Терновый венок надежды

– О Федоре Алексеевиче, - заулыбалась та.

– А, - отвернулась, вновь взор на свои руки и свою работу.

– Ха! Можешь даже не отвечать. Сейчас все девушки этого госпиталя только о нем и думают.

– Да ладно?
– дернулась я; тут же обернулась к ней, ища шутку, опровержение.

– Ага, - загадочно, утопая в собственных каких-то мечтах, растяжисто протянула Нинка и хлопнула руками по своим коленям.

– Нашли о ком думать, - гневно гаркнула я и тут же принялась укладывать скрученные мотки в ящик.

– Ой, да ладно! Скажешь еще, что он тебе не понравился!

– Не понравился, - резко встала и прошлась к столу.

– И зря! Он - очень талантливый, добропорядочный человек!

– Откуда знаешь?
– разворот и взгляд уставила на нее.

– Верка рассказывала. Она еще в прошлом году с ним сталкивалась, под Бродами. Многих спас. Говорит, буквально с того света вытащил. Другие руки опускали, место уже думали освобождать, а он нет - настаивал на своем, боролся за каждого до последнего. К награде его даже обещали приставить!

– Чего ж не приставили? И вообще, ты так утверждаешь, будто не Вера, а ты там была.

Закатила Потапова глаза под лоб, цыкнула. Вскочила с кровати.

– Вот чего ты такая недоверчивая и злобная к нему?

(молчу; шаг ее ближе)

Или есть повод? И ты что-то не договариваешь? Ты думаешь, я не заметила, как вы странно отреагировали друг на друга при первой встречи?

– Показалось, - развернулась я спиной, пряча глаза.

– Так и есть! Что-то было!
– резко прильнула ко мне, обогнула сбоку и уставилась в лицо (навалившись на стол).
– Признавайся!

– Да что ты ко мне пристала?
– опешила я. Отстранилась от нее.
– Нет, ничего такого. Не была знакома я с ним. Просто неприятный тип - вот и все.

– Да-да, неприятный, - не без издевки передернула мои слова Нина.
– Хотя, - вдруг затяжной вдох, завлекая мое внимание.
– Что не знакомы были - верю. Не зря же он так много о тебе расспрашивал.

– Че-го?
– в ужасе уставилась я на нее.

Расхохоталась та.

– А говорила, что не нравится, что не волнует. Он как покраснела!

– Показалось!
– гневно гаркнула я и тут же стыдливо отвернулась.
– Так что он расспрашивал?

(долгая, выводящая меня из себя, пауза)

– Что? Да так, кто, откуда, когда к нам попала. Какое мое впечатление о тебе.

– А ты?
– резкий разворот.

Ухмыльнулась. И вновь тянет интригу.

– Я тебя сейчас прибью, - с наигранной злобой, сквозь смех, не выдержала, прорычала я.

Захохотала и Нинка.

– Да всё хорошо, подруга. Разве я могла что-то плохое о тебе сказать? Сказала как есть: из-под Воронежа. Старательная, заботливая, умная, ловкая.

Закачала я головой в притворном негодовании.

Опустила взгляд.

– Ох и Нина... поседею я с тобой.

– Вот и хорошо. Меньше на тебя заглядываться будут, - шутливо съязвила.
– Правда, - вдруг добавила.
– Это давно было. Неделю или две назад.

Замерла я, наградив девушку недовольным взглядом.

– И ты только сейчас об этом говоришь?

– Ну, извини. Совсем уж из головы вылетело. Это было как раз в ту ночь, когда к нам много новых раненных привезли. Я ему еще с пациентами помогала.

Скривилась я, но промолчала, лишь понимающе закачав головой.

– Ладно, мне пора на обход, - прошлась Нинка к двери.
– Кстати, будешь себе чай делать - и мне завари.

– Непременно.

***

Несмелый (мой) стук в дверь кабинета Хирурга.

– Входите, - послышалось изнутри.

Стою, выжидаю.

Мгновения на осознание тому - и нехотя скользнул стул, издав противный звук. Шаги ближе - щелкнула ручка. Отворилась дверь.

Я, неловко корчась, пытаясь удержать, не разлить чай, прорываюсь в комнату.

– Можно?
– выровнялась я. Смелый взгляд в глаза.

– Ну, заходите, коль уже пришли.

Прошелся. Сел за стол.

– Можно?
– головой кивнула, взором указывая то на чашки в моих руках, то на его стол.

Тяжело, раздраженно вздохнул, скривился. Неспешно собрал в кучу бумаги и отложил вбок.

– Прошу, - махнул рукой.

Подчинилась.

– Я присяду?

– Да, конечно.

(исполнила замысел;

неловкая пауза зависла между нами)

– У вас ко мне дело?
– первым отозвался Федор Алексеевич.

– Да...
– глубокий вдох, дабы собраться с мыслями, - я пришла просить прощение... за то свое неподобающее поведение несколько недель назад, а именно - мой ночной визит к вам...ну, и крыс. Если, конечно, помните, - и тут же осеклась, прикусив язык. Чувствую, как от стыда запылали щеки.

(удивленно выгнулась его бровь; смолчал)

– Вот и чай... заварила вам в качестве извинения, - отчаянная попытка оправдаться и достучаться до собеседника. Прорваться через его стену негодования и безучастия.
– Правда, еще набралась смелости и себе заодно сделать... да предложить вам выпить со мной вместе, - криво, лживо (напугано) улыбнулась.
– Эдак раскурить трубку мира на двоих.

Тягучая тишина - замер в рассуждениях, но затем вдруг несмелый, тихий смешок вырвался из его груди - и лицо вдруг просияло. Серьезность, сосредоточенность и предосторожность пропали, сменившись на доброту.

Взгляд около, по столешнице. Ухмыльнулся, а затем глаза уставил на меня.

– Чай?

Удивленно вздрогнула уже я.

– О-остальное - б-боюсь, неприлично.

Улыбнулся.

– Чай, так чай. Хоть без сахара?

– Еще бы, - съязвила я, набравшись остатка храбрости.
– Я не настолько виновата.

Рассмеялся. Прожевал эмоции.

– Вы меня тоже извините. Я был неправ.

(пауза)

Даже очень.

– Даже очень?
– лицо мое вытянулось от удивления (пытаюсь шуткой снять нарастающее напряжение).

Закатил глаза, ухмыльнулся.

– Не наглейте.

Промолчала, стыдливо улыбнувшись.

И вновь пауза пролегла между нами. Тишина резала слух.

Тяжелый вздох. Отчаянные поиски спасительной темы, дабы убрать неловкость.

– А вы...

– А вы...

(начали одновременно; рассмеялись)