Tier

Подумав об этом, Майклсон вернулась в спальню, чтобы собраться на учебу. И, да, надо позвонить Тори Роуз…

***

Звонок застал Тори в ванной.

— Алло? — лениво осведомилась она, наблюдая, как зеленая краска с только что намоченных волос тонкой струйкой стекает в слив.

— Халло, Роуз. Идешь на пары?

— А куда деваться-то? — хмыкнула она, выжимая ирокез. — Еще что-нибудь скажешь? Бегом, а то я голову мою…

— Да ничего. Встретимся без двадцати девять у фонтана.

— Не вопрос. Покедова, Майклсон.

Тори быстро бросила трубку и раздраженно вздохнула. Хваленая зеленая краска не оправдала ее надежд, и девушка быстро прикинула, сколько времени должно занять мытье головы, чтобы вся эта зелень нахер исчезла с ее башки.

Снова включив воду, Роуз намылилась с ног до головы. Напевая Du Hast, она не расслышала, как кто-то тихо, кошачьими шагами прошел к ванной. И только тогда, когда душевые занавеси раздернулись, Тори, взяв особо резкую ноту, от испуга приземлилась на дно душевой.

— Офигела? Закрой нафиг, дует!

— Спинку потереть? — елейным голоском осведомилась Нэнси Макгуайр, пожирая взглядом покрытое мыльной пеной тело гитаристки.

— Я быстрей справлюсь сама, спасибо, — буркнула Тори, стараясь не смотреть на пассию, с которой она провела прошлую ночь.

Обиженно поджав губы, Макгуайр удалилась, а Роуз принялась с двойным усердием намыливать свое тело.

Да, так уж получилось, что самую брутальную участницу группы Моники никогда не тянуло в сторону мужчин. Тори Роуз была лесбиянкой, и красивую девушку она предпочитала любому сексапильному парню. Она нервничала, когда видела других девушек из группы, ее съедало потаенное пламя, когда Тори, когда ее никто не видел, оценивала размеры бюста коллег, длину их ног и упругость задниц. Понимая, что не может получить их, а в особенности аппетитную Джулию, она бесилась, взрывалась, словно пороховая бочка, но ничего не могла изменить. Отвращение к мужскому полу в целом стало ее второй натурой, и Роуз только и оставалось, что смириться с этим.

========== Все в наших руках ==========

Такси с Кристофом и Ульрикой подъехало как раз к тому моменту, когда Пауль и Моника чуть ли не бегом приближались к массивным кованым воротам отеля. Парадокс: те, кто действительно опаздывал, то бишь Шнай и Шмидт, с ленцой, в обнимочку пошли по мощеной дорожке, в то время как ритм-гитарист и блондинка, имея в запасе десять минут, но не имея денег, неслись во весь опор пешком. В итоге, обе парочки встретились у дверей Брейкерса.

— О, привет, — хором произнесли все четверо, тут же рассмеявшись такому стечению обстоятельств.

— Ну, судя по всему, ночь проводили вы не в отеле, — сделала заключение Райан, внимательно посмотрев на Ульрику и Кристофа.

— Аналогично, — подмигнул барабанщик Паулю и получил в ответ такой же знак.

— Да, обмен любезностями – это, конечно, здорово, но мы с Моникой опаздываем на работу. Администратор с нас скальп снимет, если мы сейчас же не переступим порог.

Чмокнув на прощание Шнайдера, Шмидт потянула Райан за рукав по направлению к регистрационной стойке, чтобы показаться начальству, а затем девушки направились к подсобке, где хранилась их униформа.

— Так вы теперь вместе? С Паулем? — поинтересовалась Ульрика, завязывая белоснежный передник.

— Что-то вроде, — неопределенно ответила Моника, снимая с верхней полки шкафа косынку горничной. — А вы с Кристофом?

— Все в полном ажуре!

Шмидт повернулась к подруге с сияющим лицом, успев заметить, однако, как легкая горечь в сером взгляде Райан сменилась теплом и радушием. Это слегка озадачило шатенку, но она не придала этому значения.

