Тиора

— Нет, Марк, дело было не только в этом. Просто признайся себе, что ты — одиночка, семья — это не для тебя, — спокойно ответила она. — Я просто нашла более сильного мужчину.

Парень посмотрел на нее, сверля взглядом, потом смягчился и произнес:

— Я уже ни в чем тебя практически не виню. Ты сделала, как тебе было удобно. Все люди так делают. Правда, усвоил я это достаточно поздно, ни как не мог прозреть. Просто нужно было все это сделать не так подло.

— Ты не отпустил бы меня так просто.

— Не отпустил бы? А что бы я сделал? Привязал тебя к кровати? Что я мог сделать? Можно было все сделать по-человечески, без унижения и той грязи, которую ты и твоя семья устроили.

— Ты сам виноват.

— Я защищался. Я был зол. Я даже не причинил тебе никакого вреда, пальцем тебя не тронул, хотя за такое мужья, которых предали, убивают своих жен. Статистика в этом плане вещь серьезная. А я просто высказался, при этом даже не оскорбив тебя ни одним нецензурным словом, настолько я был тогда интеллигентной задницей! — со злым сарказмом в голосе произнес Марк, разводя руки в стороны.

Она лишь презрительно фыркнула.

— Лучше бы сделал это, хоть показал бы, что у тебя есть хоть какие-то яйца.

— Да что толку, это ничего не изменило бы. Твоя семья даже на меньшие мои словесные излияния в твою сторону достаточно жестко отреагировала. Кучка недалеких глупцов, строящих из себя святош и боящиеся лишних слухов от соседей, черт бы их побрал!

— Что уже прошлое ворошить.

— Уже да, хотя ты и могла бы после стольких лет прийти и поговорить со мной, когда все стало спокойно, расставив все точки над «i». Но ты не сможешь, кишка тонка.

Она стояла и просто смотрела на него, затем тихо растворилась в воздухе. Марк держался одной рукой за стену, опустив голову. Его внутренние голоса притихли, хотя он знал, что они все еще с ним.

Парень опустился руками по стене и бессильно сел прямо на каменный холодный пол. Марк думал о матери и брате, о бывшей жене, и обо всем, что произошло с ним с тех пор, и главное, он думал о Тиоре. Внезапно нервы его сдали, его накрыли отчаяние и безысходность плотным черным покрывалом, и юноша, свернувшись на полу в позе эмбриона, никого не стесняясь, взвыл и зашелся страшным рыданием, полным горечи и жалости к себе и к девочке, которую он должен был опекать и защищать и так глупо потерял в бесконечном жутком лабиринте.

Глава 17

Марк резко подхватился в холодном поту, судорожно глотая воздух. Его глаза были широко раскрыты и полны слез, дыхание было поверхностным, быстрым и сбивчивым, и все тело трясло мелкой частой дрожью. Вся постель была мокрой.

Он перелез на одеяло сверху, лег набок, положил сложенные вместе ладони под щеку и лежал в таком положении полчаса, восстанавливая дыхание и пытаясь унять ужас, накативший на него. Его затошнило, все тело дергало и колотило, и сердце с бешеным ритмом галопом полетело сквозь пронизывающий и пожирающий его разум страх. Юноша лежал и думал, что все это из ряда вон паршиво. И главное, во сне он потерял девочку. Это был плохой знак.

Полежав так еще полчаса, он немного успокоился, затем поднялся с постели и тихо прошел в ванную комнату. Холодная вода, тонкой пленкой сливаясь с поверхности кожи лица, немного взбодрила парня, и он еще минут пять стоял, уставившись на свое опухшее, с мешками и темными кругами под красноватыми глазами отражение в зеркале.

— Паршиво выглядишь, — тихо усмехнулся Марк.

Выйдя из ванной комнаты, юноша подошел к окну и стал смотреть в него, параллельно прокручивая весь сон в своих мыслях, когда на горизонте уже алела красно-фиолетовым светом заря.

«Как я мог ее так глупо потерять? Это очень плохо. Я должен ее найти», — думал Марк.

Завтрак как обычно проходил в относительной тишине, иногда нарушаемой непоседливой Мирой, все время придумывающей что-то новое. Сегодня был выходной, и после завтрака все сразу разбрелись по своим делам. Сыновья Саиба схватили мяч и собрались присоединиться к местным ребятам, чтобы поиграть в футбол.

— Марк, ты с нами?

Парень периодически играл с ними, выходя на поле, и вообще за все время пребывания у египтянина он сильно сдружился с Захиром и Латифом. Они были смышлеными и энергичными мальчишками и нравились Марку своими характерами и образом жизни. Мира же часто крутилась вокруг юноши, и он иногда играл с ней и с ее куклами. Его это искренне забавляло, а ее звонкий смех пробуждал в Марке тепло и покой.

— Нет, парни, не сейчас. Мне надо поговорить с вашим отцом, — отозвался он. — Может, позже присоединюсь к вам.

Саиб подошел к Марку, наливая чай им обоим и присел за стол. Мехримах собралась и пошла на рынок, оставляя мужчин наедине.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — египтянин был в бодром расположении духа и теперь сидел, тихонько прихлебывая горячий чай из своей любимой чашки.

Марк задумчиво сидел, глядя на него, и Саиб понял, что дело серьезное. Он поставил чашку, и лицо его сделалось крайне озабоченным. Глубокие морщины резко появились на его лбу под черной курчавой шевелюрой.

— Я должен двигаться дальше, — медленно произнес Марк.

— Почему? Что произошло? — спросил Саиб.

Парень лишь вздохнул в ответ, затем сделал небольшой глоток. Чай горячей струйкой обжег язык и горло, оставив приятную горечь терпким послевкусием. Хороший чай.

— Помнишь, я рассказывал тебе про свои сны? — начал он.

— Конечно. Очень странные необычные сны, и они что-то значат. Это определенно знаки, потому как такие сны, продолжающиеся столько времени, не могут быть чем-то обычным. Аллах посылает нам сновидения, чтобы направить нас и подсказать нам наш дальнейший путь. Я верю в это.

Марк с серьезным сосредоточенным взглядом кивнул ему в ответ. Они сидели и молча пили чай. Саиб не торопил парня с рассказом, так как это был не тот случай, где нужна была какая-либо спешка. Он это прекрасно понимал. Наконец, Марк поставил чашку на стол, откинулся на спинку стула и пересказал Саибу весь свой жуткий сон.

Египтянин все это время задумчиво прихлебывал чай, иногда в некоторых моментах рассказа юноши морща лоб и почесывая небольшую кучерявую бородку. Когда Марк закончил, Саиб произнес:

— Да, парень, дело действительно серьезное. Все это, конечно же, что-то значит. Аллах иногда говорит с нами языком снов, но он это делает всегда иносказательно, и многое зависит от того, как мы потом интерпретируем его обращение к нам.

Араб выдержал паузу, затем сложил на столе руки в замок и сказал:

— Я чувствовал, что ты скоро покинешь меня, так что был морально готов. Ты многому меня научил за это время.

— Как и ты меня, — тепло улыбнувшись, быстро вставил Марк.

Саиб покачал головой, так же ответив ему улыбкой.