The Prodigy

– Да ты всерьёз боишься, - уже без насмешки заметил Безымянный, - и правильно боишься. Там князь Николас, и в руках у него зелье памяти.

Кора сжала руки, с силой дёрнув – если бы она могла, то сломала бы себе все кости, лишь бы избавиться от стальных браслетов.

– Спокойно, дорогая, - Райтер пробежался пальцами по её лбу, убирая прилипшие светлые волосы.

– Помоги, - решившись, попросила Кора, - пожалуйста, помоги мне.

Безымянный улыбнулся и поцеловал её в лоб.

– Мы ещё увидимся, Скарлетт.

Райтер исчез, и в эту же секунду распахнулась дверь. Кора растерянно огляделась, не понимая, что происходит, и почему Безымянный, который все триста лет не желал отпускать её от себя ни на шаг, вдруг решил подарить её князю Николасу.

Однако пузырёк в руках князя заставил Скарлетт вспомнить, что если она ничего не сделает, то вскоре даже не вспомнит, что была знакома с Райтером. Отсутствие конкретно этого воспоминания она, конечно, пережила бы, но едва ли князь Николас готов был на этом остановиться.

– Ну что, не передумала? – Николас поставил пузырёк на свободный стол и отлил половину в пустой стакан, - не скажешь мне, что хочешь запомнить?

– Хочу запомнить, что ненавижу вас и больше всего на свете мечтаю убить, - безразлично ответила Скарлетт, отвернувшись от него.

– Значит, не передумала, - констатировал князь и поставил стакан на стол рядом с Корой, - выпей это.

Девушка напряжённо помотала головой. Ей становилось по-настоящему страшно, и, по всей видимости, Николас это тоже понимал.

– Ты ведь всё осознаёшь, правда, Скарлетт? – мягко спросил он, - тогда почему ты продолжаешь быть такой упрямой?

– Потому что если я и прогнусь под вас, то только если не буду ничего помнить, - Кора попыталась взять себя в руки и взглянула князю прямо в глаза. Только когда он схватил её за подбородок, не позволяя отвести взгляда, Скарлетт поняла, что совершила большую ошибку. В следующую секунду она испытала уже знакомое ощущение, что начинает проваливаться в сон. И когда Николас поднёс стакан к её губам, она уже совершенно не понимала, что пьёт, желая просто, чтобы князь дал ей заснуть.

Ощущения были странные – словно в теле поселился кто-то чужой, настолько сильный, что мгновенно завладел всеми мыслями и чувствами.

Николас отошёл, повернувшись к ней спиной, на ходу сделав на ладони надрез, и, вернувшись к ней, поднёс к губам новый пузырёк. Чужой, завладевший мыслями Скарлетт, не задумываясь заставил её выпить.

Кора почувствовала на языке острый привкус крови и чего-то горького, а потом наконец потеряла сознание.

***

Николас устало вздохнул и на секунду отвлёкся. С тех пор, как он дал леди Скарлетт зелье, прошло, должно быть, несколько часов. В этот раз всё должно было пройти без малейшей осечки, так что князь рискнул и решил попытаться заполнить пустоту в памяти Коры ложными воспоминаниями. Это был невероятно сложный процесс, требующий предельной концентрации, и за всё это время Нику удалось продвинуться не так далеко, как хотелось бы. Однако медленно, но верно, зелье работало, и скоро Скарлетт должна была получить новую жизнь, абсолютно непохожую на предыдущую.

Однако шли минуты, складываясь в часы, и Николас постепенно понимал, что не сможет создать целую жизнь, со всеми мелкими деталями и подробностями.

Раздражённый, он вышел из лаборатории несколько часов спустя и столкнулся с Юстой.

– Где Хоран? – бросил Ник, и Юста пожала плечами.

– С тех пор, как последний раз уехал, не звонил и не приезжал.

Князь нахмурился и жестом подозвал к себе Гончего.

– Собери прислугу в Большой столовой, следи, чтобы пришли все.

– Зачем тебе прислуга? – поинтересовалась Юста, стуча по клавиатуре, - как всё прошло с зельем?

– Ты тоже не забудь придти, - приказал Ник, - поднимайся, я сейчас.

Юста пожала плечами, закрыла ноутбук и легко взбежала по ступенькам, а Николас вернулся в лабораторию. Сколько Скарлетт ещё проспит, сказать было сложно, но в любом случае, проснуться в лаборатории она не должна была.

Самое неприятное было в том, что Ник и сам точно не понимал, что и до какого момента она будет помнить, поэтому прежде чем говорить с прислугой, нужно было это понять.

Князь осторожно поднял Скарлетт на руки и вышел, поднявшись на второй этаж. Подумав, он миновал синюю комнату и прошёл дальше, к своей спальне. Она была устроена в тёмных тонах, с паркетным полом всех оттенков чёрного, мебелью из визенского чёрного дерева и тяжёлыми шторами на окнах.

Когда Николас положил Скарлетт на кровать, она уже начала просыпаться. Князь понял, что дыхание участилось; будь у него сердце, оно наверняка билось бы с бешеной силой. Он и сам до конца не мог понять причину своего волнения – вернее, не мог себе в ней до конца признаться.

Скарлетт открыла глаза, поднесла руку ко лбу, прищурившись от яркого света настольной лампы, и неуверенно огляделась.

– Ник? – тихонько позвала она, сосредоточившись на его лице.

– Я здесь, - Николас осторожно тронул её за плечо, и Скарлетт неожиданно подалась вперёд, прильнув к нему всем телом.

– Что случилось? Я ничего не помню, - прошептала она с таким явным страхом в голосе, что князя кольнула совесть оттого, что он так и не довёл ложные воспоминания до конца.

– Всё в порядке, ты дома, - Николас дотронулся губами до её растрепавшихся светлых волос.

– Дома? – Скарлетт огляделась, по-прежнему прижимаясь к его груди, - а… что случилось?

– Что ты помнишь? – мягко спросил Николас; он плохо понимал, как себя вести, отчасти потому, что не знал, как поведёт себя она.

– Ничего, - чуть испуганно ответила Скарлетт, - я… ничего.

– Так, тихо, ангел, ну-ка посмотри на меня, - Николас аккуратно поднял её лицо к себе и увидел, как голубые глаза стремительно наполняются слезами.

– Кто я, ты помнишь?

– Да, - кивнула Скарлетт, - ты Ник… князь Николас.

– А кто ты?

– Я Скарлетт Сейберлинн.

– Ну вот, видишь, самое главное ты помнишь, - улыбнулся Ник и вытер пальцами слёзы с её блестящих щёк, - а где ты находишься?

– Дома, у тебя в замке.

– Сколько ты уже здесь живёшь, помнишь?

– Недавно… кажется, - подумав, Скарлетт нахмурилась, - не помню.

– Не напрягайся только, - предупредил Николас, - ты попала в аварию… Вернее, мы, когда возвращались с приёма у Эрона.