Тигриный лог

Когда пришло время укладываться, а это произошло не раньше, чем далеко за полночь, я принялась расстилать свою подстилку, но Лео положил на неё свою ладонь, не дав продолжить.

– В чем дело? – приподняла я брови. За спиной уже сопел Ви, и мне не хотелось разбудить его перешептыванием.

– Это неправильно, - выдал молодой человек.

– Что? – прошелестела я. Мы едва слышали друг друга, шевеля губами, чтобы никто не вторгся в тайные переговоры.

– Спать среди них. Для тебя. – я оглядела тлеющие угли, на которых Шуга вдоволь нажарился хлеба и, удовлетворенный, заворачивался в одеяло возле Ви и Рэпмона. От этих переливающихся рубинов золы шел жар, обещающий по чуть-чуть подогревать нас до восхода солнца. Да и, чем кучнее, тем теплее, от дыхания и естественного обогрева тел.

– Что в этом такого? Я же лягу отдельно!

– Вон там! – указал Лео в сторону, где я точно не соприкоснусь ни с кем во сне.

– Там холодно! Я околею! – я подползла, чтобы жаловаться ему прямо в лицо. – Ничего не случится! Они воспринимают меня, как своего собрата.

– Не все. – Да, Джин. Но не полезет же он ночью через всех и при всех?

– Слушай, Игнатий Лойола*, я не лягу спать у черта на куличиках, потому что это, по-твоему, морально соответствует облику обители. Мне важнее моя задница, которая, если я её застужу, доставит мне кучу хлопот с врачами и лишит возможности обзавестись детьми, - Лео утихомирился, сев и задумавшись. – Не знаю, как ты относишься к детям, но я хорошо, и в планах на них надеюсь, так что я сплю тут!

– Я люблю детей, - прошептал Лео. Мне показалось, хоть я и ничего не видела в темноте кромешной, что он озарился полуулыбкой. Дети и животные – вот всё, что его радует. О ком-нибудь другом я бы сказала что-то нехорошее через педо- и зоо-, но не в эту сторону. Он их реально любил и умилялся, как и положено взрослому и превосходящему человеку относиться к тому, кто слабее и беззащитнее. Что-то внутри меня подсказало, что он невольно тянется быть героем, какого ему не хватало в своём детстве. – Я посторожу, - решил для себя он.

– То есть, не будешь спать? – распрямив до конца одеяло, прекратила я своё занятие. Он ничего не ответил, но я поняла, что именно таковым было его решение. – С ума сошел? Лео, меня никто не тронет! – но он уже обосновался в позе наблюдателя, приготовившись следить за порядком до утра. – Ложись спать! – без толку. – Ляг, кому говорю? Ты хочешь, чтобы я испытывала угрызения совести? – Шуга заворочался в метре от меня. Не хватало ещё, чтобы кто-то услышал наши трения! Я поднялась и, взявшись за угол подстилки, потянула её по земле в сторону. Лео пошел за мной.

– Куда ты?

– Как ты и хотел, буду дрыхнуть в недосягаемости, чтобы ты смог спокойно поспать!

– Тебе будет холодно!

– Ой, кого это у нас тут это заволновало? – я тащилась и тащилась куда-то, обходя стволы деревьев и подыскивая место поровнее. Ничего не видно, но уже без разницы, очень уж хотелось спать.

– Вернись к костру, - исправился Лео. Он готов был не спать, чтобы мне было тепло. Я готова была мерзнуть, чтобы он поспал. Ишь какие альтруисты собрались! Я остановилась, отпустив покрывало и принявшись укладываться.

– И не подумаю.

– Не надо простужаться, - мне показалось, что он едва не сказал «я не хочу, чтобы ты простудилась», но он избегал глагола «хотеть» в своей речи. Кривим душой, товарищ. Если думаешь таким образом, не лучше ли так и говорить?

– Пусть теперь твоя совесть мучается, а не моя, - поерничала я, ложась.

– Дети же… - повторил мою причинно-следственную связку Лео, но таким непередаваемым драматичным тенором, будто я взбалмошная жена, подавшая на развод и оставляющая мужа и выводок. Позабавившись этой ассоциацией, я не удержалась, и подколола его ещё и по-другому:

– И не проси, прямо сейчас мы их делать не будем, - он не оценил юмора, вкопавшись рядом. Я села, укрывшись одеялом. – Что, всё равно спать не будешь? Ты решил завести меня в тупик?

