The Beginning of the End

Меила распорядилась, чтобы Роза села со всеми за стол - как полноправный член их организации. И добрая и в высшей степени добропорядочная Роза Дженсон, одетая в темное восточное платье, напоминавшее платье госпожи, только более простое, сидя за одним столом с оккультистами и грабителями могил, выглядела счастливой, будто вкусила запретного плода… будто осуществились все ее мечты.

И то сказать: многим ли женщинам выпадают в жизни такие приключения?

И многим ли женщинам удается исполнить свое предназначение… то, к чему действительно лежит сердце?

Они почти ничего не пили - кроме сладкого вина, которое поставлялось с виноградников Дельты, как тысячи лет назад. Хафез удовольствовался водой с розовым маслом, по-турецки, и шербетом. Мусульманские привычки были во многом хороши, пусть и остались только привычками.

Меила выпила совсем немного. Она думала о том, сколько раз ей удалось разделить трапезу с Имхотепом… с тем, кого теперь так непочтительно заперли в пустой кладовой.

Египтянка слышала, что, восстав живым мертвецом, он не нуждался более в человеческой пище и во сне - только в плоти и крови тех, кто потревожил ларец с канопами Анк-су-намун.* Или Имхотеп попросту не был более способен есть и спать как простой смертный. Этот закон довлел над ним, пока он не осуществил свое проклятие… а что же будет дальше? И к чему будет способно его тело, когда заново возродится?..

Ей еще только предстоит это узнать.

Роза в этот вечер впервые в жизни захмелела, выпив больше всех остальных, и беспричинно смеялась. Ей было очень весело и легко; а потом вдруг стошнило. Рыжая англичанка икнула и с жалобным видом сползла под стол; мужчины смеялись над ней и, кажется, не собирались этим ограничиваться…

Меила сама оттащила свою служанку наверх, чтобы не оставлять с жрецами Хафеза, и спали обе женщины в спальне молодой хозяйки, вдвоем устроившись на ее огромной кровати под балдахином.

На пароход они погрузились на другой день. Меила заранее собрала вещи. Тело Имхотепа упаковали в прочный водонепроницаемый ящик, окованный железом, проложив тот изнутри ватой. Никаких трудностей с регистрацией мумии у Хафеза не возникло.

Меила, предчувствуя, что ей опять может стать плохо в море, сразу закрылась в каюте и улеглась на свою койку. Роза сидела напротив хозяйки, прямая и бледненькая после вчерашнего. И после давешнего. Лежавшая на животе Меила, чтобы скоротать время, угощала служанку анекдотами – занимательными случаями из истории Англии, которую она выучила так хорошо. Спасибо миссис Теплтон.

Особенно много что было порассказать об англо-франкских войнах. Египтянке нравилось ронять такие семена в столь девственную почву, как ум Розы Дженсон.

– Ну что, - сказала она, прервавшись после рассказа о кровавой Марии Тюдор. – Как ты думаешь, не многовато ли жестокостей насчитывается в истории твоей страны? Мне кажется, на порядок больше, чем в истории Древнего Египта, - искренне заключила сама Меила. – История христианской Европы вообще… очень кровава и несправедлива.

– Да, наверное, - сказала Роза.
– Я понимаю, почему вы это говорите, - прибавила она, сильно волнуясь.

Меила подняла брови.

– Правда?

– Да. Вы… в общем, вы хотите действовать так же, как наши короли, - сказала Роза. – Но ведь это было очень давно!

– Вовсе не так давно, - возразила Меила. – И совсем не так же. Что ты, Рози.

Она улыбнулась, наслаждаясь столь предсказуемой реакцией своей компаньонки.

– Англичане действовали… да и сейчас действуют гораздо более неразборчиво. Знаешь, почему история ничему вас не учит? Потому что никто из вас не видит перед своими глазами живых примеров из прошлого.

Она отвернулась и глубоко вздохнула, потянувшись на своей койке как кошка, наслаждаясь гибкостью и силой молодого тела.

– Мы это исправим.

Первая часть операции удалась блестяще. Они вторглись в лондонский дом О’Коннеллов и похитили ларец, в котором сохранялся браслет Анубиса, и саму хозяйку дома, Эвелин О’Коннелл. Ее запихнули в машину и усыпили, прижав к лицу тряпку, пропитанную хлороформом.

Меила в этой части операции не участвовала, но успела мельком увидеть бесчувственную Эвелин. Египтянка с ревнивой яростью отметила: несмотря на то, что у вновь воплощенной Нефертири был почти уже десятилетний сын, она все еще оставалась удивительно красива. Так же хороша, как тогда, во времена Сети.

Пожалуй, Эвелин О’Коннелл превосходила красотой саму Меилу… но, к счастью, англичанка была ее смертельным врагом и была в ее руках.

И любовь Имхотепа, могущественнейшего из воинов-жрецов подземного царства, вся принадлежала Меиле. Анк-су-намун.

Оккультисты собрались ночью, в одном из пустых залов Британского музея. Меила с Розой прибыли на место первыми, вместе с Хафезом; тело Имхотепа и “Книгу мертвых” извлекли из хранилища, и Хафез приготовился к ритуалу.

Роза спряталась сзади, среди пустых ящиков, за спинами воинов-жрецов. Те расположились кругом глыбы с телом Имхотепа, коленопреклоненные, - готовясь читать заклинания, которые пробудят мумию.

Хафез стоял, точно готовясь читать лекцию всему этому собранию, - но вместо конспекта перед ним лежала черная “Книга мертвых”. И вот уже он читал, громко и вдохновенно, поймав ритм, характерный для древнеегипетских заклинаний, а его жрецы отбивали земные поклоны.

Роза увидела, как в помещение на деревянном жертвенном столе внесли прекрасную женщину в черном платье, со связанными руками и ногами, - Эвелин О’Коннелл. Сейчас ее убьют!..

Роза прикусила пальцы, чтобы не вскрикнуть. Эта женщина – враг, она страшный враг госпожи Меилы, даже если на самом деле не хотела сделать зла. Она должна умереть! Иначе все погибнет!

Но думать о постороннем уже не получалось: заклинания гремели над залом, вдохновенный Хафез, казалось, завладел сознанием каждого, кто присутствовал здесь. Эвелин очнулась и села: и, почувствовав свои путы, со страхом и смятением смотрела на происходящее, догадываясь, что ей уготована роль жертвы…

И вдруг желтый прозрачный камень разлетелся вдребезги, и мумия, издав жуткий рык, распрямилась. Жрецы Хафеза отпрянули с невольным испугом и отвращением; и Роза вскрикнула позади, хотя видела происходящее хуже всех.

Она слышала, как Имхотеп что-то сказал Хафезу - и директор музея, поняв живого мертвеца, ответил. Имхотеп победно рассмеялся… неужели он был готов воскреснуть вторично и знал, кто все эти люди, его новые слуги в современном мире?.. Очень хорошо, если так. Только бы кто-нибудь перевел Розе, о чем они говорят…

Англичанка так и не освоила древнеегипетского языка, даже простейших выражений: он показался Розе слишком сложным, хотя Меила пыталась учить ее.

Роза, не решаясь загадывать даже на несколько минут вперед, увидела, как в зале появилась ее госпожа - Меила, великолепная, спокойная среди всех этих гангстеров, оккультистов и врагов, приблизилась к Имхотепу, отстукивая каблучками. Они обменялись какими-то приветственными словами… и Меила улыбалась как ни в чем не бывало, даже когда мумия любовно и покровительственно коснулась ее волос. Хотя вблизи это существо, должно быть, не только выглядело омерзительно, но и смердело.