Термодинамика и молекулярная физика
Шрифт:
Я задумался. От меня все равно не отстанут. А в какой-то момент, могут решить, что раз самолет приобретен от имени Коминтерна, то могут потребовать просто вернуть его им. Мне кажется это вполне реально, и мне придется либо так и поступить, либо плюнуть на любое сотрудничество и перелететь скажем в Лиссабон, или тот же Алжир, и попытаться в очередной раз исчезнуть с горизонта. Поэтому я решил, что гораздо проще будет согласиться с их просьбами, и скажем раз в месяц, пусть даже бесплатно, доставлять их человека, или пару людей туда, куда они попросят. Таким образом, я, во-первых, избавляюсь от постоянного соглядатая, возле себя, во-вторых, получаю возможность нанять второго пилота, и открыть для себя новый маршрут. Ну и, в-третьих, не отказываюсь от работы на Коминтерн, тем самым успокаивая его руководство в моем отношении.
Глава 17
17
Второго пилота я нашел достаточно быстро, им оказался наш соотечественник, Леонид Кравцов, тоже кстати сибиряк и из Омска. Правда я постарался не подать вида, что и сам в какой-то степени происхожу из того же города, но тем не менее был рад земляку. Кстати переучиваться ему не пришлось. До этого момента он летал на похожем самолете только и индексом W33, то есть транспортном, перевозя почту. И в какой-то момент, оказался без работы, из-за того, что его хозяину, вдруг стало невыгодно этим заниматься. И он продал самолет. А новому хозяину, уже не нужны были дополнительные пилоты, летавшие на нем ранее. Обычная в общем-то история для капиталистических стран.
Ну, а тут подвернулся я с поисками второго пилота, и он с радостью согласился на мое предложение. Новый маршрут во Французскую Африку, обещал быть довольно выгодным. Правда довольно скоро, на него плотно сели Коминтерновцы, но по большому счету, мне было все равно кого возить, тем более, если раньше они считали каждый сантим, торгуясь по потери пульса, то сейчас вдруг расхрабрились настолько, что мне приходилось раскатывать туда обратно, не обращая внимания, на любые другие предложения. Даже того, что платили они, хватало за глаза. Разумеется, я не слепой и видел, что они что-то там готовят, но пока все происходило в рамках приличий, мне было все равно.
Причина столь большого внимания выяснилась уже в марте 1926 года, когда на базе североафриканской федерации Межколониального союза — массовой общественной организации выходцев из французских колоний, созданной под руководством коммунистов, образовалась алжирская революционная националистическая организация «Североафриканская звезда» ENA. Задача организации состояла в координации политической деятельности североафриканских рабочих во Франции и защиту «материальных, духовных и социальных интересов североафриканских мусульман». И поэтому стоило только Коминтерну, попытаться снабдить мусульман Алжира оружием, как я взбунтовался.
Из-за чего, получился довольно громкий скандал.
— Как вы не понимаете? Во-первых, мой самолет не предназначен для перевозки груза, в том числе и оружия. А во, вторых, стоит моему второму пилоту понять, что я связался с вами, как он тут же откажется от полета. Мало того, об этом сразу же станет известно в иммигрантских кругах, и не только там, как вы думаете, долго после этого проживу я, и следом за мною вы? Заметьте, регистрация отправляющихся в Алжир пассажиров, на моем самолете, делалась вашими людьми без принуждения с моей стороны. Долго полиция будет искать того, кто все это организовал, после того, как арестуют меня?
— А, как же тогда: «Партия сказала — надо, комсомол ответил — есть!» — В голосе представителя Москвы, послышалась сталь.
— То есть, вы хотите принести меня в жертву?
— Почему сразу в жертву. Ведь вы же говорили, что при необходимости, можно совершить этот перелет, с промежуточной посадкой скажем на Майорке. Нас это вполне устраивает. Второй пилот в этом случае не нужен. Загрузиться оружием предполагается тоже не здесь, а на побережье, там есть небольшой аэродром горючее можно доставить туда наземным транспортом.
— И что пятьсот килограммов оружия, то есть самое многое два ящика винтовок, и кое какой боезапас помогут совершить революцию в Алжире?
— Какие, пятьсот килограмм? Не говорите ерунды! К отправке приготовлено двести винтовок, пара пулеметов и…
Я расхохотался так оглушительно, что мой собеседник заткнулся на полуслове.
— Что в этом смешного? — Воскликнул он, когда я слегка успокоился.
