Терминатор 1965

А тут молодой, симпатичный, на гитаре песни о любви поёт, знает массу анекдотов, рисует похабные и завлекательные картинки (про пин-ап здесь пока не слыхали).

Подозреваю, Нина Вавилова, завпроизводством седьмой столовой, фактически изнасиловала маэстро Никитина с целью срочно забеременеть. Девчонке 27 лет, вроде симпатичная, на первый взгляд, но невероятно стервозная, муж, слесарь из второго сборочного, убежал через две недели после бракосочетания. Попытку натянуть контрацептив Нина решительно пресекла: «Сегодня можно, давай так»…

Ага, а то не заметил: взгляд как у снайпера, губы плотно сжаты, вышла барышня на охоту. А поскольку художник Никитин практически не пьёт, собой хорош, высок и статен, вот и кандидат на отцовство нарисовался. Ну, без кондома, так без кондома, всё равно биохимия у «отмеченного» Слиянием и Контролем киборга иная, деток не получится. «Заломал» сверхнапряжённую Нинку, неумело, но целеустремлённо насаживающуюся на «нефритовый стержень» партнёра, поставил в коленно-локтевую. И, пошёл процесс!

Барышня так орала, пришлось рот зажимать. Вот оно, консервативное советское воспитание, страшатся девушки оргазма, думают – так только блядям положено…

Насилу успокоил довольную, но чрезвычайно смущённую подругу, бурно орошающую слезами раскаяния волосатую грудь любовника, уверил, что не считаю её шлюхой и распутницей, напротив, всё замечательно.

– Игорь, а ты ещё придёшь?

– Куды ж я денусь то, Нинель? Прибегу! Но предупреждаю сразу, как честный человек, – жениться не собираюсь! Молодой, погулять охота, да ещё в Москве то!

Судя по торжествующему взгляду Нины Сергеевны, она уже прикидывает, как огорошит доверчивого недотёпу Игоря Владимировича сведениями о залёте. Мечтай, мечтай о залёте, а мне ещё к годовщине полёта Гагарина большую стенгазету выпускать, спешу, любимая, чмоки-чмоки!

За три месяца 1967 года ничего такого, что свидетельствовало бы об «отклонении генеральной линии» не случилось. Не Андропов, а Цвигун на КГБ поставлен, так-то пустяк, мелочь. Советский народ ударно трудится и мечтает надрать задницу американцам в деле освоения Луны. Скоро, перед юбилеем Октябрьской революции войдёт в строй, даст первые киловатты (комсомольцы торжественную поклялись народу и партии) первая очередь Красноярской ГЭС.

Вмешиваться и менять историю, как у нас попаданцев заведено, честно говоря, руки чесались. Но! Аккуратно, осторожно, точечно! Такая замечательная биография, так здорово «внедрился», агенты ЦРУ обзавидуются. Это не колхозный бухгалтер-недоумок Витя Протасов, в одночасье ставший лихим бойцом, и массажистом-карикатуристом, к метаморфозам коего обязательно появились бы вопросы. Нет, Игорь Никитин идеально вписывается в реалии 1967 года. Далее прописка и легализация в столице прошли влёт, несмотря на ужесточение режима из-за угрозы террористических актов (всё-таки сработали дурацкая имитация убийства супруги Суслова и всамделишное и успешное покушение на товарища Андропова).

Усиление режима привело к интересным последствиям. Отдел кадров «ЗИЛ» направил запрос на Никитина Игоря Владимировича по прежнему месту работы, поподробнее разузнать захотелось столичным кадровикам о человеке, желающем закрепиться на передовом заводе в Москве. И бац, 8 марта в зиловской обшаге нарисовалась прежняя коломенская зазноба Марина, всю жизнь поломавшая разнесчастному Игорёхе. От коломенских кадровиков узнала, куда экс-жених устремился и решилась проведать. Нашла же.

Хорошо, я зорким терминаторским оком углядел настырную мамзель первым, далеко на подходах к общежитию. Здраво рассудив, что долго Маринка в первопрестольной не задержится (всё-таки работа, все дела) решил переждать пару дней на «втором адресе» у вдовицы Антонины. Честно скажу, гражданка Свечина покамест блюла себя, хранила верность «другу Коле», да я и не домогался познать её в новой своей ипостаси, уже как Игорь Никитин. Успеется.

Благо, в память о Коляне, комната на Кутузовском остаётся за мной всего за четвертной. Ночей 10–12 каждый месяц там провожу, отдыхаю от общажного шума. Свечиной сказал, что устроился в метрополитен, также, художником-оформителем. Вроде и мелкое враньё, но на самом деле – конспирация! На кой вдове знать все явки и пароли квартиранта-охранника.

