Тьма императора

— Возьмите, если вам нравится, — сказала София, чувствуя безмерную радость не оттого, что императрице понравился портрет. Наконец она стала общаться с ней, как нормальный человек! — Я обязательно еще нарисую.

Виктория, красная, как свекла, положила портрет на стол и произнесла: — Большое спасибо, София. Она попыталась сделать это величественно, но получилось так, будто маленькая девочка старается выглядеть взрослой. И Виктория, словно поняв это, опустила глаза.

— мам! — сказала вдруг Агата звенящим, словно от волнения, голосом. — Я так рада, что тебе нравится! Это хорошие эмоции, гораздо лучше, чем были раньше! Честно-честно! София, представив, до какой степени ее величеству сейчас хочется провалиться сквозь землю, быстро проговорила:

— А не пора ли нам на обед? Что-то очень хочется есть. Я сама уже готова совершить налет на конфеты. Как думаете, ваше величество? — Да, — выдохнула Виктория, и краска с ее щек начала спадать, — я полагаю, самое время.

София не знала, портрет ли был причиной тому, что императрица в тот день вела себя спокойно и несколько раз даже вполне дружелюбно улыбнулась, или что-то иное — в любом случае она была рада результатам.

Поездка к друзьям наследников прошла очень хорошо. Амели оказалась одного возраста с Агатой, а Валь — с Александром, и обоим детям было, с кем поиграть и пообщаться. И вместе, и по отдельности. София и императрица — конечно, в сопровождении охраны, — пробыли в гостях почти до самого ужина и, садясь в магмобиль, который должен был отвезти их во дворец, Виктория сказала:

— Думаю, что сразу по прибытию вы можете быть свободны до завтрашнего утра, София. — Спасибо, ваше величество.

Выйдя из магмобиля, она попрощалась с детьми и Викторией, а затем побежала в столовую — перекусить перед встречей с Вано. Наверное, можно было бы пойти с ним в какое-нибудь кафе, но София стеснялась предлагать. Безопасник зашел за ней ровно в восемь. Он вновь был в черном пальто, но на этот раз шарф не забыл.

— Добрый вечер, — сказал Вагариус, протягивая Софии ее собственный шарф. — Возьмите. Спасибо вам. — Не за что, — ответила она вежливо. Ей до сих пор было неловко и казалось безумно странным, что вот этот абсолютно чужой человек — ее дедушка. Да, Вано ей нравился. Но все же он был пока совсем чужим.

Они вновь спустились вниз на лифте и вышли в парк. Солнце садилось, раскрашивая окружающий мир в багряные цвета, делая каким-то зловещим. Софии очень хотелось спросить что-нибудь, но она не знала, что, да и неловкость никак не исчезала. Вагариус сам предлагал ей встречи, но все равно — иногда Софии казалось, что она навязывается. А еще было интересно — стал бы Вано общаться с ней, если бы у него была семья? Если бы был жив сын, мать и отец? Стал бы?..

Плохая, неправильная мысль. Нельзя так думать. Но неужели она была бы нужна ему в таком случае? Обычная девчонка, слабый маг… — Айл Вагариус… — Вы можете называть меня по имени, София.

Она запнулась, вздохнула. — Вано. А… расскажите мне, какая у вас родовая магия? Я почувствовала ее на том медальоне, который вы мне дали. И при входе во дворец охрана проверила, но они ничего не сказали, кроме того, что это безопасно.

— Безопасно. — Он молчал несколько секунд, а затем спросил: — Вы были на площади в День Альганны? София удивилась. — Это… когда его высочество Аарон?.. — Да, именно тогда. — Нет. Она удивилась еще больше, потому что Вагариус вздохнул с облегчением. — Слава Защитнику. — Почему? — Это не то, что следует видеть молодым девушкам или детям. К сожалению, мы не могли никак убрать с площади ни тех, ни других — это вызвало бы подозрения. А почему я упомянул площадь… моя родовая магия — щит. Щитовые чары. Тот щит, который был над площадью…

— Он был ваш?! — Теперь София не просто удивилась — она была шокирована. Дворцовая площадь огромна! Растянуть кровный щит на всю площадь?! Неужели это возможно?

— мой. Но один я, разумеется, не смог бы удержать его дольше десяти секунд. Щит был усилен артефактами и держался так долго лишь благодаря им. — Все равно… Родовая магия такой силы — это редкость. — Более чем. Кроме меня в Альганне не осталось больше магов с щитовой кровной магией.