— Да все. От начала и до конца. Начнем с того, что грузоподъемность моего самолета пятьсот килограммов.
То есть он рассчитан на перевозку четверых взрослых пассажиров и небольшого багажа. Или же ребенка вместо него. Какие, к черту двести винтовок и пулемет? Да самолет просто сложится прямо на месте, едва вы попытаетесь загрузить хотя бы половину из сказанного. А перевозить все это в несколько рейсов, с промежуточной посадкой, значит мозолить глаза береговой охране. И в один прекрасный момент, они могут потребовать, по радио, моей посадки для досмотра. А если я откажусь, то просто расстреляют прямо в воздухе, не проще ли нанять пароходик, всяко быстрее выйдет.Мужчина удивленно взглянул на меня и замолчал, похоже до него наконец, что-то начало доходить. Бросив:
— Мы подумаем над этим вопросом, и сообщим свое решение. — Он поднялся со своего места и ушел.
Через три дня, я вновь встретился с представителем Коминтерна. На этот раз с его стороны, прозвучало требование, о доставке на побережье Алжира пятерых мужчин и личного багажа, массой около ста пятидесяти килограммов. Теоретически, это вполне укладывалось в максимальную грузоподъемность, при условии, что я буду находиться в воздухе, без второго пилота. Но для этого, требовалась дополнительная посадка где-то на промежуточном аэродроме, и, хотя бы двухчасовой отдых. Все это было сразу же мною озвучено.
В этот раз Коминтерновцы, подготовились более основательно. Тотчас, на развернутой карте была показана точка, промежуточного аэродрома, на острове Менорка. И мне были выданы опознавательные коды, для точного целеуказания, связи с диспетчером, и получения разрешения на посадку. Там, самолет должны были дозаправить горючим, мы могли перекусить и слегка передохнуть, после чего вновь поднявшись в небо отправиться в Алжир. Такой подход к делу, мне понравился гораздо больше. И уже на следующий день мой самолет поднялся в воздух. Среди моих пассажиров на этот раз оказался основатель и первый Генеральный секретарь организации «Североафриканская звезда», Ахмед Мессали Хадж. Именно он и должен был поднять восстание, или что там было задумано, в Алжире. Этот эпизод истории в прошлом прошел мимо меня, я как-то не слишком интересовался французскими колониальными владениями в Африке. Поэтому даже не слышал о том, что там, кто-то, за что-то боролся. Впрочем, и сейчас это было мне не особенно интересно, я должен был только что доставить пассажира туда, и забыть об этом.
Полет туда и обратно прошел вполне нормально. Правда, как оказалось, на обратный перелет, договоренности с промежуточной посадкой не оказалось, но честно говоря, я предвидел нечто подобное, поэтому еще находясь в Алжире, взял трех пассажиров до Пальмы, оттуда почту в Барселону, и еще четверых пассажиров в Марсель. В итоге я сработал можно сказать даже с неплохой прибылью.
Следующие пару месяцев была тишина и меня никуда не привлекали. В начале июня 1926 года мой напарник перекупался в холодном море и слег с воспалением легких в местную больницу и мне некоторое время, пришлось летать одному. В одном из таких перелетов, я попал в Париж, и там пришлось встретиться с представителями Организации. И беседа с ними меня честно говоря несколько ошеломила. Во-первых, меня поздравили с присвоением очередного воинского звания. Теперь согласно приказа я находился в звании старшего лейтенанта РККА. Выезжал я, сюда будучи курсантом школы милиции, теперь оказывается стал командиром, Красной Армии. Вторая новость ошеломила еще больше. Меня отзывали на Родину, в Советский Союз, якобы из-за того, что в моем здесь пребывании нет нужды, а о том, чем я буду заниматься на Родине, несколько туманно обещали, что для меня намечается должность инструктора по летному мастерству, в авиационном училище. Похоже, что в Коминтерне решили, что будет гораздо интереснее продать мой самолет, а деньги запустить на очередную акцию. Заодно избавиться и от не слишком лояльного партнера.
Разумеется, я постарался выразить огромную радость, скорому возвращению домой. Хотя в душе совершенно не верил ни единому слову, или обещанию, высказанному в отношении меня. Но похоже моя радость была принята одобрительно. Мне дали неделю на то, чтобы свернуть здесь все дела, продать самолет, а вырученные деньги, перевести на счет местной организации Коминтерна. Для всего этого мне выделялся помощник, который с этого дня, якобы для моей же собственной безопасности, должен был повсюду меня сопровождать.