The Maze Game

Все парни не заслужено отдали свои жизни ни за что. Погибли смертью храбрецов из-за гребанной прихоти Создателей. Никто из них не заслужил смерти. Но Создатели сами решали, кто и что заслужил. Вели себя, словно цари. Словно Боги.

«Я контролирую свою жизнь, — мысль в голове тверда, как камень, на котором он стоял. — Я. И только я. Вы играете с нами по своим правилам, а я буду играть по своим. Если жизнь игра, смерть в любом случае побеждает. Всегда. Но только я решаю, когда она победит».

Несколько мелких камушков вырвались из-под ног и полетели вниз. Он прикрыл веки. Из уголка глаза вытекла хрустальная слезинка и оставила грязевую дорожку на скуле. Юноша чувствовал, как прохладный ветер обдувает лицо и ерошит волосы. Ньют вздохнул полной грудью сладковатый вечерний воздух. Последний раз.

И когда солнце, наполовину зашедшее за далекие горные пики, накрыла серая туча, он разжал пальцы и сошел с выступа в камне, мгновенно срываясь вниз.

***

Ньют проснулся от дичайшей боли. Он резко распахнул веки, тяжело дыша. Перед глазами вместо крыши шалаша все еще стояла картина неумолимо приближающегося каменного пола. Сколько времени теперь его будут мучать кошмары?

Юноша попытался сесть, дернув ногой. По икре словно резко долбануло током. В глазах потемнело, голова закружилась.

— Тише, тише, лежи, — прозвучал шепот Эвиты.

Она зажгла свечу, стоявшую на тумбочке, и в помещении сразу стало светлее. Ньют прищурил глаза, привыкая к мягкому желтовато-рыжему свету.

— Не хочу общий свет зажигать, сейчас еще ночь, все спят, — объяснила она.

Парень, повернув голову вправо, посмотрел на Эви. Опухшие глаза, лишь недавно высохшие от слез, покраснели, свидетельствуя о том, что она не спала. Волосы кое-как собраны на затылке в пучок, несколько прядей вылезли из резинки и торчали в разные стороны. Она выглядела очень усталой, но тем не менее радостно улыбнулась ему.

— Эва… — голос Ньюта был очень хриплым, губы с трудом разлепились.

Девушка тут же подскочила и, налив воды из графина, вернулась к кровати. Она хотела помочь Ньюту подняться повыше на подушках, но парень зашипел от жуткой боли, прошедшей от пятки до самого бедра.

— Ой, прости, прости, — испуганно затараторила Эви. — Я помогу, давай…

Она одной рукой приподняла светлую голову, а второй аккуратно подставила стакан к пересохшим губам парня. Но ее руки так сильно дрожали, что Ньют перехватил стакан своей ладонью и полностью осушил стакан.

Приподнявшись на локтях и поморщившись, юноша опустил взгляд на поврежденную конечность. Опухшая нога была перебинтована и уложена в шину, как в лоток. Между кожей и деревом Медаки проложили слой ваты, чтобы не было трения.

Эвита, согнувшись, копошилась подле кровати. Изредка оттуда доносился звук стекла. Наконец, она вынырнула, еще больше растрепав волосы, и сказала:

— Джеф велел дать тебе сначала анальгетик в таблетках, а если не поможет, вколоть ампулу… Но я очень надеюсь, что таблетка подействует, я боюсь колоть, — она смущенно поджала губы и начала вытаскивать таблетки из упаковки.

— Эва, — голос парня окреп, но говорил он шепотом, — почему не Джеф дежурит?

— Он ушел поспать, — ответила девушка. — Он ведь практически сам операцию провел, устал.

Ньют посмотрел на девушку: создавалось впечатление, что юноша не видел ее несколько недель — Эвита казалось резко похудевшей, скулы на лице обострились, ключицы выделялись сильнее обычного.

— Держи, — Эви протянула юноше две таблетки.

Он закинул их в рот, и запил водой. Когда девушка забрала стакан, он мягко взял ее за руку.

— Тебе нужно поспать, — твердо сказал он.

— Когда Джеф проснется, я спущусь подремать.

— Нет, иди сейчас, — настаивал Ньют. — Ты еле сидишь уже.

— Я не могу оставить тебя, — покачала головой Эвита. — Если нога будет сильно болеть, необходимо сделать укол, — она дернула рукой, в которой была зажата ампула.

— Ты мне в таком состоянии все равно не сможешь его сделать, — Ньют поджал губы.

— Я в любом состоянии не смогу, — грустно усмехнулась Эви. — Разбужу тогда Джефа.

— Джеф! — вдруг выкрикнул Ньют. — Джеф! Проснись!

— Ньют, — шикнула Эвита. — Зачем ты…

— Че стряслось? — Джеф, сонный, без штанов, кутаясь в спальник, подбежал к кровати Ньюта, отпихивая ногой мешающегося ему пса. — Че, совсем плохо?

— Эве надо поспать, — Ньют кивнул на девушку. — Мне хочется тебя ударить по голове этим лотком, но ты спас мне ногу, поэтому я не стану этого делать.

Джеф виновато обернулся на девушку, мысленно отметив, что та выглядела… не очень.

— Он прав, иди, отдохни, — произнес Медак. — Я посижу, или Клинта разбужу. Иди.

Эвита бросила взгляда на Ньюта, который едва заметно кивнул. Она поднялась и, забрав с собой Принца, чтобы пес не крутился наверху, исчезла в темноте лестницы.

— Укол сделать или ты пока терпишь? — смущенно почесав нос, поинтересовался Медак.

— Терплю, — буркнул Ньют. — Иди спи, Джеф.

— Не, я подежурю, мало ли что, еще скрутит тебя так, что слово не выговоришь, — покачал головой Медак и, поплотнее укутавшись в спальник, присел на табуретку, оперевшись спиной о деревянную стену.

Ньют, вздохнув, уставился в полоток. Сон не шел. Вернее, он не хотел засыпать, чтобы снова оказаться на той чертовой стене и снова падать с нее, просыпаясь в последний момент.

Он ведь все-таки испугался. За миллисекунду до того, как сорвался. Сразу, как только сила притяжения увлекла его за собой. Инстинкт самосохранения сработал слишком поздно. Зацепиться за плющ толком не удалось, юноша смог лишь замедлить падение. Наверное, это спасло ему жизнь. Но последствия все равно были ужасными.

От пламени свечи на решеточном потолке вырисовывались причудливые тени. Ньют бесцельно водил взглядом по выступам, по стыкам досок, пересчитывал темные пятнышки на дереве. Сколько раз ему еще придется пересчитать их? Миллиона два? А то и больше.

«Ты сам во всем виноват», — Ньют вздохнул.

Он был не в себе. Прошлым вечером в его голове все шло кувырком. Все плохое, что окружало парня, вдруг резко навалилось на него, мешая дышать и заставляя свет в глазах темнеть. Под действием этого негатива он накрутил себе всякого бреда. И, в конце концов, принял самое идиотское решение в своей жизни.