Терновый венок надежды

(тяжело сглатываю, в горле пересыхает от волнения и сосредоточения, подбирая каждое слово)

– Вам не нравится политика Ордена?

– Смотря какая. Они, словно барышня у власти, занимаются искусством, науками и прочим. Всем возвышенным - ради блага остальных, а все, что приземленное - то пахнет стяжательством в свой карман.

– Неправда, - резко выпалила я, отчего того брови тут же выгнулись в удивлении. Осеклась, сбавила тон.
– Все это возвышенное и элементарные потребности нуждающихся - требуют огромных денежных вливаний, и если бы не эти старания "стяжательств", ничего бы не было.

Ухмыльнулся.

– Я как погляжу, вы - ярый приверженник Ордена.

(стыдливо прячу взгляд)

– Нет. Просто, мне не нравится, когда другие начинают рассуждать поверхностно, не вдаваясь в детали, что и откуда берется. Просто - дай и всё.

Замер, отчего я тут же уставилась на него.

– Хорошо, может, я не прав. Действительно, я не особо люблю вникать в их политику, но вы не можете не признать того, что им бы почаще выходить из своего Арагонезе и опускаться до уровня простых жителей. Прислушаться к истинным потребностям последних, которые, кстати, должны удовлетворяться в первую очередь, а уж потом все это искусство и прочее. Да и обязательно необходимо умерить пыл и амбиции Поверенных, а то уж совсем те распоясались.

– А чего вы тогда вступали в Орден?- сгорая от обиды, не сдержалась и саркастически изрекла я.

Ухмыльнулся.

– Черт, не поверите. Я много на эту тему думал. И что самое интересное, по ходу в этом мире вообще не осталось ни одного Древнего, который бы к ним не примкнул. Вот так и я, довольствуясь малым, живу как живу, и лишь иногда сетую на них.

– А хотели бы что-то изменить?

– Я?
– удивился тот.

– Да, как война закончится. Вы бы хотели получить влияние в Ордене и что-то изменить в лучшую сторону? Ну, хотя бы попытаться.

– Даже не знаю.

– Вот видите, никто ничего делать не хочет. Все горазды только пенять.

Ухмыльнулся.

– Право, вы меня заинтриговали.... Что ж, обещаю подумать. Кстати, Анисия Дмитриевна.

(замер, видимо, взвешивая за и против)

А вы бы не хотели перейти на ты? Хотя бы когда наедине, когда не обязательно соблюдать субординацию?

Улыбнулась я. Молчу.

– Все же... раз такая тайна между нами. Что так немыслимо, хоть и невольно, сближает.

Еще шире улыбнулась я, сгорая от непонятных чувств.

– Конечно согласна.

– Вот и ладненько. Вот и хорошо, - счастливо заулыбался "товарищ Хирург" и убрал руки за голову, слегка покачиваясь на стуле.
– Так, - вдруг вздрогнул, видимо, что-то вспомнив, - сколько там уже времени?
– живо дернулся вбок и уставился куда-то в сторону. Последовала и я его примеру.- Ого!
– Вскрикнул тот в сердцах.
– Первый час ночи, надо же! Стоит немного покемарить. А то сегодня уже утром обещали новое пополнение.

– Да я помню... Простите, прости, что отвлекла, - живо встала со стула. Шаги на выход.

– Ну что ты?
– поспешил, резко перебил мои слова. Тоже вскочил с места. Подошел ближе.
– Я очень рад, что мы во всем разобрались и помирились. Просто, боюсь, что до вечера завтра не сможем даже присесть. То есть уже сегодня. ... Устанешь, наверняка.

– Да ладно, - мило улыбнулась.
– Пойду я. Ведь, и вправду, пора...

– Давай, и выспись хорошенько.

Улыбнулась.

– Я не сплю.

(удивленно дрогнул)

– Как?

– Как-то так, - с притворным весельем скривилась я.
– Но это длинная история, а посему не сегодня.

Улыбнулся.

Открыла дверь и переступила через порог.

– Чашки я сам отнесу на кухню.

– Чашки?
– вздрогнула.
– А чашки, - растерянный, отчаянный взгляд забегал по столу, что слегка виднелся за его спиной.

– Не переживай. Я справлюсь.

– А... хорошо, - несмело, не сразу ответила я.
– Ну, тогда... благодарю и... спокойной ночи.

– Провести?

(дернулась я в испуге)

– А? Не, нет. Я сама. Спасибо.

– Что ж, ладно... спокойной ночи, - мило улыбнулся Федор и, немного подождав, пока я скроюсь в темени коридора, захлопнул за собой дверь.

Глава 42. Жертва

***

Еще небо и краской не залилось, а уже под окнами зарычали моторы новоприбывших грузовиков.

И нет, это была не ночь чаепития. Отнюдь нет: те дни давно прошли. И, казалось, с того момента пробежала целая вечность.

С Федором Алексеевичем с тех самых пор мы очень сблизились. Общие темы, надежды, старания. Порой даже стали ходить слухи о нашем романе, но это, конечно же, была полная чушь...

Мой стук в дверь кабинет Хирурга.

– Да-да, войдите.

– Привет. Не помешаю?

– Нет, конечно, - мило улыбнулся. Откинулся на спинку своего стула, руки за голову - и уставился на меня.

– Смотри, тут тебе Нинка презент передала. Боялась, что когда с обходом закончит, ты уже спать пойдешь.

(шаги мои ближе и замерла у стола)

– Да-а-а уж, - растяжисто провел, - только булочек мне и не хватало.

– Не капризничай, - с грохотом (ненароком) поставила тарелку на столешницу (как раз рядом с открытой книгой).
– Что читаешь?
– метнула взгляд на печатный том.

– Да так, глупости. Присаживайся.

(подчинилась)

– А ты ешь давай, девушка старалась.

– Сама что ль испекла?

– А тебе прям, чтоб сама. Смотри, подавишься.

Захохотал. Вдруг рывок вперед - и подхватил пышечку. Нарисовав неописуемую радость на лице, принялся уплетать гостинец.

– Слышал? Опять про нас сплетни пускают... Людка вчера, помнишь, видела? Вот и наплела теперь с три короба. Совсем совести у людей нет.

– Ох, бабы, бабы. Не иметься вам! Ну, и что ж я такое с тобой делал?

– Ой, и за руку брал, и место уступал... и едва ли жениться не предлагал!

– Надо же какой я - ловелас!
– игриво закачал головой.
– Просто, стыд да позор!

– Во-во, еще, не дай Бог, до Валентины Ивановны дойдет, начнется тогда тут разбор полетов!

– Да не ломай себе голову! Успокойся. Не обращай на них внимание - больше толку будет. Ибо чтобы ты не сказала, всё будет не в твою пользу.

– А ты прям разбираешься?

Ухмыльнулся. Смолчал.

– Нет, ну, а действительно, - приблизилась я к нему. Локтями оперлась на стол, а на ладони умостила подбородок. Взгляд в глаза.
– Со мной то уже всё ясно. Я тебе уже не раз говорила... что вся эта "любовь" - не мое. Мне кажется, если я снова кого полюблю, то он непременно окажется предателем или каким-то... сумасшедшим.