— Кажется, я влюбилась, Моник, — доверительно сообщила Ульрика, переобуваясь.

— Вот как? — бесцветно спросила девушка, слегка нахмурившись.

Улыбка сразу же сползла с лица Шмидт, уступив место легкому беспокойству:

— С тобой все в порядке? Ты какая-то странная сегодня…

— Мне нехорошо, — пожаловалась Моника. Ее бледное лицо и чуть дрожащие губы выдавали ее страдания с головой. Ульрика хлопнула себя ладонью по лбу:

— Боже, я идиотка. Как же я могла забыть, что у тебя сотрясение? Может, пойдешь, отпросишься?

— Пожалуй, так я и сделаю, — Райан решительным движением сняла головной убор и повернулась к Шмидт. — Ладно, Ули, удачи на работе.

— Окей. Я заеду вечером, —, но эти слова донеслись уже в спину Монике.

Девушка нахмурилась. Что-то в поведении Райан ее настораживало, и она не могла понять, что именно. Интуиция нашептала ей, что дело вовсе не в головной боли, а в чем-то ином. Хотя и травму не стоило сбрасывать со счетов. Пожав плечами, Ульрика вышла из подсобки и направилась на свой четвертый этаж.

***

Моника выскочила из Брейкерса, с облегчением отметив, что Пауля нет у дверей и вздохнула, прижавшись лбом к шероховатому сайдингу фасада. Затем, отдышавшись и уняв подкатившую к горлу тошноту, девушка двинулась прочь. Ноги сами несли ее к гаражу Сандры, ведь на интуитивном уровне Райан ощущала, что происходит что-то такое, о чем ей явно стоит знать.

Она подошла как раз к тому моменту, как хмурые ребята в фирменных зеленых комбинезонах грузчиков вытаскивали из гаража ударную установку Ульрики. Сердце Моники, казалось, пропустило один удар, и она, забыв обо всем, бросилась к ним навстречу:

— Что вы делаете? — грубее, чем следовало, спросила Райан, чувствуя, как пересыхает у нее в горле.

— Нас наняли, чтобы вытащить эти вещи из гаража, — один из грузчиков, здоровенный детина с волосатыми, как у гориллы, руками, все же соизволил обратить внимание на взволнованную девушку с прижатой к груди рукой. Он тут же указал на синтезатор, лежащий прямо на земле, и черную гитару Тори, которую она никогда не забирала с собой.

— Кто вас нанял?

— Заказчик — мистер Джонсон.

— Вот как… — пролепетала девушка и беспомощно оглянулась. С этими вещами надо было что-то делать. Но что? Она могла бы забрать гитару с собой, на худой конец, погрузить синтезатор в такси и отвезти по месту назначения, но барабаны?!

Голова теперь просто раскалывалась, и Моника присела на корточки, закрыв голову руками. Это был конец. Эмоции распирали ее, противоречивые чувства давили на мозг, усиливая приступы дурноты.

Она не знала, сколько просидела так, но когда ее коснулась теплая ладонь, она вздрогнула и подняла голову. На нее с искренним сочувствием смотрела Джулия:

— Я не знала, что ты будешь здесь… Как ты узнала?

— Я… не знаю. Просто почувствовала — и все, — ответила Райан, поднимаясь. — Это что — конец?

— Полагаю, да. Со смертью Санни мы лишились не только места репетиций, но и доступа в клуб. Роули в тюрьме, так что в «Night Florida» нам тоже путь заказан.

— Как же так? — прошептала Моника. – Как?!

Из ее глаз брызнули слезы, и блондинка бросилась прочь от гаража, напрочь забыв об инструментах, которые, кстати говоря, уже начали грузить в большую машину. Ей сейчас больше всего на свете хотелось оказаться дома, расслабиться, поспать, чтобы хоть как-то смириться с этой потерей. Теперь у нее не осталось ничего: ни родных, ни группы. Ноль. Пустота.