Тьма в его сердце

— Я же говорил, просто Блейк, — усмехнулся мерзавец и прикусил мочку моего уха, получая в ответ мой жалобный всхлип.

Он специально медлил, сам дрожал, но сдерживался, хотел продлить мое удовольствие, но я уже подступала к грани.

— Блейк, пожалуйста! — взмолилась я.

И он послушался, задвигался быстрее, нещадно вбиваясь в мои бедра. Его ладонь накрыла мой живот и двинулась ниже, помогая мне приблизиться к оргазму. Мое тело было полностью под его контролем, он знал, как меня коснуться или под каким наклоном войти, чтобы я сошла с ума.

Он сделал еще несколько быстрых и глубоких движений, и меня накрыло волной удовольствия. Блейк почти сразу последовал за мной, выкрикивая мое имя и содрогаясь, вжимая мои ягодицы в свои бедра.

Мы покинули душевую комнату только через десять минут. Блейк закутал меня в свой большой синий халат, а сам лишь обернул полотенце вокруг своих бедер.

Вот-вот должны были привезти наш ужин, Блейк открыл бутылку вина и разлил напиток по бокалам. Один он передал мне, второй оставил у себя.

— Пойдем, я так и не показал тебе квартиру, — сказал он и повел меня на второй этаж.

Его спальню я уже видела, душевую тоже. Еще на втором этаже были две гостевые спальни и одна ванная комната. У лестницы была белая дверь.

— Это мой кабинет, — пояснил он, пропуская меня в комнату.

Интерьер был очень сдержан, как и на первом этаже. Светло и просторно, несмотря на то, что сейчас уже вечер.

Мой взгляд зацепился за модель дома стоящего возле книжного шкафа. Я подошла к нему, согнулась и принялась внимательно рассматривать.

— Это здание — главный офис Джиэй — айти-компании, мой первый проект, я разработал его, когда учился в Стэнфорде, — объяснил Блейк.

— Я видела это здание, — сказала я. — Кажется…

— На углу Ридж и Стэнтон.

— Да.

Я затаив дыхание рассматривала строение, вернее его макет, и не могла поверить, что Блейк создает нечто прекрасное.

— Значит, это здание ты построил в восемнадцать лет? — удивилась я.

Блейк засмеялся.

— Не совсем так, я создаю проект и контролирую строительство на каждом этапе, но строят другие люди, — объяснил он. — Вернее всего будет сказать, что это моя команда построила здание.

— Но тебе было восемнадцать лет! — удивлялась я. Меня в восемнадцать лет не подпускали к семейному бизнесу, меня и сейчас не хотят там видеть.

— Я создавал проекты и раньше, еще когда учился в школе, но здание Джиэй — первое, которое было возведено и воплощено в жизнь.

Мне хотелось еще немного осмотреться в его кабинете, а после мы вернулись на первый этаж.

Я изучала гостиную, когда дойдя до небольшого трюмо из белого дерева, заметила фотографию. Она была похожа на ту, что стояла в комнате в особняке в Аспене. Блейк и незнакомая мне девушка. Сейчас, когда я могла рассмотреть ее ближе, я поняла, что незнакомка была молода, но все же выглядела старше Блейка лет на десять.

— Если хочешь спросить, то спрашивай, — донесся его спокойный голос из-за моей спины.

Я оглянулась на него через плечо и рискнула:

— Эта девушка, кто она?

На мгновение он замер, видимо раздумывая, как ответить на мой вопрос.

— Моя мама Стэфани, — ответил он.

Мама? Но ведь она слишком молода, чтобы быть его матерью.

— Я думала твою маму зовут Елена?

Блейк усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья, только злость.

— Я благодарен Елене, во мне ее ДНК и она подарила мне жизнь, но я не могу назвать ее матерью, — выплюнул он. — Со Стэфани у меня нет кровного родства, но она боролась за то, чтобы быть моей матерью. Поэтому она моя мама.

— Боролась? О чем ты? — спросила я, наблюдая, как светлеет его лицо, когда он говорит о ней.

— Мне было семь, и я не до конца понимал, почему моя семья распалась и почему на место Елены пришла Стэфани. Я обвинил во всем ее, мою мачеху. Не Елену, не отца, а Стэф. Она пыталась понравиться мне, а в ответ я пытался выжить ее любыми способами.

Мое сердце сжималось от каждого его слова. Воспоминания вызывали на лице Блейка улыбку, но в темных глазах была печаль.

— Сначала это были маленькие шалости, я мог огрызнуться, окатить ее водой из водяного пистолета. Но однажды, она уснула в гостиной на диване и у нее были длинные красивые волосы, которые она очень любила, и которые любил отец. И я облил ее волосы клеем. От красивых локонов ничего не осталось, они слиплись в один большой комок и приклеились к подушке.

— О боже, — охнула я.

— Ей пришлось подстричься почти на лысо. Отец был вне себя от гнева, он так кричал, он собирался отправить меня в специальную школу для проблемных детей. Я помню, что испугался этого, но больше всего, меня съедало чувство вины перед Стэфани. Она не ругала меня, она просто была разочарована, — сказал он. — Я помню, как плакал ночью в своей комнате, и она пришла ко мне. Я не хотел с ней разговаривать, но не потому, что злился, а потому, что мне было очень стыдно. Но она сказала, что не обижается на меня, и с такой прической ей даже больше нравится. Так ее глаза выглядят ярче.

Я была до глубины души поражена его историей. Выходит Стэф заменила ему мать и относилась к нему лучше, чем кто-либо в этом мире. Блейк не был таким же недолбленым ребенком как я, потому что с ним была Стэфани.

— Она сказала, что волосы отрастут. Я помню, что был так расстроен, что вскочил с постели, обнял ее и расплакался. Она не ожидала этого, но подхватила меня и прижала к себе. Она не оттолкнула, меня, — грустно сказал он. — Я не нужен был родной матери, но чужая женщина приняла меня с моим отвратительным поведением. Этой же ночью я пошел в свою ванную комнату и ножницами срезал себе волосы с головы.

— Блейк…

— Стэфани расстроилась из-за этого. А я все больше корил себя, и пообещал себе не расстраивать ее, но делаю это снова и снова. Делал, — поправил он себя.

У меня внутри все похолодело. Было ясно, что Стэфани с ним уже нет.

— Меня не отправили в специальную школу. Но Стэф предложила пойти к человеку, который сможет помирить нас. И мы стали ходить к психологу. И только когда я учился в университете, я узнал, что отец правда собирался отправить меня в эту школу, но Стэф отговорила его.

Я не знала, можно ли спросить его о таком. Не расстроится ли он сильнее, не разозлится ли. Но все-таки решила.

— Что сейчас со Стэф?

Он оторвал взгляд от фотографии и взглянул на меня. Сейчас передо мной стоял маленький потерянный мальчик. В его глазах был протест, словно он понимал, о чем я хотела спросить на самом деле. Я хотела узнать, когда умерла Стэф, но спросила по-другому, чтобы не казаться бестактной.

Вдруг его взгляд переменился, стал мягче, и Блейк сказал.