The marriage stone

Гермиона выглядела испуганной, а Гарри нахмурился.

– Минуточку - какие еще простолюдины?

Драко только пожал плечами и неопределенно махнул рукой.

– Ну как - обычный народ. Средние волшебники и ведьмы. Люди, которые не ходят в Хогвартс. Маленькие люди.

– Ты имеешь в виду большую часть волшебного мира?
– уточнил Гарри. Это было здорово, что слизеринец, по крайней мере, пытался быть вежливым - но предрассудки еще прочно сидели в нем.

– Да, - Драко кивнул.
– Их. Большинству из них не хватает магии для использования настоящей волшебной палочки, поэтому некоторые из них делают семейные. Они зачарованы на выполнение конкретных задач, а не заклинаний в целом. Многие из них передаются из поколения в поколение. Своеобразные примитивные чары. Я даже видел пару самодельных мётел. Все они могут облагаться налогом, оштрафованы или конфискованы в рамках этого нового закона.

– Даже стеганые одеяла моей тёти Милдред?
– озадаченно спросил Рон.
– Они зачарованы, чтобы оставаться постоянно тёплыми.

Драко подумал и кивнул.

– Да, они могут обложить налогом даже их.

– Или заварочный чайник мисс Фигг, - задумчиво произнес Гарри. Когда он был маленьким, он не знал, что мисс Фигг сквиб, но помнил, что у неё был чайник, который всегда оставался горячим, и в нем никогда не заканчивалась вода.

– Но это ужасно!
– воскликнула Гермиона.
– Ты действительно уверен, что они хотят именно этого?

Драко с недоумением посмотрел на неё.

– Какой смысл было предлагать такой закон, если бы в нём не было подвоха? Сама по себе сертификация палочек бессмысленна. Палочка или работает для тебя, или нет. Тебе не нужно правительство, чтобы понять это.

– Ты поддерживаешь этот закон?
– строго спросила Гермиона.

– Конечно нет, - Драко выглядел возмущённым её предположением.
– Ты представляешь, сколько у меня есть таких артефактов, которые могут облагаться налогом в рамках нового закона? Он не будет принят, если дело дойдет до голосования. Большинство людей понимают его смысл.

Его последние слова заставили Гермиону покраснеть от обиды. Драко только вздохнул.

– Понимаете, - сказал он примирительно, - мой отец отлично разбирается в магическом законодательстве. Я с детства учился этому. И знаю, чего можно ожидать. Вы - нет. Гриффиндорцы привыкли судить о вещах слишком прямолинейно и не умеют видеть перспективу.

Несколько успокоившись, Гермиона замолчала. Она посмотрела на Гарри, который только ободряюще ей улыбнулся. По крайней мере, Драко пытался - по-своему, по слизерински. Будучи мужем Северуса, Гарри привык к сомнительным комплиментам.

– А что насчет закона о неравных браках?
– спросил их Гарри.
– Вы знаете что-нибудь об этом?

– Это - попытка преобразовать семейные законы о браке, - ответил Драко, мельком взглянув на Гермиону, чтобы понять, не собирается ли она продолжить. Девушка сидела молча, и Драко пояснил.
– Министр Фадж пытается зарегистрировать прошлые семейные союзы, и основывать текущие на прежних стандартах. Прямо сейчас любой Глава Рода может изменить или отменить семейные Заветы Отцов, как сделал Уизли. Но если этот новый закон будет принят, вы должны будете сначала доказать, что достойны изменить свои Заветы. Возьмите Блэков, например.

– А что с ними не так?
– осторожно уточнил Гарри. Он не был уверен, знает ли Драко, кем приходится ему Сириус.

– Они - темномагическая семья, - объяснил Драко, но его голос потонул в протестующих выкриках Гарри, Гермионы, и обоих Уизли.

Драко поднял руки, сдаваясь.

– Я имел в виду - традиционно. Они традиционно были Темными - вы видели Беллатрикс?

– Сириус не темный, - проворчал Гарри.

