Тетраграмматон микрорая
Шрифт:
— Ёрничаешь.
— И даже не отрицаю. Более того, получаю от этого удовольствие.
— Выходит, ты знаешь, что такое Грааль?
— Нет.
— Но можешь его найти.
— Нет. То есть, не знаю, справлюсь ли.
— Ага. Дело ясное, что дело темное. Лады, Тамплиерище. Ты меня конкретно загрузил, но за это тебе огромное спасибо. Мне надо подумать. А ты ищи Грааль. Святой, или какой он там. Или не Грааль он вовсе. Короче, ты меня запутал. Найдёшь, дай знать.
— Обязательно.
Разговор закончился. От резких гудков заложило уши, и я поспешил выключить громкую связь. Пусть теперь думает. А я займусь делом. Отвечу на Машино письмо. Но вначале надо покормить стаю рыбёшек, пока они от недоедания не превратились в табун пираний.
После заботы о рыбках я успел открыть текстовый файл и собраться с мыслями, но тут мне вспомнилось обещанное дело. Пришлось опять надевать уличную одежду и идти в ближайший супермаркет. Куда же без плитки белого шоколада? Не дело так с Алёной поступать. Наверное, занята, или со своим Олегом куда-то укатила, потому и не отвечает на смс-сообщения.
Шоколад я сунул в почтовый ящик Алёниной
Ta/\/\n/\\/\ep: Здравствуй, Маша. От твоего письма такой след в душе, будто нежной рукой и тонкой салфеткой стёрли с души всю пыль и грязь. Просторнее стало, светлее и воздуха будто прибавилось. Это я так, зеркало из себя строю. Не специально. Само по себе выходит: перенимаю твою манеру. Это не страшно, да? Хотя это мне есть, чего пугаться. Как у Бредбери в «Марсианских хрониках» была новелла «Марсианин». Помнишь? Мальчик пришёл жить к чете стариков, и свойства был такого, что выглядел тем, кого они хотели увидеть. Я думаю, даже если он и был марсианином, всё равно по возрасту и по характеру ребёнок, или хотя бы молодой человек. Более старый да умудрённый испугался бы. Вообще-то нет. Такой как твой отец, или как К.С. из рассказа, он бы тоже пришёл. У стариков жила любовь, и они верили в чудеса. Это потом он попал в город обычных людей, где каждый видел в нём желанный образ. Юноша — любимую, ребёнок — героя мультфильма, полицейский — преступника в розыске. Там он и умер от разрыва личности. От необходимости быть кем-то кому-то, причём всем сразу. Надеюсь, мне такое не грозит. Как пел Макаревич — не стоит прогибаться. Да, не стоит, да только не прогибаюсь я в сторону тебя, а подстраиваюсь. Веришь? Совершенно неосознанно. Никакого насилия над собой, так естественно и легко. С другими я менее гибкий. Вот взять, например, моих друзей. У меня есть два замечательных друга: Лёха и Алёна. Лёха, повёрнутый на настольных стратегиях фирмы Games Workshop. Он потрясающе красит миниатюры. Считает девяносто процентов людей козлами, недостойными его внимания, но дай Бог каждому такого друга, как он. Если что-то нужно, он расшибётся в лепёшку, последние штаны отдаст. У него девушка была, они долго встречались. А потом что-то произошло, и она потеряла ребёнка. Может, он не готов был? А может и я виноват. Мне с самого начала казалось, что они не пара. И я держал эту мысль в себе, не отпускал и, и что скрывать, чуточку завидовал. А теперь… Сейчас он уже меньше на меня злится, а перед тем, как я уезжал на север, мне было страшновато рядом с ним. Он добрый-добрый, но у любого человека может крышу сорвать, когда доводят до отчаянья. Он к женщинам относится свысока. Всех считает «бабами», но это между нами. В общении он предупредителен и даже не лишён изысканности манер. Такой вот странный тип. Эстонец. У него сейчас моральный кризис в связи с политическими дрязгами. Человек потерял веру. Но мне кажется, он излечится. Я попробовал ему доказать, что вера во что-то конкретное это хорошо, но не стоит терять вкус к жизни, если объект приложения веры изменился. Трансформировался. То, что в нём было, а потом исчезло, преобразовалось во что-то иное. Я этот ориентир дал ему немного иносказательно, но он умный, должен понять. А то, когда в лоб, люди закрываются, и до них потом не достучишься. Надо будет вас обязательно познакомить. Мне кажется, он тебя примет очень хорошо. И совсем не из-за того, что для меня это важно. Он умеет ценить хороших людей и легко отличает истинное от напускного. От того и не любит многих. Признаюсь, что кое-какие детали биографии К.