The Beginning of the End

Он наклонился к своей повелительнице и подопечной.

– Черная магия никогда не остается без последствий и всегда требует жертв. В определенном смысле, мы с вами… и другие люди, читавшие заклинания из “Книги мертвых”, пожертвовали своими душами…

Меила поежилась.

– Я об этом догадывалась, - сказала она. Помедлила.

– Ну, а в чем же причина того, что другие мумии так и остались живыми мертвецами?

Хафез кашлянул. Поправил крахмальный отложной воротничок, который еще не утратил свежести.

– По-видимому, Имхотепу, хотя он и сильнейший маг, не дана власть возвращать других в мир живых, как и даровать им свободную волю. Это привилегия великого Аллаха, которого мы с вами так редко поминаем, - старый египтянин усмехнулся.

– Существа, оживленные Имхотепом, обретают жизнь лишь отчасти - и остаются его рабами, способными только к простейшим действиям.

Хафез помолчал. Обе молодые женщины напряженно слушали его, не смея проронить ни звука.

– Конечно, эти действия бывают весьма разрушительны. И слуги Имхотепа, воскрешенные им, неспособны его ослушаться и лишены чувства самосохранения - это также их несомненное достоинство.

Некоторое время ни Меила, ни Роза не в силах были ответить. Потом англичанка закрыла лицо руками и всхлипнула.

– Как ужасно, - пробормотала Роза.
– Кто мог обречь их на такое?..

Она не испугалась, а сочувствовала несчастным мумиям! Хафез хмыкнул, глядя на растрепанную рыжую стрижку-карэ. Казалось, он впервые посмотрел на англичанку как на разумное существо.

– Жизнь очень несправедлива, мисс Дженсон, - сказал директор Британского музея.
– Почему вы думаете, что смерть должна быть более справедлива?

Он поднялся, точно внезапно пожалев о своей откровенности.

– Прошу меня извинить, леди, но мне нужно идти.

– Постойте, - Меила тронула Хафеза за рукав и протянула ему дочитанную книгу Масперо.
– Предложите это мальчику.

Хафез кивнул, принимая книгу.

– Могу вас заверить, что юный мистер О’Коннелл и без того не скучал.

Меила почувствовала, что ее наставник весьма раздражен. Похоже, Алекс О’Коннелл осознал свою неприкосновенность и успел вывести охранников из терпения.

Меила порадовалась, что не ей приходится иметь с мальчишкой дело. Но зарываться юному О’Коннеллу не дадут. В крайнем случае, Лок-На сумеет его утихомирить.

Когда Хафез ушел, хозяйка и служанка долго ничего не говорили и не могли ничем себя занять - слишком тягостное впечатление оставили его слова. А потом Роза все-таки решилась высказать свою просьбу. Или просьбу своего жениха?..

Какое нелепое получилось сватовство: впрочем, если говорить о самой госпоже…

Меила выслушала Розу с удивлением, но не рассердилась. И даже удивилась не слишком. Как видно, притворщица из Розы совсем неважная.

– Пожалуйста, женитесь, - сказала египтянка, когда горничная замолчала.

Роза снова запоздало изумилась про себя: своему собственному тону и настойчивости. Можно подумать, она именно об этом мечтала всю жизнь! Оказаться в гареме у египтянина!

– Правда, можно?
– спросила англичанка.

– Можно, я же говорила, - ответила Меила, снисходительно улыбаясь.
– Только не сейчас, естественно.

У Розы упало сердце.

– А когда?

Египтянка постучала пальцами по столику, на котором лежали ее книги и бумаги вперемешку с туалетными принадлежностями.

– Когда мы достигнем Ам-Шера.

Розе вдруг стало очень стыдно за себя.

На что она рассчитывала?.. Не бросить же госпожу, в самом деле!

– Конечно, благодарю вас.

Потом девушка робко попросила разрешения уведомить обо всем своего жениха и уединиться с ним для разговора. Меила лениво кивнула.

– Иди, - сказала она.
– Только слишком не уединяйтесь, наши мужчины горячие и буквалисты, - усмехнулась египтянка.

Роза смущенно кивнула.

Она взяла с их общего столика зеркальце, причесалась и припудрилась, хотя пудра ей не шла; потом Роза Дженсон встала и выбежала из каюты, словно боясь передумать.

Роза долго стояла в пустом коридоре, за дверью каюты, где был Имхотеп… ни за что на свете она не решилась бы войти туда: но именно там, по-видимому, обретался господин Хафез.

И действительно, старый египтянин вышел спустя небольшое время.

Почтительно прикрыв за собой дверь, Хафез наконец заметил девушку.

– Что вам?
– резко спросил он.

Роза не знала, переводить его обращение к ней как “ты” или “вы”, - и остановилась на лучшем варианте.*

– Мне нужен… шофер мисс Меилы, - вдруг англичанку осенило вдохновение.
– Госпожа послала меня, только я не знаю, как его зовут…

– Аббас, - сказал пожилой египтянин.
– Сейчас я позову его.

Мистера Хафеза, разумеется, насторожило объяснение Розы - но такие требования Меилы не оспаривались.

Аббас появился спустя несколько мгновений: Роза даже не успела приготовиться. Она почувствовала, что ужасно покраснела, и пудра на носу и щеках, наверное, очень ее портила. Однако молодой служитель культа смотрел на нее так, точно не видел никаких ее недостатков… точно перед ним был его воплощенный идеал.

Он сам сейчас был очень хорош, и даже одет почти прилично: никаких красных балахонов, только красный жилет поверх темной рубашки и обычный тюрбан.

– Госпожа звала меня?
– спросил Аббас.

Он до сих пор не догадался, в чем дело!

Роза мотнула головой, пряча глаза.

– Нет, это я… Пойдем в кают-компанию, - предложила она.
– Там поговорим.

– Хорошо, - согласился египтянин.

Роза боялась, что он начнет распускать руки… но сейчас этот человек даже не делал попытки к ней приблизиться. На людях египтяне и арабы были с женщинами очень сдержанны и застенчивы. Хотя приглашение к уединению для них значило много больше, чем для европейцев, - почти что приглашение к близости…

Интересно, а у древних египтян были другие нормы поведения? Конечно же, другие. Древние египтяне держались с женщинами почти по-европейски свободно - и, в то же время, совершенно по-особенному.

Все это промелькнуло в голове у Розы, пока они пробирались к свободному столику в кают-компании. Здесь можно было расположиться отдельно от всех - и на виду.

Аббас и Роза сели друг напротив друга.

– Мисс Меила согласна, - сказала англичанка. Она заговорила первой, чтобы не сробеть.
– Мы можем пожениться.