Тепличный цветок

Коннор молчит, не пытаясь спорить со мной.

Я останавливаю молодую девушку француженку, бармена.

– Что я могу вам предложить?
– спрашивает она на свободном английском.

– Тоже, что и у него, - я указываю на стакан Ло.

Ло допивает свой напиток в один глоток.

– Я закончил. Давайте просто уберемся отсюда, - он встает.

Но я нажимаю рукой на его плечо.

– Усади обратно свою задницу. Я хочу чертов напиток, - я заставляю его снова сесть.

– Ты говоришь прям как папа, знаешь это?
– отвечает он, выпуская пулю в мою сторону, пытаясь остановить меня от реализации намеченного плана.

Но этого не достаточно. Мне нужно, чтобы он признался в том, что сделал. Так что я игнорирую его замечание, наблюдая за тем, как бармен готовит мой напиток. Она насыпает лед.

– Рик, - восклицает Ло.

Я поворачиваю к нему:

– Что?

Думаю, он собирается признаться, но затем осознаю, что Ло уголком глаза смотрит на бармена. Одновременно с тем говоря.
– Давайте уйдем.

– Я же сказал тебе. Я сперва хочу чертов напиток.

Он смолкает, а бармен наливает в стакан газировку. Думаю, она добавила алкоголь, когда я смотрел на Ло.

Ло стискивает зубы и опирается предплечьями на барную стойку, вытягивает шею и отворачивается от нас. Я гадаю, попытается ли он меня остановить. Я хочу, чтобы он признал, что пил алкоголь. Но вместо этого он продолжает молчать, даже когда бармен пододвигает ко мне стакан.

– Повторить?
– спрашивает она у Ло.

Он качает головой.

– Нет, я в порядке.

– Твое здоровье, - я поднимаю стакан в его сторону, и он наблюдает за мной, прищурив глаза. Я прикладываю край стакана к губам. Останови же меня, Ло.

Это игра с высокими ставками.

Но его мускулы не дрогнут, а с губ так и не срывается ни одного чертового слова.

Я наклоняю стакан и ощущаю сладкий вкус сочетания газировки Физзли и резкого привкуса виски.

Шотландский виски.

Он пил алкоголь.

Чем больше я повторяю себе это, тем сильнее раздражаюсь и беспокоюсь об этом. Я выпиваю половину стакана, ожидая, что он хоть что-то скажет или выхватит его из моей руки. Но в его взгляде даже не появляется сожаления, он наблюдает за мной холодным, смертоносным взглядом, словно я заслужил это дерьмо. Словно это наказание за то, что я игнорировал его больше двадцати лет.

Я ставлю стакан на стойку.

И мне требуется мгновение на осмысливание тяжести произошедшего.

Я просто нарушил свои девять лет трезвости.

Я смотрю прямо на него.

– Надеюсь, ты насладился этим.

– Чем именно? Тем, что я пил или тем, что наблюдал, как это делаешь ты?

Я пытаюсь не наброситься на него. Мои мышцы неистово горят. Я снова хватаю стакан, собираясь выпить оставшуюся жидкость, но Ло удивляет меня, выхватывая его из моей руки и толкая в сторону бармена.

– Он закончил, - говорит Ло. Когда брат поворачивается ко мне, то добавляет.
– Если ты такой огромный мудак, когда трезвый, то я даже не могу себе представить, каким мудаком ты становишься по пьяни.

Я хватаю его руку, прежде чем он успевает спрыгнуть с табурета и скрыться в плотной толпе народа.

– Ты не можешь творить эту херню, - рычу я.
– Предполагалось, что ты позвонишь мне, когда тебе захочется выпить. Я мог бы отговорить тебя от этого.

– Возможно, я не хотел с тобой разговаривать!
– кричит Ло ни с того ни с сего. Он спрыгивает с табурета, и я хмурюсь, сидя всего на дюйм выше его роста. Мы поворачиваемся лицом к лицу, и необузданная ненависть натягивается между нами, как полотно.

Он не знает ничего о моем детстве, и я не ожидаю, что брат станет спрашивать. Все, что я хотел, это лишь шанс, чтобы исправить то, что я сделал неверно. Я хотел быть рядом с ним, быть его братом, но Ло делает эту задачу охуенно сложной. Он никогда не дает мне поблажек, как делает для Коннора.

– Тогда позвони Лили, - говорю я, - своей чертовой невесте, которая бы разревелась, увидь она тебя прямо сейчас. Ты, блядь, подумал о ней, когда пил? Осознал ли ты, что это сделало бы с ней?

Ло кривится. Он не ударяет меня кулаком, нет.

– С меня хватит этого дерьма, - говорит он. А затем просто уходит.

Я хватаю его за руку, не позволяя так просто отделаться от меня.

– Ты не можешь убегать от своих долбанных проблем. Они с тобой семь дней в неделю и 24 часа в сутки. Тебе придется иметь с ними дело.

– Не говори мне о том, с чем я имею дело. Ты даже не отвечаешь на сообщения папы. Ты игнорируешь его, словно он вообще мертв, - он качает головой, а в его глазах пульсируют ядовитые искры.
– Ты поступаешь с ним так же, как поступал со мной. Так что почему бы тебе не сделать то, в чем ты так хорош и не отвалить от меня, словно меня на хрен вообще не существет.

Его слова легко вонзаются в меня, даря боль, как от удара в живот. Ло никогда не нужно бить кого-то кулаками, чтобы выиграть битву. Он проходит мимо меня, но Коннор останавливает его, чтобы успокоить, прежде чем тот успевает покинуть бар.

Я разворачиваюсь к барной стойке, пытаясь привести свое дыхание в норму. Когда заканчиваю, то разглядываю толпу в поисках Дэйзи. Я замечаю ее с Кристиной и еще одним парнем моделью с угловатыми чертами лица. Он наклоняется ближе к Дэйзи, облизывая свои губы, пока говорит ей что-то.

Что за нахуй?

Только не сегодня.

Мне достаточно просто увидеть это, чтобы завестись и начать пробираться через чертову толпу людей по направлению к ним. Мне не нравится то, о чем свидетельствует язык ее тела: она развернулась к Кристине, спиной к парню, тем самым говоря ему отвалить.

Они стоят рядом с высоким столом, захламленным пивными бутылками и разлитым алкоголем. Вкус виски все еще ощущается у меня во рту, вызывая тошноту. Некоторые люди с любовью вспоминают духи их матери или запах сигар от рубашки своего отца, аромат их одеколона или шампуня, но я, я помню запах и вкус виски, помню, как мой отец сидел напротив меня в том гребаном загородном клубе. Я помню его пристальный взгляд, его постукивающие по стакану пальцы, его раздражение от того, что мир не поспевает за его темпами.

Мне кажется, что я впитал в себя свое прошлое, полное плохих воспоминаний. Отвратительная ностальгия.

Я пытаюсь игнорировать ее, пока приближаюсь к Дэйзи. В тот момент, как она замечает меня, ее лицо озаряется, но как только она вглядывается в черты моего лица, этот свет угасает.

– Нам нужно уходить?

– Пока что нет, - говорю я, моя рука опускается на ее поясницу.
– Кто твой друг?

Он оценивает меня глазами все это время, крепко сжимая в своей руке бутылку пива. Его зрачки расширены.