С. я написал с его слов. Изменил кое-что, конечно. Ну а если тебя пугает, что он с осторожностью относится к женщинам, так его можно понять. Но главное в другом! Есть исключение — Алёна. Я-то знаю её очень давно. Она живёт в нашем подъезде, но на другом этаже. Лёха с ней быстро подружился. Но у Алёны давно есть молодой человек, так что про меня или Лёху ты ничего такого не думай. Наша троица — живое доказательство, что дружба между людьми разного пола это не выдумка идеалистов. Алёна иногда приходит ко мне, и кормит моих рыбок. А то я частенько забываю. Стыдно, конечно, да вот такой у меня характер. Не привык ещё к ответственности, а пора. И заметь, постепенно привыкаю. Рыбок покормил, как приехал с севера, даже до того, как сел писать тебе этот ответ. Ты не обижайся, ладно? Они же маленькие, и сами себя покормить не могут. Ты можешь меня понять, я знаю. У тебя есть твоя лапушка, а это настоящий родной человек, хотя пока, наверное, маленький и во взрослых делах не очень смышлёный. А в самых обыкновенных, душевных, может разобраться лучше взрослых. Но это по догадке пишу, на основании пословицы «устами младенца», ну и так, где чего услышал. А ведь я тебе так и не рассказал, как побывал на севере. Главное впечатление оттуда это спокойствие природы. В промышленных зонах там беда, деревья стоят сухие и мёртвые, но стоит отойти подальше, и всё преображается. Лес шумит или молчит так, словно нет ему никакого дела до человека. По правде так и есть. Кто соберётся покорять неприветливые, суровые от холода просторы? Видел я жалкие попытки. Домики на сваях между талыми лужами вечной мерзлоты, изъеденные ветром, сухие и серые доски. Человеку потребуется не одно тысячелетие, чтобы стать там хозяином. И то если сумеет природу изуродовать. От этих глобальных потеплений и таянья ледников можно ждать любого возмездия. Ведь Мирокрай, это сущность неделимая. Людям надо было прожить много веков, чтобы понять это. Понять-то вроде поняли, а выводов не сделали. Там аукнется, а откликнуться может на другом полюсе планеты. Грустно. Но мне кажется, люди сумеют вовремя остановиться. Или природа Мирокрая остановит. Я вот верю в это, а больше ничего не остаётся. А ещё мне кажется, с Мирокраем можно ладить, если не разрушать. Где взял, в другом месте отдай. Простая, разумная логика.
Закон сохранения энергии. Мне вот как-то даже теплее стало, когда я это написал. Талисман у меня на руке — чётки с крестиком. Сейчас показалось, погладили меня. Да наваждения всё это. Излишне обострённые чувства. Ты вот говоришь, не спеши. А я и не спешу. Просто держу себя в руках. А ведь и правда, чуть не приехал. Выхожу с вокзала…Экран компьютера тренькунл сигналом. Дурные у меня колонки, в монитор встроенные. Ладно, посмотрим, что там за письмо привалило в одиннадцать вечера.
А письмо оказалось очень деловое и срочное. Ну да, стоило взять отпуск на несколько дней, как тут же нашлось наисрочнейшее дело. Завтра в 9.30 в офисе, приезжает заказчик, и нужно с умным видом проконсультировать. А потом по списку. Список на три страницы, всё по жёсткому, по календарной сетке. Да, на ближайшие дни про свободное время можно забыть. И переписка с Машей будет не такой многостраничной. Хорошо, что ещё на мобильный не названивают. Стоп, а где он? Вот я балда! Надо же подзарядить, а то батарейка села.
Пришпиленный к розетке, телефон прожужжал новым смс сообщением:
Ты дома?
Я быстро отправил Алёне ответ:
Srochnoe chto? Ya xotel otoiti na polchasa.
Новое сообщение пришло незамедлительно:
Хорошо. Не бери в голову.
Ну не брать, так не брать. Тем более, первое сообщение отправлено час назад, а была бы срочность, может позвонить на домашний или зайти прямо ко мне домой. Уж для неё-то двери моего дома всегда открыты. На оба входных ключа и на домофонную таблетку.
