Терновый венок надежды

В тот миг, когда я обратился, моя земная жизнь закончилась, вместе с ее амбициями и рвениями. Но было уже поздно что-то менять. Видимо, слишком много зла натворил, что Бог отказался меня к себе принимать, причем ни тогда, ни сейчас. Не повторяйте мои ошибки! Здесь на земле наш личный ад - жить тенью среди тех, коими когда-то сами являлись и так же мнили из себя хозяев мира сего. Нам в пору замаливать и исправлять свои грехи, а не преумножать их. Не нужно сие пекло путать с чем-то другим и вмешивать в него тех, у кого еще есть шанс исправиться и уйти на небо вовремя. Вы думаете, что вечность - благодать? Да, именно так мыслите! Можете не отвечать. Что ж, посмотрим, что скажите вы на это еще через триста или пятьсот лет. Ведь на ваше место придут другие, более сильные и умные, а вы останетесь на задворках, несмотря на ваши аморальные поступки и животные рвения, былую мощь и сноровку. И тогда вы пойдете к Богу, а он вас не услышит, как не слышите вы сейчас нас. Ведь его Престол будет осквернен и захвачен теми, которым сегодня вы стелите дорогу. Одумайтесь, пока не поздно!

Закивал головой, вторя своим каким-то далеким, не до конца высказанным, мыслям, и - вдруг разворот. Неспешный, плавный-... шаги на выход.

– Что ж, члены Совета, - поспешила я вмешаться в нарастающее замешательство толпы.
– Давайте проголосуем, кто за то, чтобы поддержать скрещивание нашей власти с Папской, а кто - против. Голосование будет тайным, - тут же уточнила.
– И помните, что ответственность будет лежать исключительно на каждом за принятое сейчас то или иное решение. И не забывайте, кто вас здесь всех собрал, чья сила была весомым аргументом тому, что вы доверились и перешли на нашу сторону, и кто добился для вас благосклонности Эйзема.

– Вы нам угрожаете?
– послышалось где-то из зала.

– Нет, конечно, - не без лжи, оправдалась я.
– Просто помните об этом, когда будете делать свой выбор. Так, кто будет собирать голоса? Ну же, решайте сами, дабы было это беспристрастным.

Синьор Пикколомини? Хорошо, прошу пройти в центр.

Тягучие мгновения, пока украдкой члены Совета пишут свои решения на маленьких бумажках, мнут и бросают в предложенный им мешок.

Третий круг - и наконец-то замер Доброволец около нас: меня, Ара, Асканио, Матиаса и Маркантонио.

– Кто считать будет?
– спросил Пикколомини.

Тяжело сглотнуть, скрывая свои истинные эмоции, и, как никогда еще, начать притворяться.

Смелый, с вызовом взгляд на Вителеццо.

– Вителли? Будьте так добры нам помочь.

Короткий смешок, не без дерзости. Нехотя встал со своего места и подошел к столу. К нему же приблизился и Доброволец с мешочком.

Долгие это были мгновение и, кажется, с каждым таким громким "за" или "против" сердце мое отмирало и вновь начинало биться.

Последний: "Против".

Почетный счетовод любезно объявил:

– Двадцать восемь членов Совета "Против" слияния и девять "за".

Словно гром среди ясного неба, облегчение волной накатило на меня, отчего радостно выдохнула и, не совладав с эмоциями, счастливо заулыбалась.

– Чушь какая-то!
– вдруг вскочил с места барон Дабадю, - еще три дня назад больше трех четвертей высказывалось "за", а нынче - едва ли не в точности до наоборот! Это что ж получается, достопочтенные члены сего, не побоюсь этого слова, Великого Совета, вы испугались пятерых, из ума выживших, Древних и сей недалекой, наивной женщины, которая только что и может, так это нас попрекать и пугать Эйземом? ДА?! Вы верно сказали, нет место нежностям в политике! Идите дальше сочиняйте свои оды, а в дела взрослых, серьезных господ впредь не суйтесь!

Очи мои вспыхнули яростью, как никогда доселе. Я четко осознавала, что от меня сейчас требуется, дабы сохранить порядок и остатки того, что осталось от Ордена.

