я смогла поселиться ближе к Рику. Я могла быть с Риком, оставив маму беспокоиться о зависимостях Лили и Ло. Потому что я знала, что живя с ней, я обременю ее еще и своими проблемами.

А мне бы хотелось, чтобы мама жила своей собственной жизнью. Я не хотела стать центром внимания или причинить еще больше неудобств. Втянуть Рика в мой кавардак и так было уже достаточным проступком. Я не могла себе позволить вмешивать в это еще больше людей, которых люблю.

Рик проводит большим пальцем под моим глазом.

– Те десять месяцев, когда ты вернулась жить к родителям, они буквально свели меня с ума.

– Почему?

– Десять месяцев я не мог успокаивать тебя, не мог защитить ни от чего, что вторгалось в твой мир. Я был с тобой не в одном доме, не на одном этаже и, конечно же, не в одной комнате. Я был в получасе езды от тебя, Дэйз, - он выдерживает паузу.
– И мы оба чертовски знаем, что эти десять месяцев изменили тебя.

Случилось то, о чем я не очень-то люблю говорить. От этой единственной вещи мое горло сжимается.

Это произошло, когда мой простой страх темноты перерос в неистовую паранойю. Это произошло, когда мой ужас из жизни забрался в мои сны.

Звенит лифт. Я вздрагиваю, но этот звук снимает напряжение.

Мы пропускаем семью из пяти человек, маленькие дети тащат свои чемоданы через дверной проем лифта. Я снова смотрю на синяк Рика, и мой желудок скручивает. Я снимаю с пальца золотое кольцо и кладу его в ладонь Рика.

– Возьми. Ты можешь забрать его назад, - я уже извинялась за то, что ударила его. И в ответ он сделал то же что и всегда, когда я извиняюсь перед ним за вещи, над которыми у меня нет контроля.

Он просто бросил на меня сердитый взгляд.

Рик оценивающе смотрит на кольцо, и его черты лица становятся мрачными.

– Я подарил его тебе. Я не хочу забирать его обратно, - он хватает меня за руку и вместо того, чтобы вложить кольцо в мою ладонь, медленно одевает его на мой палец.

Несколько минут мы стоим возле дверей лифта.

Если бы только лифт никогда не приезжал.

– Ты не дарил мне его, - возражаю я.
– Я выиграла его у тебя в покер.

– На фиг без разницы.

Я ношу много колец. Чтобы носить это на большом пальце, мне нужно было изменить его размер, и ювелир сказал, что дизайн на передней части кольца - это ирландский герб.

Фамильная реликвия.

Я никогда не заводила разговор об этом до сегодняшнего дня, но сейчас мне почему-то хочется.