Терновый венок надежды

– Чего?
– обмерла я в непонимании, а манера его перекривить, подколоть только еще сильнее заставила меня рассмеяться.

– Просто, с таким умным видом читаешь, словно эксперт в сем нелегком деле.

Ухмыляюсь. Скривилась, показав язык.

– Пока Жо у меня гостевала, я натаскалась со всей этой нелепостью.

Встал, подошел ближе (а сам так забавно к себе прижимает морковку с луком).

Пристальный, издевательский взгляд в глаза.

Вдруг нагло вырвал свободной рукой пакетик из моей хватки:

– Для кого нелепость, а для кого - жизненная необходимость.

Прыснула я от смеха.

– Прямо-таки... жизненная необходимость?

Присел рядом с сумкой и взвалил все обратно внутрь. Еще рывок - и вытащил (не без усилий, сражаясь с образовавшейся там путаницей) небольшой, серый котелок. Немного подался вперед и плюхнул его на землю, рядом с костром.

– Именно так, дорогая. Именно так. Если я не буду кушать всю эту нелепость - я стану очень вредным и злым. А так как, - вдруг встал и подошел ближе, обнял за талию и притянул к себе, короткий поцелуй в губы, - только ты здесь рядом, то издеваться и трепать нервы начну именно тебе.

– А кто тебе еще нужен?
– играю недовольство и изумление.

– Жертва, милая моя. Мне нужна - жертва. А где эта чертова рыба, я ума не приложу.

Оторвался и направился ковыряться уже в моем рюкзаке.

– О! А вот и тренога. Повезло же моей жене нести эту тяжесть, - иронически запричитал мой мальчик.

Мило улыбаюсь:

– Мне не тяжело. А тарелки есть?

– РЫБЫ - НЕТ!
– вдруг нахмурился Шон.
– А тарелки уже не обязательно.

Смеюсь.

– Из котелка будем хлебать?

Замер. Коварный взгляд на меня:

– А кто сказал, что я поделюсь?

Расхохоталась.

– Никто тебя и не спросит.

Ласково улыбнулся, но затем, что-то опять гадкое сообразив в своей голове, тут же хитро прищурился.

– Ладно. Уговорила! Попробовать дам, лишь только найди эту заразу!

(и снова хохочу)

– Вот оно как? Я ищу, а можно будет только - попробовать?

Обмер в удивлении.

– А сколько ты планировала съесть? Ну, хочешь, еще разрешу сидеть рядом и наслаждаться ароматом.

– А видом? Или за него уже придется платить?

Прыснул.

– Платить? Очнитесь, дамочка! Среди гор и дикого, безжалостного пустыря и голода деньги - ничто. Главное продукты.

– О-хо-хо. Тогда так: если я найду - я ее выпущу обратно в реку.

– Выпустишь?
– глаза его округлились и губы скривились от лживой злости.
– Она же мертвая!

– А кто узнает?

– Я узнаю! Более того - я уже знаю! А именно то, что твой Матуа с самым главным и не справился!

– А может, - шаг ближе, улыбаюсь над этой его интонацией по поводу "моего Матуа", - он просто ее в более толковое место положил, нежели прямиком в рюкзак?

– В смысле?
– обмер. Серьезный взгляд на меня.

Издевательски изогнула я бровь, играя со своим умником.

– Где наша кровь?

– Чего?

– Где наше диетическое питание?

– А! Черт возьми, - вмиг кинулся к своим вещам.

(ухмыляюсь)

Резкие рывки, расковырял всё, еще усердие - и достал небольшой кейс-холодильник.

Два щелчка - и ларчик отворился.

Шагаю ближе, заглядываю через плечо моего сыщика: так и есть, среди упаковок багровой лежит, завернутая во множество пакетов, приличного размера рыбешка.

– Вот, а ты сразу грешить на человека начал. Ну, сам понял... на кого.

– Родима-а-я!
– не слышал уже меня, вообще, ни на что больше не обращал внимания: живо вскрикнул на радостях Шон и достал из вечного холода свой трофей. Быстро развернул пакет и стал осматривать голову "улова".

Присела я рядом, предусмотрительно захлопнула крышку коробка и отодвинула в сторону, подальше от жара костра. Взгляд на муженька:

– А вода-то есть? Или жарить придется?

– Е-есть, - завороженно прошептал Крег и ткнул рукой куда-то в сторону.

Подчинилась. Встала и прошлась в указанном направлении.

Парочка двухлитровых бутылок лежала возле моего рюкзака.

Подхватила одну, разворот:

– Ну, что, повар, прикажете? Наливать в котелок?

– Д-да, да, конечно, - заметал взгляды то на меня, то на костер.
– Ток сполоснуть не забудь.

– Есть, сер, - и саркастически отдала честь.

Замер. Заметил, едкая ухмылка в ответ.

– Не злись, малыш. Просто... я так рад.

Улыбаюсь в ответ.

– Я не злюсь. "Просто"... кое-кто продул спор, и больше не должен мною командовать.

– Я Анисией и не командую, - вполне серьезно изрек и прошелся к огромному валуну, что лежал у подножья скалы.

Живо я кинулась к нему и пнула по попе бутылкой с водой.

– Сволочь! Ты сколько еще меня будешь попрекать этим моим враньем?

– О-о-о!
– вдруг взревел сквозь смех мой чертенок, - пока эта шутка не станет бородатой!

– Да она уже - бородатая!

– Не, у нее ток маленькая щетинка пробилась! До нормальной бороды ей еще оч-чень далеко. Так, давай, лей воду и ставь греться, а не ходишь тут, пинаешься.

Нырнул в карман и достал оттуда нож. Раскрыл его и принялся мастерски чистить рыбу.

Минуты, дабы насладиться картиной, а затем все же дрогнула и послушно пошла исполнять предписания грозного командира...

***

– А вот картофель он и не положил!

– У него, видимо, был другой рецепт, - рассмеялась я и принялась аккуратно помешивать бульон, дабы дать хорошо раствориться соли.

– Чувствуешь, чувствуешь, какой запах пошел?
– вдруг замер мой Крег и замахал к себе рукой, заманивая аромат сильнее.
– Как от такого можно отказаться?

– И не говори, - издевательски подколола его я, хотя, в чем-то уже стала моего чудилу понимать и соглашаться. Действительно, превращаясь в вампиров, мы многое из старой, людской, жизни (из-за ненадобности) выбрасываем. А ведь зря... зря стараемся забыть, кем были раньше. Прошлые слабости отчаянно меняем на другие, и уже кажется, что совсем стали иными и, в какой-то степени, лучше, нежели были раньше, лучше тех, кто остался прежним, не изменившимся. Лучше их - смертных. Мы избавились от приземленной "нелепости" (снабжать желудок животными и растительными останками), хотя вместе с тем обрели новую, более грубую... "несуразицу": питаемся чужой... кровью. Как можно говорить о равности Древних и людей, если мы не просто, изменившись, добавляем ко всему существующему новизну, а отчаянно, словно хлам, выбрасываем прошлое, полностью облачаясь в только что обретенное. Полукровки, в этом смысле, куда цивилизованнее нас, вампиров. Куда умнее и смиреннее. Менее... тщеславны, нежели мы.