И я решил закончить письмо:
Вот так с вокзала и бегаю. Но это не беда, мне нравится. Как говорится, чувствую себя в тонусе. Вот у нас сейчас четверть двенадцатого, а у вас третий час ночи. Или второй? Сложно это представить. Знаешь, я ведь когда пишу тебе, как будто прямо вживую беседую. Странно, да? Я сейчас сбегаю в кофейню, отправлю тебе это послание, а потом сразу домой. Спать, а то завтра с утра на работу. Подпрягли так неожиданно, а я думал несколько дней попинать балду, может, ещё куда съездить. На берег океана, например. На восток. Но это путь долгий, так что не скоро смогу себе позволить. Кстати, если поеду, в окна увижу твой дом. Он должен быть виден с железной дороги, я почему-то это точно знаю. И ещё дело не только в раннем приезде в офис. Надо вернуться, может быть Алёна в гости зайдёт. Она прислала сообщение. Какое-то очень резкое, вот и боюсь, а не случилось ли что. Надеюсь, ничего серьёзного. Ладно, таинственная девушка из другого времени, на этом прощаюсь. Ты ведь и правда из другого времени, а живём в одном Мирокрае. До чего же всё-таки странно.
Сброшенный на флэшку файл уютно пристроился в пёстрой толпе разнообразных документов. Все они относятся к давно забытым рабочим текстам. А у него из имени только дата. Ни с чем не спутать. И не забыть.
Дата. Странная всё-таки штука — время. Зависит от поворота солнца. Там — у Маши уже два ночи, а здесь у меня ещё не кончился день. Но при этом и я, и она существуем в одном и том же пространстве, даже дышим, должно быть, одновременно. А что, если посмотреть глубже? Взять, к примеру, того же Персеваля. Если посмотреть на вещи под определённым углом, он может всё ещё существовать, только не за несколько градусов поворота Земли вокруг оси, а за сотни, тысячи, или большее число оборотов. А в масштабе вселенной это большая разница, или нет? Один поворот земли, тысяча, несколько тысяч.
Хватит, приказал я себе. Иной раз влезаешь в такие дебри, что лучше быстрее обратно. Иначе разум вполне может дать сбой и пойти в разнос.
Да уж, потерянный в мыслях. Так я сам себя обозвал на пол пути в кофейню. Надо быть таким психом, тащиться в полночь за три перекрёстка? Дежурный сисадмин разделил моё мнение о маразме и пробурчал себе под нос что-то про выделенку. Не со зла, а скорее сочувственно. А что ему сказать? Я молча вставил флэшку в компьютер, отправил письмо, расплатился и пошёл домой.
В подъезде объёмным эхом зазвучали шаги, но между шагами я услышал посторонее эхо. За два пролёта стало ясно, что на моей лестничной площадке кто-то есть. Слышалось неровное, сдавленное дыхание и шелест одежды.
— Ты? — удивлся я.
— Ну да, — кивнула Алёна, — Не ждал?
— А чего ты не зашла, у тебя же ключи есть? — только тут я стал замечать следы переживаний. Слёзы подпортили тушь, но Алёна с ней почти справилась. Другой бы не заметил, а я связал в одну логическую цепь напряжение мимики, красные глаза и мокрый платок между пальцев. Алёна тщетно пыталась совладать с дрожью в руках, платок упал на бетон. Она подобрала его, скомкала в карман и виновато посмотрела мне в глаза.
— А вдруг ты не один? Вдруг с Машей, а тут я вся в соплях. Влезу и помешаю.
Вот тебе на, подумал я. С каких это пор Алёна щемится? Ай-ай-ай, а ведь прицепилось Машино слово. Что же с ней происходит, с Алёной?
— Знаешь, будь я не один, а хоть бы и с Машей, я бы тебя впустил. Более того, был бы рад тебя видеть. Даже, хм… даже в разных обстоятельствах.
Она как-то резко засмеялась и прищурилась. В тёмном офисном костюме, со строгой укладкой волос Алёна выглядела немного нелепо на пыльных ступеньках полутёмного пролёта. Туда, где сесть, она подложила свежую рекламную газету, а с подоконника взяла пыльную консервную банку и приспособила под пепельницу. Глянцевую сумочку припрятала подальше, чтобы не запачкать окурком. А вот на замшевые туфли уже насыпала. Но я так понял, сейчас ей глубоко безразличны все эти пустяки.
Алёна закурила очередную сигарету, искоса посмотрела на меня и стала ещё больше похожа не обиженную учительницу младших классов. Ещё бы добавить очки и указку.
Она очень хотела что-то сказать, да никак не решалась. Я пару раз намекнул, что так ей станет легче, но девушка меня будто не слышала. Пропел соловьём мобильный. Она вздрогнула, зашуршала сумочкой и стала набирать ответ.
— Пошли ко мне, а?
Она громко цыкнула на меня и отмахнулась. Сигаретный пепел попал на брюки, и она машинально его стряхнула. Если точнее, размазала.