Теплый шоколад на десерт

Вереница чувств с невероятной откровенностью отразилась на ее заплаканном, опухшем, но по-прежнему нежном лице. Она вздохнула…

— Фостер, — голос Кэла прозвучал с теплотой и нежностью, — Джиллиан… — ядовитые, грубые слова только что готовые сорваться с языка, испарились. Он вдруг понял, что не знает, как оценить поведение Джиллиан и все то, что только случилось между ними. Кэл внезапно почувствовал, как его прошиб пот. Он не хотел ничего особенного, лишь успокаивал. «А вот тут ты заблуждаешься, нет просто пиздишь сам себе, чертов ублюдок», — собственное ехидство напомнило ему, скорее всего им не пришлось бы оказаться в такой двусмысленной ситуации. Если бы он не был тупым идиотом, вечно мотающим нервы Джиллиан, вместо того, чтобы потрудился признаться во всем раньше и рассказать о своих чувствах и желаниях.

Он убрал руки с ее плеч, отодвинулся, сел на пятки, свесив голову, и словно весь погрузился в созерцание своих дрожащих рук, бессильно упавших на колени. «Что же он делает? Что же ты делаешь со мной, Джиллиан? Что сделаешь, если не поддамся?»

А Джиллиан, вздрогнув, стушевалась, уловив в интонациях его голоса подавленные эмоции. Ее охватило чувство вины и стыда. Краска залила лицо, в отчаянном порыве она попыталась отодвинуться, вдруг сообразив, что сидит перед Кэлом растрепанная, эмоционально растерзанная, и можно сказать, едва прикрытая полинявшей от стирок трикотажной футболкой. Оглянулась и неуклюже поджала под себя ноги, попыталась натянуть на голые колени подол футболки, но уяснив бесполезность действий, сжалась и обхватила себя руками за плечи. Ее губы дрожали, а взгляд стал напряженным испуганным и в тоже время где то в глубине заплаканных глаз сквозил откровенный и дерзкий вызов.

Чем он лучше неведомого Джо? Чем?

Сколько раз она смотрела на него таким взглядом, потерянная, разбитая, раздавленная его хамским поведением, и одновременно сильная, полная достоинства и готовая отразить его очередное нападении, такая непримиримая. Он ни разу не поднял руку на женщину, но разве его полные эгоизма и бессердечия поступки, ехидные слова не причиняли ей боль. У него был миллион отговорок и оправданий, почему он так держится по отношению к Фостер. Но ему крупно повезло в том, что рядом с ним она, будь на ее месте другая женщина, с более жестким нравом, самовлюбленная и наглая, разве она стала терпеть его общество? Фостер сама нежность и деликатность, честность, справедливость и доброта. Любой другой — эти качества повредили бы, делая ее беззащитной и уязвленной. Однако Кэл давно осознал, что у Джиллиан весьма крепкая и несгибаемая сердцевина, что позволило ей проявлять упорство и не поддаваться никакому давлению со стороны. По-своему она ничуть не уступала Кэлу, когда речь шла о принципах, проявляла мужество и храбрость в поступках, и постоянство в своих привязанностях. Доброта служила для Джиллиан лучшей защитой, образуя своего рода жесткий, но удивительно гибкий кокон, амортизирующий удары из вне, и помогая ей выходить невредимой из любых жизненных поединков.

«Черт побери, как же он любит ее. Любит. Как там пишут « в омут головой», лишь она была рядом. Одна ночь? Нет! Он никогда не опустится до такого унижения и собственного и ее. Она же Фостер, его Фостер. А может он зря противится? Отталкивает ее. Неужели он настолько отвратителен, что недостоин любви ».

— Джилл, — проговорил Кэл, и крепко прижал ее к себе. — В его тихом голосе было столько заботы и любви, что Фостер перестала сопротивляться и покорилась сильным и таким ласковым мужским рукам. Они замерли почти не дыша, тесно прижимаясь друг к другу. Кэл положил ладонь Джиллиан на затылок, и осторожно гладил ее по влажным от пота, растрепанным волосам, другой рукой скользил по спине, вдоль позвоночника, когда он добирался кончиками пальцев до обнаженной шеи, Джиллиан вздрагивала, ее кожа была нежной, чуть липкой на ощупь и очень горячей.

— Джилл, — улыбка сошла с его губ, и она тревожно взглянула на Кэла, отрезвленная непривычной серьезностью, отразившейся на его лице, и мягкостью во взгляде. — Просто хочу, чтобы ты знала… Дьявольщина, может сейчас не то время, но после... — он дернул щекой, — могу передумать. Джилл. Хочу признать правду, какой отвратительной скотиной иногда я бываю по отношению к тебе. Я знаю, ты часто думаешь, что я тебя не уважаю, плюю на твои чувства, и я так же знаю, каким кретином я был, вытворяя разномастные гадости в последнее время. Ну в общем , то того как ты… — он сделал в воздухе резкое движение, — Но я не знаю, что бы я делал без тебя. Ты мой лучший друг, и ты заслуживаешь гораздо большего, лучшего чем то, что сейчас сидит рядом с тобой. Учитывая все те гадости, что я свалил на тебя в последние несколько месяцев.

