Tier

Девушка резво подскочила, заправила постель и, бросив беглый взгляд на часы, побежала в ванную и собираться на работу. Она не особо утруждала себя ходьбой на цыпочках — наоборот, было бы здорово, если бы Ландерс тоже поднялся. Но мужчина сладко похрапывал на диване, напрочь игнорируя все звуки, издаваемые Райан в процессе сбора.

Наконец, когда до выхода оставалось еще пятнадцать минут, Моника принялась будить спящего музыканта. Резко раздвинув шторы и впуская в квартиру солнечный свет, она пропела:

— Проснись и пой, Пауль, он же Хайко, он же Хирше, он же Ландерс!

Мужчина недовольно застонал и, приоткрыв один глаз, пробормотал, прикрывая лицо ладонью, словно козырьком:

— Издеваешься?

— Ага! — жизнерадостно подтвердила Райан, взбираясь с ногами на диван и становясь на четвереньки, нависая таким образом над сонным мужчиной. Солнечный свет, вливающийся в окно, словно ореолом осветил выбившиеся из хвостика волосы девушки, создав видения нимба.

— Ты прямо как ангел, — промурлыкал ритм-гитарист, протягивая руки, но Моника ловко избежала его объятий.

— Ну, я бы так не сказала. Встава-а-ай, не то я на работу опоздаю.

— А я тут при чем? — Ландерс приподнялся на локте, нехотя сгоняя с себя остатки сна.

— При том, что я не могу оставить тебя в своей квартире; более того, тебя уже заждался уютный номер в Брейкерсе. Если ты хочешь попасть туда со мной, придется поднять свое бренное тело и потащить вслед за мной, в гостиницу.

— Окей.

Пауль принял сидячее положение и произнес:

— А что мне за это будет?

Моника удивленно вскинула брови:

— А что, тебе нужна премия?

— Да. Хороший утренний поцелуй, — хитро сощурился мужчина, подставляя губы.

— Ну, если только поцелуй… — начала Райан, но Ландерс поспешно и как-то оскорбленно перебил ее:

— На большее я пока не претендую. Более того, ты принижаешь мое достоинство, если считаешь, что я смогу управиться в семь минут.

— А ну-ка помолчи, я насчитываю премию, — проговорила девушка, и комната наполнилась звуками быстрых, но сочных поцелуев.

— Доволен?

— О да-а-а… — протянул Пауль, снова падая на диван.

— Тогда поднимайся, я уже опаздываю.

Моника вскочила и побежала к двери, обуваться. Ландерсу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, напевая «Let me see you stripped».

***

Ульрика тоже проснулась от звонка будильника, успев, однако, быстро вырубить его до того, как он поднял сущий вереск. Стараясь двигаться как можно тише, девушка поднялась с кровати, таща за собой простыню, словно тогу. Тонкая белая ткань соскользнула с тела спящего Кристофа, оставив его в чем мать родила. Не обратив на это внимания, Шмидт принялась собирать с пола небрежно брошенную одежду, стараясь двигаться как можно тише.

Утренняя прохлада, коснувшаяся всей поверхности обнаженной кожи, заставила Шнайдера поежиться от пробежавшего озноба и проснуться.

— Эй, доброе утро, — позвал он шатенку, безуспешно нашаривая, чем бы укрыться.

— Привет, — Ульрика ласково улыбнулась, полуобернувшись к мужчине. Заметив его наготу, она охнула, прикрыв рот ладошкой, а затем засмеялась: - Ой, прости… Вернуть простыню?

— Вернись с простыней, — сделал более выгодное предложение Кристоф, похлопав на пустующее рядом с собой место.

— М-м-м, заманчиво, — промурлыкала Шмидт, глядя на поднимающийся «аргумент» мужчины. — Однако, кто будет за меня сегодня работать, м?

— А пусть бы кто, — равнодушно отмахнулся Шнайдер, протягивая к возлюбленной руки.

— Я серьезно, Шнай. Неужели тебе не хватило ночи?

— Нет, не хватило.

Поняв, что Ули не собирается возвращаться в кровать, Кристоф сам встал и подошел к ней со спины, обхватив обеими руками и прижав к себе. Почувствовав, как к ней приживается горячее мужское естество, Шмидт закатила глаза:

— Кристоф, ты сама настоящая задница! Вот зачем ты это делаешь?

— Вернись в постель, и я тебе покажу, зачем, — прошептал он ей прямо в ухо, целуя шею и плечо.

Развернувшись, Ульрика, что есть сил, толкнула Шнайдера в грудь так, что он приземлился на кровать, а затем упала на него сверху, целуя в губы.

— У нас есть полчаса, прежде чем я начну безбожно опаздывать, — игриво заметила она, покусывая его нижнюю губу.

— Отлично, постараюсь уложиться в срок.

И комната наполнилась шорохом, смешками и полустонами.

***

— Уже уходишь?

Джулия оперлась о дверной косяк, сложив руки на груди и уставившись на мужчину, который уже было открыл входную дверь. Услышав мелодичный голос своей зазнобы, он развернулся и подошел к ней, обхватив ее лицо в ладони и запечатлев на лбу целомудренный поцелуй, никак не вяжущийся с тем, чем они так активно занимались всю ночь.

— Ребят побьют меня, если я не вернусь вовремя.

— Ребята… Вечно эти ребята… — капризно надула губки Майклсон. — Ты им что, мать родная, Ридель?

Оливер —, а это был он — быстрым взглядом окинул маленькую фигурку ритм-гитаристки. Девушка едва доставала ему до груди, и ему казалось, что она похожа на капризного провинившегося ребенка — хоть по духу, хоть по комплекции.

— Маленькая моя, ну хватит дуться, — взяв двумя пальцами подбородок девушки, он задрал ее голову и ласково посмотрел ей в глаза. — Они мои друзья.

— А я кто?

— А ты — моя девушка, — медленно, словно пытаясь донести негласную истину, произнес Ридель.

— А когда все узнают об этом?

Снова-здорово!

— Скоро, золотце мое. Обещаю.

— Ладно-ладно, посмотрим, — лицо Джулии расплылось в довольной, широкой улыбке, и девушка, встав на цыпочки, обхватила шею мужчины обеими руками и, притянув к себе, крепко поцеловала в губы. Бородка Риделя щекотнула лицо, и Майклсон хихикнула, отпуская возлюбленного к друзьям. – Иди. Во сколько сегодня встретимся?

— Часам к шести.

— Окей. Может, успею с репетицией разобраться.

Едва дверь за Оливером закрылась, Джули счастливо вздохнула. И кто бы знал, человек, годившийся ей в отцы да славящийся своей скрытностью, может выделывать такие фертеля, что даже соседи выходили ночью покурить?