— Не осталось?.. — Нет. Были три рода. Два полностью вымерли, остался третий. — Ваш? Но ведь… — В нем только я. Да, София, все верно. Умру я — и вместе со мной умрет щитовая кровная магия.

Заметив полный ужаса взгляд Софии, Вано бледно улыбнулся. — может, вам… жениться? Он покачал головой. — Я уже был женат. После гибели Атора Беата развелась со мной и уехала в Альтаку.

Софии очень хотелось спросить, почему, но она не решилась. Вагариус ответил сам: — Боялась за свою жизнь. Да и злилась на меня из-за Атора. Я был виноват в его смерти. — Вы?.. Вано так тяжело молчал, что София быстро сказала:

— Не надо, если вам трудно… не надо об этом. — Надо. Ты должна знать. И если ты не захочешь после этого общаться со мной, я… — Что?! Вано, я более чем уверена — вы не могли сделать ничего такого, из-за чего я бы… — Подожди. Послушай.

Он вздохнул, отворачиваясь — словно хотел спрятать лицо. — Глава службы безопасности — лакомый кусочек для заговорщиков, София. Еще и с щитовой родовой магией. Атор… нет, он не состоял в заговорах. Ни один человек не доверил бы моему сыну хоть какую-то тайну — болтлив он был сверх меры. Но Атор был моим сыном. И десять лет назад я стал получать намеки — если не присоединюсь к заговору, сын погибнет.

— Письма? — В том числе. Три раза меня предупреждали. После третьего Атор случайно упал на улице, сломав руку, и я получил записку с фразой «Потерять руку не то же самое, что потерять сердце. Если не хотите терять сердце и согласны на встречу, оставьте в своей комнате свет после двенадцати». Я усилил охрану сына, запретил ему выходить из дома, пока не найду источник заговора. Согласился на встречу. Конечно, меня должны были сопровождать сотрудники комитета. Я тогда не знал, что среди них есть предатель — мы раскрыли его только пару лет назад. Он рассказал о моем приказе следить за местом встречи. Атор в это время сбежал из-под охраны, а когда его нашли, он был уже мертв.

София не стала спрашивать, как именно убили ее беспечного отца. Это было уже неважно. — Вы выполняли свой долг. Вы же состоите на службе. Предать императора было бы гораздо более бесчестно.

Наконец Вано вновь посмотрел на нее. Лицо его было таким белым, что София не выдержала — сделала шаг вперед и, подняв руку, коснулась ладонью плеча мужчины. Он перехватил ее руку и, поднеся к губам, легко поцеловал.

— Спасибо. Я боялся, ты… Боялся, что вы не сможете понять. Моя жена не поняла. — Я сделала бы так же, — ответила София как могла твердо. Уж очень ей хотелось заплакать — так грустно было. — Я не смогла бы предать того, кому служу. Хотя выбор между службой и любовью, конечно, очень сложный. Но он очевиден.

— Да, — сказал Вано, по-прежнему не отпуская ее руку. А София не отнимала. Странно и удивительно, но чем дольше Вагариус держал ее ладонь в своей, тем сильнее она ощущала, что он перестает быть чужим.

Постепенно, понемногу, но перестает. — Вы были когда-нибудь в кафе «Зефир» на Дворцовой набережной, София? Зефир там действительно очень вкусный. Пойдем? — Самый вкусный зефир на свете делает моя мама, — произнесла София тихо, внимательно глядя на Вано. — И я надеюсь, что вы его в скором времени попробуете.

Вагариус посмотрел на нее с такой радостью, что София не выдержала — улыбнулась. — А в кафе пойду, конечно. Кто же откажется от зефира?

*** Целый день Арен крутился, как белка в колесе. На обед он, конечно, не успел, да и на ужин с трудом вырвался. — Назначь Совет архимагистров на пятницу, — попросил он Арчибальда после совещания с законниками. — И подготовьте проект указа о лишении титулов к заседанию.

Брат ответил ему кивком и страдальческим взглядом. — Хочу закончить с этим поскорее. Да и Геенна вечно спать не будет. — Я понимаю. — Арчибальд помедлил, но все же осторожно спросил: — Арен, ты уверен, что стоит…