Титановая поступь десятиклассницы
Шрифт:
Но это только за пределами замка было холодно, внутри же был сущий ад!
— Нет! Нет! И нет! Я не могу успокоиться! — огромными шагами расхаживал по богатой гостиной недавно принявший наследство, единственный двадцатилетний сын в роду барона Лиужеродского. — Торговый путь проходит через деревню, а эта девка сожгла трактир, который приносил мне десятую часть общего дохода и превратила в кладбище рыночную площадь! Публичная казнь! И только!
— Однажды её уже хоронили по-тихому… Но эта ведьма восстала из мёртвых и сейчас мстит жителям Сиунаты… — прохрипел преданный своему молодому господину бывалый рыцарь.
— Она разорит меня! Ты то, Ниров, это должен понимать! — рвал и
— В Дэнребе всё по-прежнему. Позвольте, господин! Ещё ни одна ведьма не уходила от меня живой! И Ваш отец бы…
— Нет! Оставь… Не будем сейчас о моём отце. И я — не он! — холодный взгляд, упрямый нрав. Юнец устроился на кресле, положив ногу на ногу, — Я хочу лично видеть, как эта Арелия, — он потёр увесистый камень на перстне об одежду и покрутил кистью руки, играя гранями в лучах солнца, — …или как там её… Яна, будет гореть в огне! — Кнавт сжал кулак. — Ты понял? — он уставился на рыцаря, — Но перед этим я с ней поговорю! — прищурился с ухмылкой, — По-своему! Как следует! Всю душу вытрясу! У-у-у, тварь! Она за всё ответит! — барон, крепко сомкнув тонкие губы, ударил по подлокотнику роскошного сидения и резко встал, — Готовьте моего коня! — выкрикнул он, — Немедленно! Мы едем в Сиунату! Так, Ниров, — молодой господин щёлкнул пальцами, — …ты со мной! И пару крепких выбери из своего отряда! В дом Эволы! Она-то точно знает всё! — вздёрнул нос резвый владыка.
Как противно гудел мотор… тару потряхивало на ходу. Я едва держалась на полусогнутых, чтобы не навернуться.
Ау… Блин! И кто придумал эти лежачие полицейские, — не сдержалась я и пнула со злости белый контейнер, когда мясокомбинатовский фургон тряхнуло на очередной преграде и я чуть не растянулась поверх уже стыренных сосисок. Ехала внутри, как единственная килька в огромной банке… правда с «мясным фаршем». Хи-хи!
— Здесь точно камер нет? — я бросая взгляды по углам, боролась с очередной пломбой на крышке пластиковой тары, маленькими кусачками на брелке с пилочкой для ногтей.
— Нету… Только в салоне авто.
— Не… Туда мы точно не полезем. — у-у-у трешак, как ощутим был поворот на скорости, — Угонять грузовик слишком палевно. Лучше так… Тем более я в перчатках. Никто не узнает! Ломать — не строить, — я ловко вскрыла очередной контейнер, — Вау! — аж у самой слюнки потекли и я не удержалась, куснула что-то офигительно нежное, копчёно-варёное… — Блин! А какое сочное! Я такое в жизни не пробовала. Дорогущее поди… Никаких донатов не хватит. Пусть эти олухи только попробуют меня ослушаться, — я сунула в сумку вкуснятинку, потом ещё… и ещё…
Я всё-таки решилась сотворить добро!
Ну да… сожгли трактир… бывает. И чтобы как-то подкупить и задобрить местных, но отнюдь, не заглаживая свою вину, которой на мне и не было, я решила накормить их вкуснячей колбасой, всякими рульками, сосисками. Устроить чудикам очередную тусу, где я планировала наконец-таки перетереть с ними за жизнь или за смерть… Не зря же я слова учила. Причём сейчас у меня была такая пруха — не фургон, а просто «жила золотая». И хавчик попадался суперский, не в какой-то там дешевой клеёнчатой оболочке… Не-е-е… а как гласила упаковка — по старинным русским рецептам, в чьей-то там кишке. Бррр. — меня аж передёрнуло и вновь подбросило на кочке.
