Тиора

Марк бежал и вспоминал момент, как в детстве он проснулся посреди ночи и не обнаружил своего младшего брата Ивана в своей постели. Мать находилась в тот момент на работе. Ивану тогда было лет десять, и Марк очень сильно перепугался за него. Быстро оделся и выскочил на пустынную улицу. Вокруг было темно, и лишь на главных дорогах поселка местами горели фонари. Тогда парень с тревогой в душе и слезами на глазах оббегал, как ему показалось, весь поселок в поисках младшего брата. Марк всегда был впечатлителен, и в его душе оставили свои отпечатки множество рассказов о том, как цыгане воровали ночью детей, или истории о всяких странных людях и ведьмах — сельские рассказы всегда пестрили какой-нибудь мистической чертовщиной. Тогда парень нашел брата на одной из улиц, и, стараясь не показывать тот факт, что он вообще плакал, пошел с ним домой. Он даже не ругал Ивана, просто спокойно вел его. На вопрос «Где ты пропадал и почему ушел ночью?» младший брат заявил со всей своей детской непосредственностью, что ему не спалось, и он решил погулять.

Сейчас же душу Марка раздирали такие же чувства отчаяния и тревоги, от которых его начало тошнить и трудно дышать. Слезы лились из его глаз ручьем, лицо исказила гримаса сильнейшего горя. Он бежал и звал Тиору, срывая голос, разрывая глотку до хрипа и боли и начиная уже кашлять. След девочки обрывался, и неизвестно было, где теперь ее искать.

Парень добежал до очередного перекрестка и остановился. Он понятия не имел, куда ему теперь двигаться. Ему хотелось выть на всю округу от переполнявшего его горя, но все же он попытался сконцентрироваться и понять, в какую сторону тварь могла унести девочку. Марк пробежался по каждому пути метров десять вперед в надежде найти какие-либо знаки, каждый раз возвращаясь обратно к перекрестку. В итоге пути показали, что все они спускались в какие-то пещеры. Весь лабиринт всей своей плоскостью как будто переходил ниже и углублялся. Но если раньше они шли и вниз и вверх, и над их головами всегда было небо, то теперь все проходы уходили в пещеры. А это точно не могло радовать. Парень старался не впадать в панику и отчаяние, но с каждой минутой это делать становилось все тяжелее.

— Тиора!

— Надо выбрать путь, но если там везде пещеры, то неважно какой я выберу. Я думаю, они там все равно перекрещиваются, а в другое место ее утащить просто не могли, — Марк стал говорить вслух самому себе, и это немного успокоило его.

Парень, не раздумывая, выбрал один из проходов посередине и, пройдя метров десять, вошел во вход в пещеру, дорога в которой уходила еще глубже и ниже.

Внутри было сыро и пахло плесенью. Стены стали влажными, и в некоторых местах по ним скатывались целые ручейки воды. Поначалу Марк спускался медленно и осторожно, пока глаза привыкали к тусклому освещению, но затем ускорил шаг. Как ни странно, в пещере не было кромешной тьмы, кое-где она подсвечивалась небольшими светящимися точками, усыпавшими все пространство стен. Скорее всего, это была какая-то фосфоресцирующая плесень, юноша где-то читал об этом, но долго не стал заострять на этом внимание — все его мысли были о девочке — хотя выглядело все это красиво.

— Тиора! — Марк звал девочку, пренебрегая своей безопасностью, но лишь слышал эхо, вторящее ему в ответ и разносившееся под сводами пещеры вглубь.

Несколько раз он останавливался и прислушивался к звукам в пространстве вокруг, даже задерживая дыхание. В тишине юноша различал мерное, тяжелое кап-кап-кап, которое с каждым ударом капель как будто било в самый мозг, пугая и добавляя еще большего отчаяния и безысходности ситуации. Вся его шея и волосы на голове были уже мокрыми, постоянно попадая под такие каплепады. В пещере становилось холодно.

