Тишина

— Не извиняйся.

Он заключает меня в объятия, и пока мы обнимаем друг друга, я спрашиваю:

— Ты все еще чувствуешь то же самое ко мне?

— Нет.

— Тебе больно видеть меня с Декланом?

Ослабляя хватку, он отстраняется и проводит ладонями по моим рукам.

— Нет. — он берет меня за обе руки, и мы садимся лицом к лицу на кровати. — Я люблю тебя, я всегда буду любить, и ничто никогда этого не изменит. Но что—то случилось, когда я умер. То, как я любил тебя, изменилось. Я знаю, что Деклан тебе подходит. Он способен любить тебя и заботиться о тебе так, как я никогда бы не был способен. Видя вас двоих вместе, я успокаиваюсь. Я знаю, что у тебя все будет хорошо в этой жизни благодаря ему.

— Ты и Деклан — лучшее, что когда-либо случалось со мной в этой дерьмовой жизни.

— И ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной, когда я был жив. И Деклан — это лучшее, что случилось со мной после моей смерти, потому что он дает тебе все, что я хотел, но не смог. Ты — лучшая часть меня, понимаешь?

Я смотрю в глаза моего спасителя, и, хотя мне хотелось бы повернуть время вспять и не нажимать на курок, по крайней мере, я знаю, что он перешел в лучшее место. И теперь, после своей смерти, он продолжает служить мне в этом порочном мире. Он утверждает, что только Деклан обеспечивает мою безопасность и комфорт, но именно они оба вместе создают эликсир, который может стать моим спасением.

Деклан

Я ненавижу, что мне пришлось оставить Элизабет в квартире, но я не чувствую себя в безопасности в этой ситуации, когда рядом с ней Лаклан. Между его звонками Камилле и инсинуациями моего отца о том, что Лаклан утаивает от меня информацию, доверие теперь пронизано неопределенностью.

Я — искрящийся фитиль, болтающийся над бензином, когда я направляюсь к его отелю. Разгоряченный вчерашним убийством, я не смог подавить злобного зверя внутри себя. Это плевок в мою сторону — решать мою собственную нерешенную проблему — так, как я справился с проблемой Элизабет ради нее. Но я сделаю все возможное, чтобы обеспечить безопасность Элизабет. Я не смог защитить ее от того, что Мэтт нанес ей удар — я больше не потерплю неудачу.

Засунув пистолет в кобуру под пиджаком, я выхожу из лифта и направляюсь вниз, в его комнату. После пары быстрых ударов дверь открывается, и я выхватываю свой пистолет, направляя дуло в лоб Лаклана. Я использую силу пистолета, чтобы втолкнуть его в комнату, а затем пинком захлопываю дверь.

— Что за черт? — его широко раскрытые глаза полны неподдельного ужаса и боязни.

Я поддерживаю его, когда он поднимает руки в знак капитуляции, и когда он падает обратно на стул, я злобно шиплю:

— Я собираюсь дать тебе еще один шанс сказать мне, какого хрена ты делаешь, разговаривая с Камиллой и моим отцом, прежде чем я пущу пулю тебе в голову. Ты видел, как я делал это раньше, так что не сомневайся, я сделаю это снова.

— То, что я сказал тебе, было правдой, — его слова дрожат так же, как и его руки.

— И теперь я требую всей правды.

Я поднимаю большой палец и нажимаю на курок, досылая патрон в патронник, и он поддается страху, как киска шлюхи.

— Господи! Ладно! Ладно!

— Я не валяю дурака!

— Черт, ладно. Пожалуйста, расслабься с пистолетом, чувак, — выпаливает он в панике. — Я расскажу тебе все, просто...

— Начинай говорить! — Мой голос — чистый яд, и он в ужасе извивается, сползая на стул. — Сейчас же!

— Я краду у Кэла, — мгновенно выпаливает он.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я... Это... Дело в том, что…

— Черт возьми!

— Я, блядь, не могу думать, когда пистолет приставлен к моей голове! — орет он из своего ссутулившегося положения в кресле, и я отвожу пистолет назад, держа его нацеленным на него. Его глаза ни на секунду не отрываются от моего оружия. Я стою в нескольких футах позади и наблюдаю, как он неуклюже садится.

— Начинай говорить.

— Камилла позвонила мне, когда твоего отца арестовали. Когда она поняла, что против него собраны улики, она поняла, что останется без гроша в кармане. Она позвонила мне, рассказала о своем безумном плане присвоения его денег. Она все это спланировала заранее. Сказала мне связаться с ним. Она полагала, что он будет отчаянно нуждаться в ком—то на своей стороне, и, если не считать того, что у нас были неприятности, когда я узнал о них двоих, я был, по сути, человеком, которому он полностью доверял в течение многих лет.

— Быстрее.

— Я связался с ним с помощью Камиллы, и не успел я опомниться, как он захотел, чтобы я присматривал за тобой, и именно тогда я начал сообщать ему о тебе, — признается он.

— Ты рассказала ему об Элизабет?

— Да.

— Переходи к той части, которая спасет тебе жизнь, и избавь меня от головной боли по уборке после твоего убийства, — угрожаю я.

— Камилла убедила его доверить мне отмывание его скрытых активов через ваш благотворительный фонд. Она поклялась, что мы разделим это пополам, но у меня были свои планы. Я клянусь тебе, что никогда не пропускал эти деньги ни через один из твоих бизнесов.

— Где это? — спросил я.

— На вечеринке в Макао.

Я снимаю курок и опускаю пистолет, и Лаклан опускает руки и испускает тяжелый вздох облегчения.

— Я никогда не лгал, когда уверял тебя в своей преданности. Ты и Элизабет, но никогда твой отец, и если это проблема для нас, тогда...

— Это не проблема. С ним покончено, — говорю я ему, а затем улучаю момент, чтобы осознать тот факт, что этот человек взял на себя смелость подорвать репутацию моего отца и его девушки ради финансовой выгоды во имя мести.

— Вот почему Камилла продолжает звонить. Я должен был заставить ее поверить, что мы идем на поправку и работаем вместе, но только на днях я получил известие, что ему предъявлено обвинение. Это только вопрос времени, когда он признается. Он знает, что в тюрьме ему безопаснее, чем на свободе. Если он допустит, чтобы это дошло до суда, не будет иметь значения, выиграет он или проиграет — он покойник.

Он прав. Я знаю, что его признание своей вины, чтобы избежать судебного разбирательства, будет неизбежным. Судебный процесс означал бы появление свидетелей и передачу имен. Это был бы он, повернувшийся спиной к тем, на что способен только человек, желающий смерти. Вот почему я отказываюсь позволять Элизабет волноваться из—за того, что ее преступления раскрыты.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся. Ты сказал, что деньги были на вечеринке? — Я спрашиваю. — Я не специалист в мире хищений, поэтому мне нужно, чтобы ты рассказал мне, что происходит. Больше не морочь мне голову.

— Работая в мире финансов всю свою жизнь, я познакомился с горсткой изворотливых людей. Один из них смог нанять меня на вечеринку в Китае. За двадцатипроцентную плату он обменивает мои наличные на покерные фишки. Учитывая, что Макао является мировой столицей казино, а в Гонконге так много посредников, которые готовы переводить средства куда угодно, не задавая лишних вопросов, это был мой самый безопасный вариант.