Уже через полчаса такой экстремальной езды, у меня были битком наполнены жрачкой до краёв три таких не маленьких тканевых мешка с ручками.
— А теперь в тот заброшенный замок с огромным сундуком, который мне так понравился… — скомандовала я, выключив фонарик смартфона, висящий в специальном футляре
на груди и, крепко схватив за ручки свои эко-сумки из биоразлагаемого материала, стартанула за границу, — Главное, чтобы пернатые раньше времени не растащили.У меня было всё продумано до мелочей.
Мой благотворительный план был в действии.
Являться домой с колбасами, сосисками и прочей вкуснятиной было как-то палевно… — Эх… а так хотелось предков угостить. Особенно тем нежным сочным… — сожалела я, открывая огромный обшарпанный ящик, куда без проблем сама уместилась бы в рост…
Оставалось дождаться ночи.
В тесноватой деревянной избушке едва дрожал огонёк.
Возле небрежно собранной закопчённой печи, очень похожей на русскую, на верёвочках гирляндами были развешаны скукоженные сушёные ягодки и кусочки вяленых фруктов. Где-то под потолком в углу висели пучки трав, а на столе, возле недоеденной корочки хлеба, уже по-своему облизываясь и приглядывая себе на съедение чудное лакомство, копошился бескрылый усатый шестилапый глазастый «родственник» земных тараканов.
В воздухе летал сладкий тёплый аромат цветочного эфирного масла.
Это был обычный деревенский домик, обычной деревенской бабки…
Хотя нет… Бабки-то совсем не обычной. Той ещё ведьмы… Однако была у неё неприкосновенность за особый дар провидения, а посему жила она себе… жила… и никто её и пальцем тронуть не мог по настоянию местного барона, который велел своему сынку оберегать старую, если вдруг смерть настигнет его…
Сидя на коленях в полумраке, подслеповатая местная провидица Эвола, пребывая в некотором состоянии транса, перебирала тонкими костлявыми пальцами, деревянные замусоленные бусины на грубой бечёвке и бубнила нараспев себе под нос будущее неупокоенной бестии…
— Явилась дня сотого от погребения юная девица и будет теперь она, ведомая повелителем тьмы по указу самого искусителя сеять смерть и приводить в ужас всех, кто поднимет на неё руку или осмелится перечить…
Возле бабки-предсказательницы, не сводя глаз с отражения своего испуганного лица в зеркальном круге довольно-таки увесистого амулета, нашептывая молитвы и якобы очищая дом провидицы от злых сил, наворачивал круги местный служитель «Повелителю света».
— Какую смерть? Ты что несёшь? — Кнавт, гневно фыркнув и оттолкнув святошу, схватил старуху за дряхлые одежонки и потряс каргу над полом, — Перечить какой-то ведьме? Что эта девка возомнила о себе?
Служитель в испуге, пряча лицо за амулетом, метнулся в сторону двери.
— Куда, — схватил мужичка рыцарь и вернул на место, — Оставьте её, мой господин. Предсказания Эволы всегда сбывались, — откашлялся Ниров и потёр свой небритый подбородок, дожёвывая сухофрукт, сорванный с верёвочки, — Тьфу… кислятина, — он выплюнул остатки.
— Да знаю я! Иначе сгорела бы давно, ведьма! Где? Где эта девка сейчас? — процедил молодой барон, отпустив «ясновидящую» так, что та не удержалась на ногах и шлёпнулась на пол.
— Тёмные леса, глубокие болота. Явится скоро сюда девица сама… Да только не поймать вам её, если она сама этого не захочет… — выпалила на одном дыхании старая, отползая подальше от гневного барона.
— Бабка… В своём ли ты уме? Мы ловушки расставили вокруг Сиунаты и хифов спустили (Е.К.
– местный хищный млекопитающий семейства псовых, очень похожий на волка, но обладающий более мощной, чем у его земного аналога мускулатурой и длинными острыми клыками)… — Ниров крепко сжал рукоять меча и подсасывая языком зуб, в котором застрял кусок сухофрукта, бросил взгляд на Кнавта, — Мой господин, — он приложил руку к груди, — «образом света» клянусь, никуда она не уйдёт!