– Или мы обойдемся в дальнейшем без ваших речей!
– громко, звонко, повелевая, вскрикнула я - и тотчас охальник рухнул на пол, корчась в неистовых муках. Дикий прощальный визг - и в мгновение ока тело превратилось пепел.

Тихий ах, пронзительный вскрик вырвался из толпы наружу. Но, что удивительно, прямого порицания так и не последовало. Замерли все в ужасе и страхе, боясь пошевелиться.

Уставила взор на Вителли.

Безжалостное сражение наших взглядов, и вдруг натяжная, дерзкая ухмылка расплылась на его лице.

– И меня убьешь?

Острым ножом полосонул его голос внутри меня, отчего тут же к глазам подступили слезы, запекло в горле и больно так, адски сжалось сердце.

Попытка скрыть свои эмоции.

(даже не хочу его мысли читать; ничего общего больше не хочу иметь с этим существом)

Зубы стиснулись от злости, а руки сжались невольно в кулаки. Мгновения, дабы совладать с собой, - и натянула лживую маску равнодушия.

– Надо будет - и вас казню.

– Да что вы себе позволяете?!
– вдруг кто-то крикнул из зала и тут же кинулся ко мне. Сама того даже не поняла, как в мгновение ока наглец вспыхнул - и лишь пепел осыпался на мрамор.

Толпа забыла, как дышать.

– Предлагаю снова голосовать. Пикколомини, будьте добры...
– грубым, отрешенным голосом проговорила я, все еще не отрываясь взглядом от предателя.

Не сразу отреагировал, осмелился пошевелиться Доброволец.

– Если так того желаете, - едва слышно прошептал.

И снова тягучие мгновения, несмелые надписи, озвучивание - и подсчет:

– Тридцать два голоса "против" слияния, и три - "за".

Внезапно рассмеялся Вителли.

– Что ж, ты победила. И что теперь?

Глубокий мой вдох - и озвучить победное решение:

– За бунт и попытку свершить переворот, учиненный против меня и других членов Совета, пытаясь при этом полностью изменить курс нашей политики и стремлений, противореча тем самым постулатам и законам, на основе которых создавался Орден, а именно: тайность нашего бытия; неприкосновенность человеческого мира, если того не вынуждает крайние обстоятельства, при которых вред будет причинен гораздо больший, нежели когда последовать предписанному закону; и прочие нормы, защищающие три мира, существующие на этой земле, ...

... приговариваетесь вместе со своей свитой, а именно - с герцогом Морисом Мунье и графом Эмилио Банфи, к исключению из Ордена, без права на восстановление и помилование, с последующим лишением всех титулов, прав и земель, которыми вы когда-либо владели, а также обрели вместе со вступлением на должность члена Совета, в качестве извинения за содеянное и для примирения с нами. В свою же очередь, могу вас уведомить, что если ваша последующая жизнь вне Ордена будет добропорядочной и честной, синьор Бельетони обещал проявить к вам снисхождение и не выказывать своей личностной неприязни и негодования в связи с случившимся.

– Как благородно, - съязвил Вителли.

– Вы же хотели быть ближе к Господу? Вот и живите, как подобает набожным существам - в бедности и смирении, - едко, с презрением отчеканила я.
– Но это еще не всё на сегодня. Остальные же, которые слепо пошли за пустыми и безнравственными обещаниями мятежников, лишаются звания Члена Совета и понижаются до простых приближенных к Искьи. А именно все, кроме Ар де Ивуара, Асканио Колони, Матиаса делла Ровере и Маркантонио Бентивольо. Так же будут пересмотрены должности Поверенных. Возможно, некоторые из вас их займут. Все зависит от верности нашему правому делу. Время покажет. И поверьте, если вас не утраивает ваше отныне новое положение, можно опуститься еще ниже или же последовать за синьором Вителли. Дело за мной не станет. Я не буду вас упрашивать. Я вам - не мать. Хватит воспитывать. Буду - карать. Раз вы такие непослушные, упертые и недалекие.