Территория Альфы

Многие из них погружаются в спячку. Будучи ещё совсем молоденькими и свежими, они опускают планку ожиданий и позволяют организму работать на низких оборотах.

Но вместе с планкой ожиданий опускается и планка возможностей. Ничего не ждёшь – значит, ничего и не даёшь: простая формула. Но, по известной причине, красавице недоступная.

И выходит, что состояние спячки для красавицы – единственно комфортная зона существования, исключительная возможность защититься от мира, который для неё молчит.

Она в этой жизни спящая красавица, не иначе. Язык не поворачивается сказать «мёртвая красавица» – но это было бы правдой. Жизнь с красавицей бесперспективна, потому что это жизнь с мёртвой женщиной.

Но пока её не распознаешь – это очень привлекательная особа. Пока её не изучишь, не разберёшься в ней, не обломаешься об неё, а точнее об её инертность, за ней хочется бежать. Её хочется нести на руках, чтобы она сама не испачкалась и не обломалась. Именно такое желание она вызывает.

Ольга Орлова была красавицей.

* * *

Количество инвестиций, вложенных в женщину, – неважно, труда, времени, денег, я сопоставляю с результатом на выходе. Я – человек результата. И без результата не может быть окончания процесса.

Что ждало Ольгу дальше? Хотелось бы, чтобы она это сама понимала, но не приблизительно, а как можно точнее.

Я думал, что ответственен за неё до тех пор, пока она одна. Она, конечно, не собственность, но хотелось бы, чтобы у неё всё было нормально. Может быть, пусть родит. Или не рожает. От меня или не от меня. Наверное, если бы нашёлся подобный мне, я бы обрадовался.

Думал, какое-то время ей придётся ещё метаться между мной и кем-то. Или между мной и доказательством мне, что она звезда. А после – либо блядство у неё начнётся, либо случится рождение ребёнка. Но с детьми лучше поторопиться.

Там дальше у женщины где-то с тридцати семи сексуальное сумасшествие начинается, возникают последние сильные желания перед менопаузой.

Правильно говорят, если женщина в двадцать восемь и до тридцати двух не начала изменять, то она сто процентов начнёт это делать с тридцати семи и до сорока двух.

И хорошо, если в женщине ещё есть актриса и она сделает так, что сто человек поверят, что её партнёр единственный и неповторимый. Результат в любом случае зависит от её мозгов.

Мне всё равно, кто у Орловой появится, лишь бы она была счастлива, лишь бы нашла то, что не получила со мной. А для неё счастье – чтобы ей в рот смотрели и говорили, что она звезда.

В ночных клубах идёт охота за дешёвым сексом, за бесплатным сексом. Ей почему-то надо было именно там демонстрировать свою персону. И я оказался сопровождающим. Получалось, что я вывел модель на эскорт-показ. И все они, зрители, публика, друзья её даже не могли предположить, что я просто мог любить эту женщину.

Может, для большей убедительности надо было надеть колпак шута? Я тогда до этого не додумался. А это было бы весело.

* * *

Иногда одно понятие очень легко подменяется другим. Возникает это по причине дефицита, когда отсутствие желаемого становится настолько непереносимо, что всякий суррогат, напоминающий желаемое, воспринимается как вполне полноценный заменитель. Сколько раз я сам, любитель отличного кофе, в местах, далёких от цивилизации, пил баланду, отдалённо напоминающую кофе. И радовался тому, что хотя бы через эти помои мог восстановить в памяти вкус и запах любимого напитка.

Подмена понятий – опасная вещь. Я и сам не единожды наблюдал, как вполне интересные персонажи скатывались в эту воронку.

Как-то моя знакомая молодая актриса обратилась ко мне с предложением продюсировать фильм известного, но уже пожилого режиссёра, – он собирался снимать её в одной из главных ролей. Я, из уважения к таланту актрисы, прочитал сценарий.

Не знаю, поняла ли она меня в силу своей молодости, но я попытался донести до неё истинную причину своего отказа. Я сказал ей, что если бы нечто подобное – историю отношений молодых людей, где есть эротические сцены, снимал режиссёр её поколения, такой же молодой пацан, как и она, я бы принял участие в проекте. Потому что молодой пацан расскажет, как он чувствует сейчас, в текущий момент времени. Расскажет правду, которая понятна его возрасту, и покажет реальную любовь и реальный секс с тем качеством эмоциональных переживаний, которые понятны ему.

Мэтр тоже расскажет, что он чувствует, но проблема в том, что с определённого возраста для большинства эротическая жизнь протекает в уме. Так что и для стареющего художника сексуальная жизнь – это, скорее, внутреннее переживание, а не реальное событие. Фантом.

Эрос на склоне лет – вещь жестокая. Я бы сам, наверное, пока не догадался. Подсказку мне дал мой приятель психолог, который после обсуждения с ним сценария одной фразой всё объяснил: «Если бы даже самые посторонние люди узнали, что происходит в голове стареющего эротомана, они бы его распяли за это, – не меньше».

В сценарии виртуальному насилию подвергалось всё, что могло вызвать хотя бы какое-то душевное волнение. Но разница между обычным мужиком и художником заключалась в том, что последний пытался выдать свои конвульсии за искусство.

Сценарий, написанный мэтром, подтверждал, что автор уже далёк от жизни. Все признаки были налицо. Идеальная, поэтическая любовь как показатель – неважно, по какой причине – невозможности иметь настоящий секс.

И в тоже время сцены эротического содержания были прописаны с какой-то детской жестокостью и стариковской зацикленностью. Так, словно у автора уже притупились все нервные окончания, а он всё ковырял и ковырял, чтобы хоть что-то ещё прочувствовать.

Но надо отдать должное – «ковырял» он красиво; настоящий эстет со стажем. И морализатор – в силу возраста. На это и повелась молодая особа.

Она полагала, что мэтр совершенно целомудренный человек. Но этим целомудрием он искусно прикрывал те сумасшедшие любовные оргии, которые разворачивались в его собственном воображении. Было очевидно, что своё произведение он сотворил исключительно для личного удовольствия.

После читки сценария, я окончательно убедился, что молодой особе лучше не встречаться со стареющим, да ещё и именитым эротоманом.

Он мог ввести её в заблуждение, убедить, что только платоническая любовь является единственно полноценной и достойной молодой ослепительной девушки; а сексуальные отношения, на которые сам уже не способен, придать анафеме. И таким образом дать ей неправильные установки для отношений с мужчиной.

Получается ситуация, когда вместо самих отношений ведутся разговоры о них. Этим часто грешат матери взрослеющих дочерей, когда преподносят девочкам некую идеализированную, несуществующую модель. Но мамы не так опасны, как мужчины. Маму рано или поздно перестают слушать, а вот заинтересованный мужчина с репутацией эстета способен внушить женщине что угодно.