Тепло наших сердец (Ключ света)

— Во что это вы вздумали играть? — между ними стояла Ровена; острый каблук ее туфли вдавил в пол осколок доски. — Как у вас хватило ума открыть дверь тому, что вы не понимаете и против чего не можете защититься?

Она, раздраженно вздохнув, вышла за границу круга и взяла бутылку вина.

— Можно попросить у вас бокал?

— Как вы здесь оказались? Откуда вы узнали?

Мэлори встала. Колени у нее подгибались.

— Считайте, что вам повезло. — Ровена взяла соль и высыпала содержимое пачки на осколки доски.

— О господи! Подождите минуту.

— Подметите все это, а потом сожгите, — приказала Ровена Зое. — Я бы не отказалась от бокала вина. — Она протянула бутылку Мэлори и села на диван.

Едва сдерживая злость, Мэлори бросилась на кухню, достала из буфета бокал. Вернувшись, она сунула его в руку Ровены.

— Я не приглашала вас к себе в дом.

— Наоборот. Вы пригласили меня и любого, кто захочет прийти.

— Значит, мы ведьмы…

Ровена посмотрела на восторженное лицо Зои, и тон ее смягчился.

— Нет, не совсем. — Теперь она говорила как учительница с любознательными ученицами. — Хотя каждая женщина немного колдунья. Объединившись, вы утроили свои возможности, и у вас оказалось достаточно умения и желания, чтобы открыть дверь. Я не единственная, кто откликнулся на приглашение. Вы почувствовали его присутствие. — Ровена повернулась к Мэлори. — До меня.

— Кейн… — Мэлори зазнобило, и она обхватила себя руками за плечи. — Он двигал указатель, но не прикасался к нам. Он с нами играл.

— Кейн угрожал Мэлори. — Зоя уже забыла о радостном волнении и вскочила. — Вы можете ему помешать?

— Попробую.

— А если этого недостаточно? — Дана взяла Мэлори за руку. — Я слышала, как ты вскрикнула. Видела твое лицо. Ты чувствовала что-то такое, чего не чувствовали мы с Зоей, и это был настоящий ужас. Настоящая боль.

— Холод. Как… Я не могу описать.

— Отсутствие всякого тепла, — тихо сказала Ровена и сделала глоток вина. — Отсутствие надежды, жизни. Только Кейн не может прикоснуться к вам без разрешения.

— Разрешения? Как, черт возьми, она… — Зоя замолчала и посмотрела на осколки спиритической доски под ногами. — О боже! Прости меня, Мэл. Мне так жаль.

— Это не твоя вина. Правда. — Мэлори взяла Зою за руку, и на мгновение все трое образовали круг.

Глядя на них, Ровена улыбнулась.

— Мы искали ответы, и у тебя возникла идея. Гораздо лучше, чем те, что появлялись у меня в последние дни. Мы попробовали. Возможно, это была ошибка, — прибавила Мэлори, оглядываясь на Ровену, — но это не дает вам права осуждать нас.

— Совершенно верно. Приношу свои извинения. — Ровена стала намазывать бри на крекер, затем постучала пальцем по колоде карт Таро. Вокруг них возник светящийся ореол, затем погас. — Теперь они безопасны. Упражняйтесь в предсказаниях, если хотите. Возможно, у вас даже обнаружится дар.

— Вы… — Зоя поджала губы. — Если бы вы не пришли…

— Я хочу и обязана уберечь вас от беды. Когда смогу и если смогу… А теперь мне пора уходить. Не буду вам мешать. — Ровена встала и обвела взглядом комнату. — У вас милый дом, Мэлори. Вам он очень подходит.

Мэлори с усилием выдохнула. Почему-то она чувствовала себя глупой девчонкой.

— Может быть, останетесь? Вы не допили вино. И крекер не съели…

Ровена выглядела немного смущенной.

— Вы очень любезны. С удовольствием. Я очень давно не была в женской компании. Мне ее не хватало.

Злость у Мэлори сменилась удивлением — богиня, прожившая несколько тысяч лет, сидит с ними в одной комнате и пьет вино.

Они принялись за трюфели, и вскоре стало ясно, что все женщины — и богини, и смертные — в сущности, одинаковы.

— Я редко этим занимаюсь, — призналась Ровена, когда Зоя принялась укладывать ее гриву в элегантную прическу. — У меня не очень хорошо получается, и обычно я просто оставляю волосы распущенными. Иногда подрезаю, но мне всегда их жалко.

— Не каждая может сохранять такой царственный вид. Тем более со столь простой прической.

Ровена рассматривала себя в ручное зеркало, пока Зоя трудилась над ее головой, затем чуть наклонила его, чтобы взглянуть на саму Зою.

— Какая у вас красивая стрижка! Просто великолепная.

— А что вас останавливает? Я хочу сказать, что, если бы вы захотели изменить внешность, было бы достаточно… — Зоя щелкнула пальцами, что вызвало у Ровены смех.

— О! Как раз это у меня получается!

— А что Питт? — спросила вдруг Дана. — Какая у него роль?

— Он телохранитель. Воин. Гордый, смелый, сильный. Питт волнует меня, просто сводит с ума. — Ровена опустила зеркало. — Вы настоящий художник, Зоя.

— Я люблю экспериментировать с волосами. — Она встала перед Ровеной и высвободила с обеих сторон несколько прядей. — То, что надо для деловой встречи и подойдет для развеселой вечеринки после вручения «Оскара». Сексуально, женственно, неотразимо. Хотя в вас все это есть и без моих стараний.

— Прошу прощения, но я не могу не спросить, — опять вмешалась Дана. — Что чувствуешь, когда живешь с одним мужчиной… практически вечно?

— Никакого другого мужчины мне не нужно, — ответила Ровена.

— Неужели? И за последние пару тысяч лет вас не посещали мысли о других мужчинах?

— Разумеется, посещали. — Ровена отложила зеркало, и на ее лице появилась мечтательная улыбка. — Был один юный официант в Риме. Какое лицо, фигура! А в его темных глазах могла утонуть целая вселенная. Принес мне кофе с рогаликом. Называл «белла донна» и многозначительно улыбался. Кусая рогалик, я представляла, что это его нижняя губа…

Ровена потупилась, а потом рассмеялась.

— Я рисовала его у себя в студии и позволяла беззастенчиво флиртовать со мной. А когда прогоняла после сеанса, сразу отрывала Питта от его занятий, даже самых важных, и… соблазняла.

— Вы никогда его не обманывали.

— Я люблю своего мужчину, — просто сказала Ровена. — Мы связаны — телом, сердцем, душой. — Она накрыла ладонью руку Зои. — Вы любили мальчика, и он подарил вам сына. И за это вы всегда будете его любить, несмотря на то что он оказался слабым и предал вас.