Тьма над Петроградом

– А из каких вы мест, милочка?

– Из Оверни… – проговорила горничная, и лицо ее посветлело. – У нас так хорошо!

– Сейчас, наверное, там цветут яблони… – мечтательно произнес Горецкий.

– О да, мосье! Это так красиво… я никогда не покинула бы деревню, если бы не нужно было заработать на приданое. Мы с Жаном хотим пожениться…

– Это прекрасно, милочка! – одобрил Горецкий. – А зачем, собственно, вы зашли в этот номер?..

– Я хотела сообщить мадам Ленуар, что выполнила ее поручение!

– Поручение? – переспросил Горецкий. – Какое поручение?

– Очень странное поручение, мосье! – Горничная округлила красные от слез глаза. – Мадам Ленуар попросила меня сходить на почту и отправить посылку до востребования…

– Посылку? – поощрительно повторил Горецкий. – Какую посылку?

– Обыкновенную, мосье… картонную коробку, чуть побольше обувной…

– Вот как! А куда же вы отправили эту посылку?

– Тоже в Париж, мосье! Только в другое почтовое отделение, в Латинском квартале, возле аббатства Клюни…

– Ага! – с интересом произнес Аркадий Петрович. – А кому же адресована эта посылка?

– Вот это самое странное! – Горничная понизила голос: – Мадам Ленуар отправила посылку до востребования… самой себе!

Выйдя со своими спутниками на улицу, Горецкий проговорил:

– Корреспонденция внутри Парижа обрабатывается в течение дня. Значит, посылка мадам Ленуар… или мадемуазель Мезенцевой, если вам угодно, придет в почтовое отделение к завтрашнему утру. Почта в Париже открывается в восемь часов, так что к этому времени нам нужно быть на месте.

– Но зачем? – удивленно переспросил Серж. – Мадам Ленуар мертва, за посылкой никто не явится, а нам чужую почту не выдадут…

– Посмотрим-посмотрим… – неопределенно протянул Горецкий.

На следующее утро с самого открытия в почтовом отделении возле аббатства Клюни было довольно людно.

За высоким бюро пожилой француз с густой седой шевелюрой и длинными усами что-то писал на листке почтовой бумаги. В углу негромко переговаривались между собой двое рослых молодчиков в поношенных пальто и надвинутых на самые глаза кепи – то ли мелкие уличные торговцы, то ли грузчики с Северного вокзала.

Заходили и другие посетители – кто отправить телеграмму, кто купить конверт или марку, кто проверить номер лотерейного билета.

Время приближалось к девяти.

Старик за бюро скомкал и выбросил очередной листок – видимо, написанное снова его не удовлетворило.

Дверь снова открылась, и в почтовую контору вошла пожилая дама в длинном бархатном саке и черной шали, почти полностью закрывающей лицо. Подойдя к конторке служителя, она негромким, слегка простуженным голосом проговорила:

– Мосье, моя фамилия Ленуар. Нет ли для меня посылки?

– Ленуар? – переспросил почтовый служащий, перебирая карточки. – Ленуар, Ленуар… да, вот, мадам, на ваше имя пришла посылка… попрошу вас расписаться…

Пока пожилая дама расписывалась в квитанции, служащий встал, взял со стеллажа легкую картонную коробку и подал ее посетительнице.

Дама прижала коробку к груди и направилась к выходу.

Однако не успела она дойти до двери, как навстречу ей поднялся седоусый старик, неожиданно утративший интерес к своему письму.

– Мадам Ленуар? – осведомился он, взяв пожилую даму за локоть удивительно твердой для своего возраста рукой.

– Да, я мадам Ленуар, – раздраженно ответила дама, безуспешно пытаясь вырвать руку. – А вот кто вы, мосье, я не знаю! Позвольте мне пройти, я спешу…

– Ну да, разумеется, вы очень спешите! – насмешливо проговорил старик, даже не думая отпустить локоть женщины. – Ведь вас, наверное, отпустили с того света ненадолго!..

– Что вы такое говорите? – возмущенно воскликнула дама. – Вы, должно быть, сумасшедший! Я вызову полицию…

– Я вполне нормален, мадам! И полицию вы не вызовите! Ведь настоящая мадам Ленуар уже почти сутки, как умерла, точнее – убита… и убили ее вы! Ну-ка дайте мне эту коробку, посмотрим, что в ней!

Но пожилая дама и не подумала отдать посылку. Она резко рванулась, освободив наконец свою руку, и тут же выдернула из рукава своего сака опасную бритву с перламутровой ручкой. Взмахнув этой бритвой, она почти попала по горлу старика… но он с неожиданной ловкостью успел отстраниться, а двое молодчиков, разговаривавших в углу – то ли уличные торговцы, то ли грузчики, – уже подоспели ему на помощь, выкрутили руки странной дамы и отобрали у нее бритву.

– Господа, что здесь происходит? – возмущенно проговорил почтовый служащий, поднимаясь из-за стойки. – Я буду вынужден вызвать полицию!

– Можете не трудиться! – ответил ему седоусый господин, одной рукой отклеивая свои усы, а другой снимая седой парик. – Полиция уже здесь!

Действительно, дверь почтовой конторы распахнулась, и в нее вошел сам комиссар полиции Леру в сопровождении двух крепких агентов.

– Как дела, мосье Горецки? – обратился он к внезапно помолодевшему господину.

– Позвольте передать вам убийцу мадам Ленуар, а точнее – госпожи Мезенцевой, – проговорил Аркадий Петрович, указывая на пожилую даму. – А вот это – орудие убийства, я в этом почти не сомневаюсь… – И он отдал комиссару бритву с перламутровой ручкой.

– Так это женщина? – удивленно проговорил комиссар, разглядывая пожилую даму. – Никогда бы не подумал! Такая жестокость обычно несвойственна женщинам…

– Женщины попадаются разные, – возразил Горецкий. – Впрочем, в данном случае вы правы: перед нами вовсе не дама…

– А кто же? – Комиссар недоуменно поднял лохматые брови.

Горецкий рванул черную шаль, в которую нервно куталась пожилая особа…

Шаль слетела с ее головы вместе с париком, и все присутствующие увидели перекошенное от ненависти мужское лицо.

– Павел Петрович! – Горецкий насмешливо поклонился. – Что ж, именно вас я и ожидал увидеть. Не могу сказать, что рад нашей встрече, но она была неизбежной. А бородку-то вам пришлось сбрить…

– Кто это?! – Комиссар растерянно переводил взгляд с Горецкого на «даму». – Это… мужчина?