Титановая поступь десятиклассницы

— А мы в Сиунате у Эволы погостим! — добавил второй, с таким же багом.

— Эта девка, — Кнавт мотнул головой в мою сторону и плюнул, — …мне нужна живой и в замке! В моём замке! — он попытался опираясь руками о поверхность, вылезти из ямы.

— Хам! За «девку» ответишь, — я решила «помочь» наглецу и снова вогнала его, но уже по шею, в землю. Он даже пикнуть не успел.

Встреча «удалась», блин!

— Взять ведьму! — Ниров вновь выкрикнул хифам, которые и так уже безуспешно бросались на какую-то невидимую воздушную преграду.

— Сама приду! И приятного аппетита, дебилы! — я с надменной моськой выдала этой кучке недоумков на их «иноземном» лестное и счастливое «чао!», а потом взмахнула рукой и тотчас исчезла из виду «знатной» публики и их сереньких зверушек. Нужно было ещё выспаться, как следует…

— Ответишь… де… чего?

Не все словечки из уст юной особы поняли местные храбрецы, но то, что ведьма явно была рассержена, они уловили.

* * *

Худощавая фигурка «дарк-леди» в чёрном плаще, по какому-то необъяснимому волшебству, растворилась в воздухе…

На земле остались лишь следы от подошвы её гото-ботиночек.

Разъярённые псы, которых ранее сдерживала невидимая стена, после исчезновения оной, метнулись к центру.

Столкнувшись лбами, они ещё больше начали злиться и отчаянно кусать друг-друга до крови. Вскоре уже сложно было разобрать… — они все смешались в одном большом сером мохнатом рычаще-скулящем кубке.

— Не иначе, как прислужники повелителя тьмы в них вселились, — пробормотал рыцарь, коснувшись ладонью круглого амулета на шее и, схватив здоровой рукой горящий факел, с диким ором, размахивая огнём, разнял рассвирепевшую свору.

— Где она? — Кнавт, меж тем, скалился не меньше зверюшек. Он брызжа слюной требовал разыскать проклятую… пока его, предварительно поковыряв мечами мёрзлую землю, вручную откапывали молодые храбрецы, сумевшие наконец-таки высвободиться из невидимых оков.

— Найдём, мой господин! — прохрипел Ниров, пристроил факел поближе к барону, — Обязательно, найдём! — он в помощь начал рыть одной рукой.

— Грудь!

— Нет! Руки… руки откапывай… — возились воины вокруг Кнавта, изредка согревая у пламени огня свои задубевшие от холода пальцы.

— Я в деревню! — смекнув, что дело совсем худо, верный подданный, наплевав на свои раны, стартанул, бренча доспехами, — А то, встретитесь скоро с отцом, — буркнул он уже на ходу…

Хифы, меж тем, перерыкиваясь и, изредка отвешивая по морде друг-другу мощными лапами, отправились доедать мясное лакомство…

* * *

Мою тёмную комнату окутывало приятное уютное тепло, когда я вернулась, уже из замка с сундуком, предварительно переодевшись в своё «человеческое»…

Кто-то из предков храпел за стенкой.

— Наконец-то дома! — я слегка отодвинув штору, выглянула в окно.

Плавно кружа в воздухе, на землю летели белые пушинки-снежинки, играя искринками в свете фонарей.

— Замёрзнет ведь, — пытался воззвать меня к совести «Разум».

— Хама нужно было проучить! — я плотней задвинула занавески, — Отвратный тип…

— Тебе его не жаль?

— Ну вот ещё? Нашёл кого жалеть! По-твоему, когда его рыцарь в меня метнул меч и он сам хотел выстрелить из лука — это была норма? Или им всем было меня так жаль, что неожиданно решили натравить «собачек»? — я активировала смартфон и глянула на время, — Я, так… на минуточку, к ним вообще-то с подарками приперлась… и не самыми зашкварными.

— Ага, после того, что ты там устроила!

— Ну и что… Типичное средневековье, — поморщилась я.

— Что ты хочешь? Вспомни книги…

— Вот именно! Поэтому не парься. Откопают… Он же не один. Ему даже лучше. Прикинь, чувак убедится в преданности своих френдов… — я залезла под тёплое одеялко, почти что с головой, няшно шмыгнула носиком, — Так что, спокойной ночи! Отдыхай! Скоро мотнёмся к нему на дачу. Посмотрим, как живёт один из моих будущих вассалов…

* * *

В избушке Эволы, закутавшись с штопанные старые пледы, у печи ёжился барон, держа в руках полную глиняную чашу ароматного снадобья.

— Ни одна ведьма, говоришь, не уходила от тебя живой? — Кнавт, хмуро покосился на Нирова.

— Верно!

Рыцарь сидел на скамье, и наблюдал, как «ясновидящая» бабка приматывала ему какими-то жёлтыми тряпками к свежей ране коричнево-зелёную кашицу из трав.

— Эта… мой господин, не такая… — отвернувшись, откашлялся отважный воин, повидавший многое за свою жизнь.

Лиужеродский отхлебнул горячий отвар и погоняв во-рту довольно приятный на вкус напиток, сделал громкий глоток.

— Какая такая… «не такая»? — ехидненько продолжил молодой барон.

Эвола, нагло вклинившись в беседу, прошептала:

— Будет ещё в замке твоём властвовать… чувствую это…

— Да откуда она знает, где мой замок? — сквозь зубы бросил молодой правитель.

— Пейте, господин, пейте… — женщина, затянув туже узел на повязке Нирова, встала со скамьи.

— Фу… Чем это у тебя воняет? — дёрнул ноздрями юнец и, уловив запашок палёной плоти, пренебрежительно зыркнул на бабку.

Та молча потопала к двери и высунула свой любопытный нос наружу.

Сначала нос… потом вышла сама…

* * *

Пока барон со своим верным телохранителем поправляли здоровье у Эволы, в деревне на рассвете творился очередной «праздник сумасшествия».

Вместо того, чтобы втихую растащить щедрые дары гостьи по домам, местные, абсолютно не желая принимать подачки от «посланницы тьмы», в страхе, что она задумала всех их отравить, единогласно решили путём сожжения отправить вкусности к «опекуну» восставшей из мира мёртвых.

Они сложили на «проклятой площади», возле того огромного камня сухие прутья, накидали на них всё, что осталось от лакомого пиршества псов и подожгли…

Сжечь кого-нибудь или что-нибудь… — они были просто одержимы этой идеей.

Невероятный, просто сногсшибательный аромат аля «шашлык со специями», белым дымком окутал этот маленький населённый пункт по утру.

Как же сложно было устоять, глядя на то, как шипят и потрескивают кусочки сочного мяса… как запекается аппетитная корочка.