– Встань с земли, пожалуйста.

– Извини, но я хочу спать, - завалившись на бок, я закрыла глаза и подложила сложенные ладони под щеку. Будет очень обидно, если я, в самом деле, подхвачу воспаление чего-нибудь, но как же не показать характер-то! Это просто необходимо в моём возрасте, а то о чем буду жалеть лет в тридцать, сокрушаясь о загубленном здоровье?

– Возьми… - я обернулась, приподнявшись на локте, и увидела, что Лео протягивает свою рубашку, сняв её и оставшись без всего сверху.

– Ты нормальный?! – ахнула я. В отдалении от остальных, можно было позволить себе эмоции.

– Подстели, чтобы не холодно…

– Знаешь что?! – отведя его руку с рубашкой, тяжело задышала я. Хватит с меня этих таких разных, но одинаково непонятных и мучающих меня парней! Всё, довольно, я разделяю ваши страдания! Более чем! И полуголый Лео рядом со мной – вышка. Терпение лопнуло. – Хочешь меня согреть? Ложись рядом и грей! Ты же только в себе уверен, что не допустишь никаких нарушений, так? Вот и докажи мне, что так хорошо владеешь собой! – подтверждая свою решимость, я откинула одеяло и мотнула головой на место рядом. Было очень жаль, что сквозь мрак я не видела выражения его лица, но для себя я нарисовала что-то из серии «опешил». Шуга бы произнес через детородный орган это состояние, но я за месяц ещё не дошла до полного омужания. Подождав немного и ничего не дождавшись, я поняла, что мне повезло, если у Лео не случилось инсульта. Вот это я на него налетела! Нельзя так было… как же быть? А если он после этого откажется со мной общаться напрочь? Ужасный из меня психотерапевт. Четыре недели вытягивать за уши из болота травмированную личность, и одним ударом затолкать обратно! Одеяло пошевелилось, и я чуть не подпрыгнула. Натянувшись на мне, оно явно накрыло кого-то за моей спиной, очень близко… тесно… Я… «опешила». Всё через те же матерные буквы. Только теперь заглавные. Лео приподнял меня и, подсунув подо мной ногу и руку, чтобы оторвать меня от холодной земли, заботливо поддел одеяло. Не скажу, что было удобно, но не осталось и малейшей прохлады. Мне было жарко! Горели щеки, спина, плечи, грудь. Меня будто подожгли. Понимая, что меня касается обнаженный торс Лео, я прикусила язык, приводя себя в здравомыслие. Это так интимно! Джин находился рядом минуты, и уходил, чтобы не зайти слишком далеко, а Лео предлагал уснуть вот так? Э-э, я же сама предложила это! Я прислушалась к ощущениям. А у Лео случайно там ничего не вздыбится? Почему он делает это? Я и ему понравилась? Не пёкся же он так сильно о моём потомстве? Далось оно ему…

– Лео, - шепнула я, боясь вертеть лицом. – Почему ты… сделал это?

– Друзей не бросают, - убежденно произнес он и, прижав меня сильнее, незаметно засопел. Я тоже была уставшей, но, несмотря на это, полежала ещё некоторое время без сна. Ничего себе дружба. Между мужчиной и женщиной. Исполняется впервые. И долго ли продержится?

Примечание к части * святой, основатель ордена иезуитов, отличающихся крайней строгостью и жесточайшей дисциплиной

5 октября

Я вся зашевелилась, хотя не подавала сигналов своему телу делать этого. Я ещё была где-то во снах, которые тут же полетели в бездонную закручивающуюся трубу, как Алиса в страну чудес. На дне её, черной точкой, они забылись и вылетели из головы, а я открыла глаза. Я не сразу опомнилась, как заснула и с кем. Лео! Это шевелился он, а поскольку я наполовину спала на нём, то и проснулась сама. Наверное, он отлежал руку и ногу, поэтому пытается избавиться от меня. Резко развернувшись, я едва не ударилась лбом о его нос. Подняла глаза. Он замер. Видно было, что парень только продрался сквозь ночную дрему, но уже не сонный. Вот так быстро и сразу.