Тихоня для бабника
Шрифт:
– Почему? – спросил, пока мы медленно преодолевали жалкие метры.
– Потому что мама загорелась этой идеей больше меня. У нее так глаза сияли. Она улыбалась, щеки разрумянились, а эта проклятая синева над губой будто стала бледнее! Мама начала вспоминать их с отцом молодость и уговаривать меня сходить с Кариночкой. На все мои «нет» она начинала расстраиваться и я…
– И ты согласилась.
Усадив девушку в кресло, опустился на широкий подлокотник рядом с ней.
– Согласилась. Предупредила соседку, что меня не будет, маме телефон в руку вложила. Сама. Чтобы звонила в любой момент! И пошла. Дура, господи, какая же я дура.
– В клубе было так все плохо?
– Хорошо, – горькая усмешка
– «Пина колада»?
– Не знаю, если честно, пила его в первый раз, поверила Жене, что он безалкогольный. Но…
– Женя твой мудак, – мне пришлось сцепить зубы, чтобы не высказаться резче.
– О, поверь, я знаю! Теперь точно знаю. Непонятно только, как у таких замечательных родителей такая гадость выросла. Самовлюбленный напыщенный индюк!
Судя по тому, с каким жаром Улька ругала этого Евгения, я знаю, чем закончился поход в клуб.
– Принести тебе чаю? – решил сделать перерыв в откровениях. Уле нужно успокоиться, да и мне хотелось чего-нибудь выпить. Пусть даже чай. Главное, занять руки.
– Тебе помочь?
– Нет, я справлюсь.
Уже через двадцать минут мы удобно устроились на лоджии с заварочным чайником, целым термопотом и парой тарелок с печеньями.
– Значит, поход в клуб был неудачный?
– Ну отчего же, очень удачный. Плодотворный, я бы даже сказала.
Уля так выразительно погладила свой плоский живот, что все сомнения отпали. Бывший работодатель не при чем.
– Знаешь, да ладно беременность, тут я сама виновата. Но мама… Именно в ту ночь ей стало плохо. Понимаешь, Ром. Пока я отдыхала, попивая коктейли, у мамы начался приступ и она даже не позвонила мне! Боялась помешать отдыхать! Утром, только утром я узнала, что ей плохо.
– Уль, не делай этого. Не вини себя.
– Да как ?! Ну как я могу себя не винить?! Я там с этими… золотыми детишками с их дурацкими играми, а мамочка, она…
Очередной поток слез, и Улька оказалась у меня на коленях. Пока она всхлипывала, я начал говорить ей очевидные вещи:
– Уль, ты девочка. Еще маленькая и слабая, но тащишь на своих плечах неподъемный груз. Только те, кто никогда не ухаживал за больными родственниками, могу кричать, что дочерний долг превыше всего. А я видел, как взрослые мужики ломаются под такими обстоятельствами. Ломаются, срываются, злятся. И не потому, что они вот такие безжалостные сволочи и болеющий человек на их попечении это неудобно. А потому что смотреть, как кто-то из твоих близких медленно угасает, это морально тяжело. Психически люди не справляются. Взрослые, ответственные, сильные не только телом, но и духом. Уль. Рано или поздно ты бы сорвалась и это нормально. Тебе любой психолог скажет, что отвлекаться в таких ситуациях не просто можно, а нужно. Потому что иначе есть шанс самому хорошенько поехать кукушечкой. Понимаешь? Психика не выдерживает и люди ломаются. И ломаются не как ты, за три года сходив в клуб. А совсем по-другому. Улька, твоя жизнь с болезнью мамы не остановилась, понимаешь? И если бы ты чаще давала себе отдыхать, скорее всего, в клубе все было бы иначе. Как минимум, ты бы заметила, что коктейль тебе подсунули с алкоголем. Скажи, что твой секс был хотя бы не в самом клубе, а? Представить страшно…
– Фу, дурак, – Ульяна смешно хрюкнула и сама же над собой рассмеялась, – нет, Женька, заметив, что меня хорошенько повело, вызвался проводить домой. Только сказал, что на минутку заедем к нему, ему что-то взять нужно было. Каринка еще смеялась, чтобы он сделал все хорошо и так похабно мне подмигивала, а я, дура, и не поняла. Ну вот мы и заехали, на минутку…
– Он что, он…
– Нет, Ром, никто меня не насиловал, ты не думай. Я ж еще
подростком его любила. Ты что, такой красавчик, все девчонки во дворе по нему с ума сходили. Но он же старше был. В мою сторону даже не смотрел. А тут сам вдруг целовать начал, говорил, какая я красивая выросла. Что еще тогда заметил меня, но несовершеннолетняя же была. Так что он ждал и вот дождался. Теперь все можно и...– И вы обязательно будете вместе?