Да, пришлось-таки жёстко армян спустить с лестницы, припёрлись в конце января болельщики «Арарата» за вещами пропавшего без вести Урусяна. Хорошо, как раз тогда я и заночевал у Тони. После небольшого побоища пояснил джигитам «на блатных знаках», что только через милицию, официально пускай заявляются, с участковым, понятыми, каждую шмотку под опись получат, нет проблем. Прошёл месяц, а цветоводы-любители не показываются. И замечательно, без них есть чем заняться. Например, спасением Гагарина. Нахреначил в первых числах февраля анонимку в КГБ, что враги решили изничтожить Юрия Алексеевича, засыпать песок в движок самолёта на котором Гагарин тренируется, есть мол агент империалистической разведки в аэродромной обслуге. Чушь конечно, но однозначно органы встанут на уши, ведь корявое «Анонимное донесение» (так и озаглавил) сообщало о направлении «копии» в ЦК и Министерство Обороны. Вот смеху будет, когда Цвигун начнёт выяснять у «коллег», приходило ли им по почте «Анонимное донесение». Главное – меры примет однозначно Семён Кузьмич, он мужик толковый, обстоятельный. Глядишь и уцелеет Гагарин, не выпустят его в полёт, или ужесточат меры безопасности, не дойдёт до столкновений и прочих ЧП, не придётся коленку ломать первому космонавту, на которого есть виды у попаданца, да-с, есть.

Надеюсь, полёт Комарова также пройдёт без проблем и первой космической трагедии, в «Донесении» в красках расписал как шпионы портят парашюты у спускаемых аппаратов, спаивая причастных к космической программе сотрудников, дабы те с похмелья «косячили» и во время спуска гибли космонавты. Должно зайти, особенно учитывая январскую катастрофу в США, когда на тренировке погибли три астронавта. Как и в нашей истории: Роджер Чаффи, Вирджил Грисс, Эдвард Уайт. Тут без изменений пока.

Зато случились изменения во внутренней политике партии и правительства. Февраль 1967 года ознаменовался внеочередным Пленумом ЦК КПСС, на котором принято решение повязать первички ВЛКСМ и КПСС ответственностью за «художества» своих членов. Дело в том, что после покушения на мадам Суслову в народе распространился слух, что молодые комсомольцы создали подпольную организацию по чистке партийных и комсомольских рядов. Новые карбонарии якобы будут выводить на чистую воду не только ответственных за расстрел рабочих в Новочеркасске, но и казнокрадов, «блатных» и так далее, не останавливаясь и перед физическим устранением негодяев с партбилетами. Вроде, как и Андропова пришили эти самые «младокомсомольцы». Чушь, конечно, но чушь агитационная и крайне полезная. В ответ Центральный Комитет и озаботился, повязал порукой круговой низовые ячейки. Теперь зарубит жену по пьяни член партии, или проворуется, а у секретаря парткома и людей, рекомендацию «дровосеку» или казнокраду давших, случатся большие проблемы, о карьере партийной модою и не помышлять.

И, традиционно, как при каждом закручивании гаек случается, решила власть особое внимание обратить на литературу и кинематограф. Едва не запретили «Кавказскую пленницу», но Леонид Ильич, отсмотревший картину, дал отмашку запускать фильм в массы.

Станислав Говорухин, весь на нервах – пропустят ли «Вертикаль» в изменившихся условиях на экран, ухватился за приглашение комсомольской организации «ЗИЛа» и прибыл в заводской ДК вместе с Высоцким. Начинающий бард и глыбища держался скромно, спел несколько песен, не только из фильма, все патриотические, зовущие на борьбу. Это и Говорухин подчёркивал всё время встречи: мол «Вертикаль» ого, какие патриотические чувства пробуждает. Вольский, довольный, словно кот у миски сметаны, благостно кивал и вдруг выдал: «А ведь у нас есть свои таланты, тоже горазды песни сочинять. Игорь, ты как, готов гостей удивить»?

– Аркадий Иванович, да сейчас фильм покажут, какие песни?!

– Давай, товарищ Никитин, не стесняйся. Не зря же с гитарой заявился.

М-да, ситуёвина. Недавно в местной самодеятельности выдал на-гора хит Макса Леонидова. Тот самый, с советом девочке «не дать ему уйти», из-за чего стал чрезвычайно популярным на заводе человеком, даже с радио приезжали, записывали. Но тут же сам Высоцкий! Молодой, правда, двадцатидевятилетний. Хотя, к чёрту рефлексии. Вон, попаданцы всех мастей и рангов только и делали, что Высоцкого перепевали, а тут такой шанс.

Не вскочил, взлетел на сцену. Сразу к микрофону, по пути крепко пожав руку кумиру.

– Друзья, буду краток. Сегодняшняя песня исполняется впервые и вдохновил на её написание как раз присутствующий здесь Владимир Семёнович Высоцкий. Потому постараюсь исполнить её «под Высоцкого».

Краем глаза заметил ухмылку Говорухина и вежливый интерес САМОГО. Начал с ходу, абсолютно и полностью «под Высоцкого», не хрипя, разумеется, то лишнее, но: напор, интонация, нерв, всё от «первоисточника». Как же, знаем, знаем за тебя дорогой Владимир Семёныч то, чего ещё сам о себе не ведаешь.

«Он не вышел ни званьем ни ростом. Не за славу, не за плату. На свой необычный манер. Он по жизни шагал над помостом, По канату, по канату, Натянутому; как нерв…»

После первого куплета Семёныч вскочил и ошарашено уставился на самородка с «ЗИЛа». Говорухин языком жестов общался с довольным Вольским, а Аркадий Иваныч с гордой ехидцей, мол, знай наших, чего-то маячил ещё не культовому режиссёру…

Это же надо, перепеть Высоцкого в присутствии самого Высоцкого. Но таки удалось! С последними аккордами резко рванул к автору скоммунизженного текста и заключил Владимира пока еше не Семёныча в объятья. Засим развернулся в зал и заорал киномеханику: «Шеф, не зевай! Давай, крути фильму»!