Тигр под елку
Шрифт:
— А я никак в себя не мог прийти, — Тигран продолжал шептать мне свои горячие признания, отправляя прямиком в сладкий ад глупое, безвольное тело.
Я ведь уже поверила ему, черт!
Я поверила до того, как подошла эта супер-блонди, до того, как его друзья решили, что им такая жуткая боеголовка со сбитым прицелом в качестве приятеля нафиг не нужна рядом.
До!
Наверно, когда нани благословила. Наверно, когда увидела его, спокойно-напряженного, за столом со своей бабушкой. Совсем другим увидела. Не безжалостным постельным террористом. Не зверем, реально жутким тигром на
Это все маски.
Они могут быть близки к реальности, или нет.
Но настоящий он был там, на кухне, рядом с женщиной, воспитавшей его. У такой женщины просто не могло не получиться воспитать достойного человека.
А то, что он сделал…
Ошибки может совершить каждый.
И заблуждаться может каждый.
Мне ли не знать?
— Я забыл про нее, веришь? Я просто тупо забыл про нее… — Тигр убрал от меня пальцы и развернул к себе, и я застонала возмущенно: как он посмел! Мне всего ничего оставалось до кайфа!
Я подняла на него злой взгляд и утонула в яростной черноте зрачков.
Мой Тигр выглядел решительным, напряженным и чуть-чуть дурным.
К подвигу явно готовился.
— Я правда забыл! — он шептал теперь мне в губы, и я изнемогала от этой близости, так хотелось, чтоб прекратил уже болтать и поцеловал! А я бы кончила! Прямо от поцелуя одного! Но Тигран, судя по всему, поймав волну, теперь не мог тормознуть и пер до победного. Жестокий, жестокий человек! — Она всегда была в моей жизни где-то там… На периферии… Понимаешь? Уже восемнадцать лет! Ну сама подумай, тебе внушают с пяти лет, что ты женишься, что это когда-то случится… Это как… Небо, солнце, воздух! Этого просто не видно даже! Это где-то там! Я тебя встретил и провалился просто! Понимаешь? Понимаешь?
Он шептал свое «понимаешь» мне в губы, горел так яростно, что я просто отключалась уже от напряжения.
И молчала.
Ему это надо было больше, чем мне.
Осознать, самого себя понять.
Мужчины — порывисты. И действуют в моменте, я это уже почувствовала. А вот анализировать свои поступки… Это сложно. Особенно такому огненному парню, как Тигран.
— А потом, когда ты меня вот так спросила… Я растерялся. Я говорил тебе это. Я не врал. Я правда растерялся. И не смог нормально ответить… Ты же… — он провел пальцами по скуле, сжал лицо так, чтоб губы чуть чуть вытянулись уточкой, задышал еще жарче, — ты же моя… Я так был уверен, что ты моя. Я так пропал, что даже не думал ни о чем. Моментом жил… Охуенно сладким моментом…
О-о-о…
Боже…
Если бы он мне это раньше…
Если бы он, еще в самом начале, вместо показательной казни нашей любви, вот такие слова… Я бы… Ох, я слабая.
Я бы простила.
— Мара… Ты — морок мой… Ты сказала тогда… Я… Я не поверил, что ты… Реально… ты же говорила, говорила, что любишь. Я думал, что, если любишь, то… А ты… Ушла… Я не понял. Разозлился. Дым башку задурил. Хотел больно сделать. Прости-и-и… — он шептал мне это в губы, такой отчаянно откровенный, беззащитный сейчас.
Открытый.
Бей, куда хочешь.
Не сможет уже защититься.
И это… Сводило с ума.
Я не стала ничего отвечать, хотя он ждал, наверно,
впервые вот так открывшись противнику. Впервые доверившись.Сильным парням сложно доверять.
Сложно показывать свою уязвимость.
Я потянулась к нему. Сама.
И прижалась к пересохшим от волнения, горячим до безумия губам.
Я не знала, что сказать. Да и не хотела говорить. На сегодня разговоров было достаточно.
Тигр, на полсекунды помешкав, словно в изумлении, затем набросился на меня, радостно кусая и вылизывая, словно зверь свою самку.
Так остро, так жарко, так… О-о-о…
Я все же кончила. Судорога кайфа пронеслась по моему измученному организму коротким ярким импульсом, ослепив на мгновение.
Тигр, поймав губами мой невольный сладкий стон, застыл, осознавая положение вещей… А затем, сорвавшись, зарычал так яростно, что я бы испугалась… Если бы уже не была основательно не в себе.
И любое проявление его страсти, одержимости мной, воспринимала с радостью.
И то, как кусал в шею, помечая опять собой. И как рвал одежду, жестко, в клочья.
Как подбросил, легко, словно куклу, заставив вскрикнуть и схватиться за напряженные мощные плечи.
Как, жестко глядя в глаза, подавляя, медленно насадил на себя. И меня словно огнем прожгло внизу живота! Выгнулась, прижавшись сильнее к каменному животу, вцепилась до боли в плечи. И каждый сантиметр ощущала, словно в первый раз! Вообще в первый! Словно не было у меня секса никогда и ни с кем! Даже с ним!
Словно… Словно я — девственница. И он — мой первый парень.
А ведь, по сути, так оно и было!
То, что по пьяни после выпускного… Это будто в тумане теперь все. Казалось, что и не было такого никогда!
А было — вот это! Вот то, что сейчас происходило!
Тигр, мой Тигр, светло горящий…
Он горел так, что я вся плавилась, текла, покоренная его жаром и жаждой.
— Не отпущу больше… — прошептал он, словно клятву принося, — не отпущу… Чуть не сдох. Без тебя. Чуть не сдох ведь…
С этими словами он прижал меня сильнее к стене и жестко двинулся, окончательно нанизывая меня на себя одним мощным толчком.
Я вскрикнула, зажмурилась, снова и снова сокращаясь на нем.
Это было что-то чудовищное. Чудовищно прекрасное.
Я не могла себя контролировать!
И Тигр не мог.
Он рычал, лихорадочно целуя меня везде, где доставал, сжимал, не позволяя вообще двинуться, спеленал своим огненным телом. И двигался так, что я от каждого толчка кричала, ловя обжигающие протуберанцы, сладкие импульсы кайфа. Словно растянутый во времени оргазм, все усиливающийся по мере того, как амплитуда движений становилась короче и мощнее.
— Я… Я не могу больше… Мар-р-ра-а-а… — застонал внезапно Тигр и вышел, кончая мне на живот. Прислонился лбом к стене рядом со мной и крупно содрогался от наслаждения.
А я смотрела в пространство за его спиной пустым безумным взглядом. Все еще не в себе. Все еще в сладком мареве удовольствия. Такого оглушительно яркого, что даже непонятно было, реально ли то, что случилось? Или, может, я сплю вообще?
От мысли, что все, что сейчас произошло, могло быть сном, меня пробило ознобом.