Тьма в его сердце

— Меня не покидало смутное чувство, что мы уже встречались. И вдруг я вспомнил твое лицо, ты была с Конрадом на приеме у Кэррингтонов.

Я начала вспоминать, около трех лет назад, когда я еще училась в университете, Конрад, чтобы отвлечь от экзаменов, позвал меня с ним на светский прием Кэррингтонов.

— Я ведь тогда думал, что Конрад пришел со своей любовницей, — усмехнулся он.

— Гадость! — скривилась я.

Эрик заливисто рассмеялся.

— Ну, прости. У тебя на спине не было написано, что ты его сестра, а подойти и узнать я как-то не успел. Уехал с симпатичной рыжеволосой нимфой отдыхать.

— Повторю, — нахмурилась я. — Гадость!

Эрик снова подобрался ко мне ближе, я почувствовала запах его парфюма.

— Так значит, совсем ни одного шанса?

— Нет, — твердо ответила я.

— Ауч, — притворно схватился за сердце он.

— Ты переживешь, Казанова, — сказала я и постучала ладонью по плечу Эрика.

Он вдруг посерьезнел, все веселье пропало из его глаз.

— Блейк еще не осознает то, что чувствует, — сказал он. — Но мы с тобой оба знаем, что мой друг не может находиться долго у чужого причала.

Мне не понравились его слова, я начинала злиться на Эрика, хотя понимала, что он прав как никто другой в отношении Блейка. Джефферсон не тот, кто вдруг осознает силу любви и побежит за обручальными кольцами. Он скорее тот, кто осознает, что лучше веселиться с несколькими разными девушками одновременно, чем с одной.

— Хочешь сказать, что ты готов поставить свою «яхту» на якорь? — сомневаясь в его словах, спросила я.

— Я не думал об этом, но готов попробовать, — ответил Эрик, посмотрев мне в глаза.

За моей спиной послышались шаги, и в следующий момент на талию опустилась тяжелая рука. Так мог сделать только один человек.

Блейк.

Он нежно прижался губами к моему виску, и от такого простого жеста, я почувствовала тепло, разливающееся медом в груди. От него пахло привычным парфюмом, чистой кожей и зимним воздухом. Но было еще кое-что. Что-то новое. Цветочный аромат.

Я крутанулась на стуле, и взглянула на него. В руке Блейк держал небольшой букет белых пионов. Он был в расстегнутой черной куртке, из-под которой виднелся бежевый свитер, и в джинсах. Волосы чуть взъерошены, а щеки покраснели от встречи с холодным воздухом.

— Черт, друг, я обведу этот день красным в календаре, впервые ты даришь кому-то, с кем спал цветы, — усмехнулся Эрик. Из-за его слов на меня накатила волна стыда. Замечательно, теперь каждый в этом доме будет отпускать сальные шуточки о нашей с Блейком ночи. Ну, точно, нужно было заклеить себе рот.

Блейк метнул в Эрика суровый взгляд.

— Заткнись, — бросил он.

Эрик вскинул руки, как бы говоря, что ничего такого не имел в виду.

Блейк держал цветы передо мной, предполагая, что я возьму их. Но я лишь с глупым и счастливым выражением лица смотрела на него и не могла поверить, что он делает это.

— Это мне? — зачем-то спросила я. Хотя уже итак было ясно, что это мне.

С губ Эрика слетел смешок.

Блейк нахмурился и покачал головой.

— Нет, купил Кайлу, чтобы разрешил подержаться за его задницу, ведь это именно то, что делают друзья, — ответил он.

Эрик прыснул со смеху, а я удивленно раскрыла рот.

— Я шучу, Джоанна, цветы для тебя, — сказал он и передал мне букет в руки.

Приблизившись, Блейк бесцеремонно встал между моих ног, и обхватив мои щеки, нежно поцеловал меня. Мои глаза закрылись, холодные губы заставили меня выпасть на секунды из реальности, если бы я не сидела на стуле, то сомневаюсь, что ноги выдержали бы мое пластилиновое тело.

Глава 32

БлейкДжоанна уснула только к четырем утра. За окном еще была тьма, и лишь круглая луна освещала улицы и незвано стучалась в окна. За ее спиной было черное небо, звезды и горы, покрытые снегом. Даже и не знаю, почему в такой темноте был виден снег. Возможно все дело в звездах и луне, а возможно в огнях Аспена. Ставлю на первое.

Вид был потрясающий, но я не сильно обращал на него внимание. Потому что прямо передо мной посапывала девушка, чей вид был в разы лучше. Она лежала на спине, одна рука согнута в локте и покоится на ее животе, другая вытянута вдоль тела.

Мы не спали полночи, но практически не разговаривали с ней, в основном проводили время по-другому. Джоанна была измотана, ее глаза, против воли закрывались, но лежа со мной лицом к лицу, она противилась и не хотела засыпать. Сон победил.

Я не мог оторвать взгляда от ее идеального тела, она была укрыта одеялом только до талии, ее небольшую, но упругую и безумно красивую грудь освещал лунный свет, он также затрагивал ее ключицы и ямку в основании шеи. Голова ее повернута ко мне, поэтому лицо было укрыто тенью. Но мне и не нужен был свет, чтобы знать каждую клеточку ее лица. Это было так по-особенному, интуитивно.

Я знал, где расположена каждая родинка на ее лице, знал, что в одном глазу, в синей радужке, голубых черточек чуть больше чем в левом, знал, что когда она улыбается, на ее щеках образуются едва заметные ямочки. Я знал ее так, словно ежедневно видел ее вот уже двадцать лет.

Я стал зависим от Джоанны. Я понимал, что не смогу расстаться с ней, как бы сильно мне этого не хотелось. Я понял, что пропал, когда вчера, разговаривая с Натали, она вдруг улыбнулась и помахала мне. Сердце резко ускорилось и мне вдруг показалось, словно я лечу в самую пропасть. Она сделала это, она скидывала меня в пропасть раз за разом, но после этого наступало спокойствие и умиротворение.

Второй раз подобное случилось ночью, когда я пошутил, и она засмеялась от этой шутки. В уголках ее глаз появились маленькие морщинки. Она была ведьмой, иначе, почему из-за простого девичьего смеха мне хотелось притянуть ее к себе и прижаться губами к ее улыбающемуся рту?

— Стэф? Почему ты дома?

Девушка сидела в гостиной на диване, подобрав ноги под себя. Она выглядела расстроенной, и кажется, я понимал, почему.

— Решила посмотреть ток-шоу, — натянуто улыбнулась она.

Я взглянул на экран телевизора, который висел на стене напротив дивана.

— На выключенном телевизоре?

Стэф кинула быстрый взгляд на экран и улыбнулась.

— Хреновая из меня лгунья.

— Да, очень хреновая, — усмехнулся я.

Стэф обхватила себя руками и отвернулась от меня. Перед этим, я заметил, как заблестели ее глаза.

Вздохнув, я подошел к комоду и вытащил оттуда голубое стеганое покрывало. Затем, присел рядом с мачехой и укрыл ее ноги этим покрывалом.