– И даже то, как он поможет мне устроиться на хорошую работу и попросит у родителей контакт хорошего врача. Много всего говорил, красиво и складно.
Да уж, могу себе представить. Ведь чтобы развести девочку на секс, много ума не нужно, тем более девчонку с проблемами выше крыши и когда-то влюбленную в тебя. Ох, доверчивая Ульяшка.
– Я так понимаю, что утром он песню изменил?
– Не знаю, я проснулась от звуков его телефона. Взяла трубку, чтобы время посмотреть, а там смс от Каринки. Она спрашивала, поимел ли он лохушку. Ждать пробуждения Евгения я по понятным причинам не стала. Знаешь, мне, с одной стороны, было так плохо, а с другой стороны, я шла домой и улыбалась. Люблю ясность. А в то утро все встало на свои места. Я доверчивая лохушка, а у них своя яркая и красивая жизнь. Только вот мамино состояние ухудшилось и я несколько дней пыталась дозвониться до Доронина, это Женя, хотела все же попытаться узнать контакты того врача. В том состоянии я в любое чудо готова была поверить. Даже в существование у Евгеши таких знакомых.
Мы замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. Я вглядывался в ночной город и искал среди огней ответ на единственный важный для меня вопрос. Уля мелкими глотками пила чай и иногда улыбалась, рассматривая свои ладони. Отчего-то у меня сложилось впечатление, что сейчас поднять голову и посмотреть за стекло для нее непосильная задача.
– А когда ты узнала?
– В тот день, когда маму положили в больницу и мы с Зевсом туда помчались, – Улька не стала уточнять, что именно меня интересует, догадалась и так, – мне там стало плохо, я сознание немножко потеряла. Врач решил сделать анализ. Думали, глюкоза резко упала, а оказалось, мне и вовсе волноваться нельзя.
Она замолчала, а у меня в голове заработал калькулятор, высчитывая сроки и дни, и даты и… и не сходилось.
– Подожди, но как ты могла не знать, что беременна, на тот момент срок уже больше месяца был. Так ведь?
– Если ты про задержку, то нет, не знала. Из-за нервного напряжения у меня цикл непостоянный. Врачи советовали пить таблетки противозачаточные, чтобы регулировать этот вопрос, но так как мужчин в моей жизни нет, я не пила их. Как видишь, зря.
– И ты так спокойно мне это все рассказываешь?
Меня не смутил разговор про секс, но, черт возьми, пмс, циклы и задержки, таблетки. Вот к таким откровениям я был не готов. Обычно девушки стесняются все это так прямо обсуждать.
– Не вижу смысл краснеть и заикаться. Ром, ты признался, что я тебе нравлюсь, и поцеловал. А меня вырвало почти сразу после этого. Поверь, разговор про беременность последнее, что меня сейчас может смутить.
Под насмешливым взглядом, брошенным из-под ресниц, я смог расслабиться. Мы даже немного посмеялись, только веселья в том смехе почти не было.
– Хорошо, и что тебе сказали?
– В тот день ничего. Я потом только через пару дней решилась УЗИ сделать. Срок восемь недель, плод развивается хорошо, отклонений нет. Мне посоветовали быстрее решать, оставлю ли я ребенка или сделаю аборт. Прямым текстом намекнули, что в моей ситуации, с больной мамой на руках и без отца рожать будет, мягко скажем, глупо.
Кажется, у меня неприлично распахнулся рот. Только Улька не дала мне высказать все, что я думаю про таких докторов с их намеками. Она снова взяла чашку в руки и продолжила. Только в этот раз у нее глаза горели.