— Прекрати наговаривать на себя, — она слегка улыбнулась его словам, чуть изогнув бровь, и он на мгновенье замер, от осознания, что она улыбнулась ему, как прежде. Улыбкой Фостер.

— Нет, милая, ты заслуживаешь услышать мои покаяния, — ее брови выгнулись, — Знаю, странно звучит. Джилл, я искренне не знаю, что бы я делал без тебя. Причем речь сейчас не только о том, что случилось с тобой, но и о моей жизни в целом. — Он взъерошил себе волосы, сглотнул, проталкивая в глотку комок, внезапно перекрывший дыхание, — Мысль о жизни без тебя пугает меня до коликов в животе и значительно больше, чем я только мог представить и признать себе.

— Глупый, какой же ты глупый, даже… — она мягко улыбнулась, — Мне не нужен другой.

Кэл не был уверен, но последняя фраза звучала с особенным смыслом или ему показалось. Вздохнул, не выпуская ее из рук, отстранился от Фостер, и поймав ее взгляд.

— Я просто… Я не могу потерять тебя, дорогая. Мне плевать, что там кто-то говорит о тебе,— он дернул щекой, — Ты лучшее, что у меня есть, — заметил, как недоверчиво приподнялись уголки ее рта, обрисовал перед своим лицом круг, — Ну да, да, Эмили, о ней я помню всегда. Но, как понимаешь, она совсем другое. Поэтому в следующий раз, когда я перегну палку или что-то еще, Джилл, скажи мне об этом прямо, хорошо? — он закатил глаза, — У тебя это так ловко получается. Не утаивай ничего, потому что ты мне нужна.

Она нашла его руку, переплетая пальцы. Кэл облегченно вздохнул, переводя дыхание в тот момент, когда Джиллиан отпустила его руку, легонько скользя кончиками пальцев по его раскрытой ладони, и тепло улыбнувшись, крепко обняла за плечи и шею.

Он обхватил Джиллиан, сцепив руки в замок на ее талии, тесно прижавшись и уткнувшись лицом в ее шею. Кэл глубоко вдыхал запах давно ставший родным, дышал ею, наслаждаясь близостью. Они просидели так несколько минут в полной тишине и молчании, потому что никакие слова не нужны были ни ему, ни ей в тот момент. Они просто держали друг друга в объятьях и существовали.

— Какие у тебя горячие руки, — прошептала Джиллиан, разрушая молчание и ответно пряча лицо у Кэла на груди, холодный и мокрый кончик ее носа, попал в вырез футболки. — Если ты вдруг решишь мне напакостить, обещаю послать тебя к твоему другу черту, договорились? — она тихо прошептала ему на ухо, обжигая горячим дыханием кожу, а губы задевали короткие волоски за ушами и Кэл вдруг понял, будто никакой иной части тела у него не существует, кроме того самого горящего огнем уха.

Он кивнул, прижался подбородком к ее макушке. Ощущая ее волосы на своем лице, понял, какой маленькой и хрупкой она была в его объятьях в эти долгие секунды и, чувствуя, как она крепче вжимается в него.

— И что же ты предлагаешь с тобой делать? – ехидно уточнила она, слегка отклонившись назад и заглянув ему в глаза.

— Ну, дорогая, полет твоей фантазии я не смею ограничивать, — он добродушно оскалился, — Хотя могу подробно рассказать тебе о возможных вариантах, — и нахально ухмыльнулся.

Она возмущенно выгнула бровь, попытавшись отодвинуться, но он лишь крепче прижал ее к себе.

— Теперь ты в порядке? — прямо спросил он, и она улыбнулась, рассеяно поглаживая его по спине.

— Честно? – спросила Джиллиан, и он кивнул, хотя вопрос был риторическим. — Нет. Еще не совсем. Мне до сих пор больно, и я не уверена, что смогу поверить твоим раскаяниями, и в то, что что-то изменится. И не буду до тех пор, пока не закончится эта история.

Кэл дернулся, почувствовав, как его голова резко потяжелела, а грудь снова сдавило, но Джиллиан приблизилась к его лицу еще на дюйм и погладила по спине, глядя на него с легкой улыбкой.

— Нет. Кэл, прекрати. Я же не сказала, что у нас никогда ничего не наладится, я всего лишь имею ввиду, что не могу лгать тебе, и не хочу слышать ответной лжи. Я не хочу потерять тебя, или компанию, или нас. Понимаешь? И есть кто-то, кто хочет заставить меня дергаться, жить, оглядываясь и бояться. И не только за себя.