Тильда. Маяк на краю света

— Ладно, спрошу у смотрителя. Я сейчас!

Уже на бегу я услышала ШурИково довольное, почти мальчишеское: «вот он удивится-то!». И он скрылся за поворотом башни, свет с которой все еще постепенно тускнеющей звездой светился бесконечно высоко надо мной.

Айда толкнула шар короля и ребят, те коснулись берега, и купол «лопнул», едва ларипетра потеряла контакт с морем. Я подала Фриде руку и вытянула ее на звездный белый песок. Рядом упали измученные Бимсу и король. Айда выскочила следом, энергично отряхиваясь.

— Это и есть звездная пыль? — уронила Фрида челюсть, пересыпая в пальцах песок.

Я рассеянно кивнула.

Бимсу поднялся на локтях:

— Звездная пыль, солнечный ветер… — он тоже ткнул в растворяющееся в западное небо. — Вы, госпожа Сваль — привязка, а у зари и господина Джарлета в желудках зелье морской соли, да?

Я посмотрела в раскрасневшееся мокрое, обветренное лицо нашего последнего юнги. Он прав, сирена меня сожри… Набрала в карманы песка, сколько могла. Посыпала на волосы. Обернулась: ШурИк почти вскарабкался на склон. Навстречу ему шел человек в такой же шубе до колен. Смотритель… Из-за его спины сверкал свет встающего солнца.

Обернулась к исчезающей ночи: голубые шары. Покачивающийся безуспешно и лежащий без движения. И шагнула обратно.

— Госпожа Сваль! — удержала меня Фрида за руку.

С другой стороны — король Тириан.

— Тильда, не делай глупостей!

— Мы должны вызвать скорую помощь, — пожала я плечами и показала на свой браслет с ларипетрой.

А для привязки не обязательно все должно закончиваться хорошо. Иглы снова впились в тело прежде, чем ларипетра сработала. И я побежала вперед; легко, без преград и сомнений.

Вокруг шара Авроры намерзла совсем тонкая корка льда, а заря лежала на покатом полу с закрытыми глазами. Я толкнула ее шар своим. Заорала, отсоединяя кристалл от серебра, надеясь на невероятное, что она услышит меня, просто потому, что нельзя иначе:

— Ро! Аврорик!

И она… открыла глаза! Я даже засмеялась, уходя в ледяную воду. Аврора с трудом повернула голову. Увидела меня, шевельнула рукой… повернулась на бок с трудом, дотянулась… и ее горячие пальцы коснулись моих, втягивая внутрь.

Шар даже не слишком покатился — ледяные осколки помогали удержать равновесие. Ро вновь закрыла глаза и характерно обмякла в моих руках. Я держала ее ладонь в своей, стояла на коленях, пытаясь приподнять запрокинутую пылающую жаром златовласую голову…

— Аврора Бореалис… Не смей даже бросать меня, слышишь?!

А она бледнела, растворялась в воздухе, как полярное сияние в утре. Я подняла лицо в западу и сквозь пелену нахлынувших слез… увидела его.

Удивленное лицо дяди. Он стоял совсем рядом — не на крошенном льду, а твердой земле. За его спиной шумели зеленые деревья, ярко по-летнему светило солнце. И… странные высокие скалы за спиной — узкие, правильной формы, будто взрывающие небо.

— Дядя? — прошептала я, сжимая все еще горячую руку уходящую руку.

У меня тоже бред?..

Дядя Барр что-то ответил за пределами моего шара, лишь по губам я могла прочесть пораженное «Гусенок?!».

И вдруг он исчез. Со смутно знакомым мне «чпоком». Я оказалась в ледяной воде, а Аврора и исчезла. Бессознательно пытаясь ухватиться за крошащийся острый лед, я обернулась к востоку. Утро. Утро съедает зарю…

Или я только что видела другой мир?!.

Меня выдернули из парализующей пучины за руку. Я шлепнулась… Чаку на грудь.

— Трусишка! — он ошеломленно, с убийственной нежностью прижал меня к себе.

— Тиль, что ты творишь?!

Это уже голос братца, неловко перекатывающегося по полу.

— Вы видели?!.. — воскликнула я, отчаянно цепляясь в серапе Чака, как в лед только что.

— Умереть захотела?

— Куда делась Аврора?..

Я сглотнула, по-прежнему тяжело дыша. Ткнула в стремительно ускользающий запад:

— Солнечный ветер. Звездная пыль… — погрузила руки в карманы, в которых после моих купаний еще остались крохи сияющего песка… Я всхлипнула. — Зелье морской соли… — целенаправленно повалилась на Джарлета, который был так же неподвижен, как Аврора — только что. — И я.

Устремила взор на запад. И снова увидела зеленые деревья, и странные горы, и почему-то не то пургу, не то пух, летящий в теплом — я уверена — ветерке и дядю Барра, склонившегося над нашей Ро. Я не могла сдержать улыбки: он снова назвал меня «гусенком»… Я будто вернулась в безмятежное детство на миг, когда мы были в Бубильоне, когда ничего еще не случилось… Когда мы еще умели быть настолько безоблачно счастливыми…

Стоя на одном колене над зарей, дядя вытащил из кармана блестящую дощечку, потянулся к ней пальцем и… вновь узрел меня.

— Я должна с ним поговорить! — воскликнула я, простирая руку вперед.

Но увидела только становящихся прозрачными бездыханного Джарлета — да и морской медведь с ним — и… моих лучших в мире мужчин. Фаррел Вайд не отрывал пораженного взгляда от Авроры и оглянулся на свою непутевую среднюю сестру лишь в последний миг перед тем, как испариться насовсем. А Чарличек… смотрел на меня со всепоглощающей тоской и нежностью, успел невесомо коснуться моих губ своими, ласково погладить оба шрама и прошептать:

— Я люблю тебя, Тиль. На сей раз никаких сомнений. Ты — самая лучшая на свете. И я…

Мой не то нервный, не то счастливый, торопливый смех и оборвался, когда он окончательно исчез, так и не договорив.

Из моей жизни. Из этого мира.

Никаких сомнений.

Потом, уже в тумане, случился «чпок» и меня выбросило обратно на ломающийся лед.

* * *

Первое орботто года Эм. Стольный город Вестланда.

— Выше! Барти, ну криво ведь — не видишь разве?!

Тильда Сваль, засмотревшаяся на взметнувшийся в небо фонтан на площади Увядших Роз, вздрогнула: Стольный радостно погрузился в подготовку к первой годовщине фестиваля Всех Королев. Или дня Благодарения, как стали называть второе орботто — день, когда родилась Республика Мерчевиль и, по странному совпадению, истинная империя Объединенных Королевств. Не на бумаге, но в сердцах ее подданных. Разве народ помнит бумагу?

В этот раз все будет куда эпичнее и размашистее. Сегодня вечером в Опере — очередная премьера, на которую съедутся все представители знати Мерчевиля, Черного Тополя, Бу…