– Да, и он считается белой вороной в семье, - напомнил ему Драко.
– Основываясь на исторических приоритетах, в соответствии с новым законом, Блэки смогли бы соединяться только с темномагическими семьями. Даже Глава Рода не будет в состоянии изменить Заветы Отцов без предварительного доказательства существования исторического обоснования для этого. Семьи, отменившие свои Заветы, должны будут восстановить их. Закон, как предполагается, сохраняет наше наследие.

– Его могут принять?
– спросил Гарри, опасаясь, что в будущем у многих могут возникнуть серьезные проблемы.

Драко пожал плечами.

– Трудно сказать. С одной стороны, есть много старых чистокровных семей, которые хотели бы вернуться к некоторым прежним законам. С другой стороны, это также сильно ущемляет в правах Главу Рода, и никому не нравится эта идея. Кто-то может предложить более мягкий вариант закона, который сможет пройти. Или же кто-то влиятельный выскажется против этого закона, и мы зря беспокоимся.

Хотя последнее утверждение было сказано весьма мягко, Гарри услышал намёк в словах слизеринца. Он долго на него смотрел, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит. Наконец Гарри с тяжелым вздохом опустил голову, уткнувшись в собственные руки, скрещенные на столе.

– Я ненавижу свою жизнь, - пробормотал он.

– Действительно, Поттер, - вздохнул Драко, ставя своей королевой мат королю Рона.
– Вы, гриффиндорцы, не узнаете выгодное дело, даже если посмотрите на него в упор.

Следующим утром Северус сидел в своем кресле около камина и спокойно читал газету. Как он и предполагал, их с Гарри фотография была в центре внимания. И хотя главной новостью дня было провозглашено лекарство от Ликантропии, большинство материалов было посвящено горячему поцелую между Героем Волшебного мира и его мужем, который засвидетельствовали несколько репортеров от Ежедневного пророка. Фотографии Альбуса и Люпина, наряду с полным объяснением лечения ликантропии, и судебными протоколами находились внизу страницы.

Северус удовлетворенно улыбнулся, глядя на фотографию - как он и думал, Гарри действительно выглядел прекрасно. Их пара вообще смотрелась изумительно, если можно было так сказать. И, как он и предсказывал, все предположения о Фараоне и братьях Шелун были не чем иным, как слухами, напечатанными на последних страницах газеты. Никакого упоминания о его предыдущих отношениях с Андрэ не появилось, заставляя надеяться, что тот держал язык за зубами. Возможно, он понял, что такая сплетня могла бы настроить против него Волшебный мир - в конце концов, кому бы хотелось навлекать на себя гнев Мальчика-Который-Выжил?

Глядя как без конца повторяется поцелуй на фотографии, Северус вспомнил о других событиях того вечера. Когда Гарри схватил его за запястье, он был действительно удивлён - не тому, что мальчик схватил его, а из-за того, о чём это говорило. Это был первый откровенный признак собственничества, который показал Гарри. Он сомневался, что сам мальчик знал, почему поступил так - но Северус не пропустил выражение его лица. Он хотел абсолютного подтверждения того, что Северус не собирается идти на встречу с Андрэ.

Собственничество, - размышлял Северус. Ему было трудно понять этого мальчика, но было ясно, что тот боялся, что кто-то разрушит его семью. Он просто столь жаждал привязанности, что был готов принять кого угодно, или у него были подлинные чувства именно к Северусу? Скорее всего, гриффиндорцы по натуре были собственниками - в таком случае это ничего особенного не значит.

Но что, если значит?

Северус задумчиво смотрел на фото. Гарри исполнится семнадцать всего через несколько месяцев - и он станет совершеннолетним по законам магического мира. Тогда многое будет возможным. Мальчик может понять, что ему больше не нужно быть женатым, чтобы защититься от Министерства - и в то время как развод был бы маловероятен, если их брак не будет осуществлен к тому времени, аннулирование - это реальная возможность. Если Гарри попросит аннулирования, что он сделает?