Марк шел быстро, наугад выбирая путь, но, пройдя очередной перекресток, ему начало казаться, что он уже здесь был. Ноги также окончательно промокли, но юноша не обращал на это внимания. Перед его глазами была Тиора в лапах твари, которая несла ее по проходу. Страх накрывал его, но пока не овладел им полностью, и парень еще мог, как ему казалось, рационально мыслить. Он несколько раз глубоко вздохнул и стал размышлять. Внезапно ему вспомнилась одна статья в журнале по выживанию в различных условиях, и там был раздел, посвященный пещерам. Там говорилось о том, что нужно искать дуновения воздуха и идти по ним, а чтобы не блудить, проходя одни и те же туннели, можно ставить перед каждым проходом, в который он входил с очередного перекрестка, горку из камней. Это и подскажет ему, где он уже ходил, а где нет.

Немного приободренный этой мыслью Марк дошел до распутья и, выбрав один из проходов, выложил небольшую горку из валявшихся под ногами камней прямо у его входа. Идя по туннелям, парень прислушивался к движению воздуха, нюхал его, мочил палец слюной и пробовал осязанием. Полный штиль.

Он бродил среди множества штреков, переплетающихся между собой также извилисто, как и на поверхности. Несколько раз Марк проходил одно и то же место, видя горки камней, и выбирал новый путь на очередном перекрестке. Шел дальше, останавливался, прислушивался, мочил палец и пробовал движение воздуха, снова перекресток, снова горка из камней, новый путь, остановился, прислушался, кап-кап-кап, и снова никакого движения воздуха.

Он шел, как ему казалось, уже часа два. Слезы обильно лились из его глаз, а отчаяние и безысходность переполняли его душу, рвя ее на куски. Марк еле плелся и рыдал, думая о девочке, и о том, что окончательно заблудился, даже сделав столько ориентиров из камней. Как долго он будет так блуждать, и что там вообще с Тиорой. Может с ней сделали что-то страшное. Марк не хотел даже накидывать варианты, что могли сделать с девочкой. Он с отвращением встряхнул головой, стараясь выбросить эти мысли.

— Да что же это за лабиринт такой! — в сердцах закричал Марк на весь проход. — Тиора! Тиора!

Внезапно юноша услышал какие-то шепотки в тишине, остановился, сгорбился и, приподняв руки на уровне лица, приготовился защищаться. Дико озираясь по сторонам, он крутился вокруг своей оси и ждал. Наконец, не выдержав нервного напряжения, Марк отчаянно крикнул:

— Кто здесь!? Выходи! Мне уже все равно! Я тебя не боюсь! — он всхлипывал, кружась и ожидая нападения с любой стороны.

— Слышал? — насмешливым полушепотом произнес молодой женский голос. — Он не боится нас, не боится.

— Не боится, не боится, — повторил таким же полушепотом юношеский голос.

Затем диковато расхохотавшись, они начали быстро и непонятно перешептываться, заполняя своды пещеры каким-то шуршащим звуком, который как будто скребся по стенам вокруг.

— Где вы? — спросил Марк, оглядываясь.

— Он еще не понял, не понял, глупый, глупый, потерял ее, потерял, потерял, — женский голос громким шепотом раздавался вокруг.

— Он должен был ее беречь, беречь, беречь, глупец, не справился, он не справился, — вторил ей юношеский голос.

Марк понял, что рядом физически никого не было, и встал ровно, опуская руки.

— Он понял, понял, понял.

— Неважно, он не справился, он потерял ее, потерял, потерял, потерял.

Голоса говорили очень быстро шепотом и полушепотом, иногда становясь то громче, то тише, перекатываясь разной эмоциональной палитрой. Было ощущение, что они порой потешаются над Марком, порой увещевают его и тут же смеются над ним, а порой начиналась какая-то возня с выяснением отношений друг с другом, забывая о парне. Все это сводило с ума и доводило его до исступления.

Парень схватился за голову, сжал ее у висков и закричал:

— Хватит! Заткнитесь!

Смешок женского голоса, переходивший в спокойный быстрый шепот, затем в обиженный, заканчивался злобным аккордом:

— Тебе велено было ее вести, а ты не смог ее уберечь, кто ты после этого, и что с ней теперь будет, дурак, дурак, дурак.

— Может он еще исправится, он может, может, мы знаем, может, — юношеский голос шепотом напирал на нотки уверенности.

Голоса переплетались своим быстрым говором, периодически сливаясь друг с другом, так что Марк порой не сразу понимал, что они говорят.