Тьма. Том 1 и Том 2

– Так, слушайте-ка сюда, голубчики! Парень приписан к моему училищу! К моему! И ни один засранец, кем бы он себя ни считал, не имеет права без разрешения, подписанного мной или проректором, забирать ученика! И то, что мне пришлось сюда из самого Владимира пилить, чтобы решить вопрос – это уже такая жопа для каждого из вас, что только быстрое освобождение моего учащегося ещё может спасти ваше начальство от каторги, а вас – от ухода в городовые… Или, того хуже, в дворники!

– Особые хоть, ваша светлость? – с энтузиазмом уточнил Петя, которого его работа в моём лице за последние сутки, похоже, достала.

– Ну не без того… – его светлость покрутил огромной лапищей в воздухе, как в мире Андрея любил делать один президент России со своим знаменитым «панимашь». – Давайте уже! Выдавайте мне учащегося, время дорого! Мне в ещё в училище заехать надо, раз уж тут оказался…

А дальше случилось обычное для таких печальных ситуаций переглядывание, когда следователь смотрел на вышестоящего чина, чин смотрел на менталиста, тот – на следователя… И никто не хотел идти и делать. Ну потому как за это впоследствии отвечать надо будет.

Пришлось его светлости громко прочистить горло, что заставило машину Тёмного Приказа заработать активнее. Кандалы и ошейник сняли, меня отпустили, а мои вещи – браслет-удостоверение и телефон – передали ректору всея «Васильков». Мне он их сразу возвращать не стал: не глядя, сунул в карман. Но я решил, что высказывать протесты пока не время.

Тем более, меня шатало и мотало при ходьбе – не до протестов было. Приходилось все силы прилагать к тому, чтобы не свалиться, споткнувшись о свою же ногу. Всё-таки двое суток на стуле, в кандалах, без еды и воды – это то ещё испытание, даже для молодого и здорового организма.

Моё состояние не осталось незамеченным ректором:

– Ты чего на ногах еле стоишь? Не кормили, что ли?

– Даже не поили, ваша светлость! – немедленно нажаловался я.

Мы как раз двигались по первому этажу Тёмного Приказа, и суровый Рюрикович не стал долго возмущаться таким измывательствам. Скорее всего, даже не собирался – наверняка знал, как все эти расследования проводятся. Просто поймал доверенного, который тащил на подносе две чашки в один из кабинетов. Одну чашку отобрал, понюхал, что внутри, и сунул мне:

– Бери кофий! И сил придаст, и на ноги поставит! – одобрил он, показав кулак открывшему рот доверенному. – Только на вкус гадость страшная…

Тот, быстро оценив и размеры кулака, и набивку на щеке, резко передумал негодовать. А я принял чашечку с волшебным напитком, без которого Андрей в другом мире не считал себя проснувшимся, вдохнул щекочущий ноздри запах… И сделал осторожный глоток, зажмурившись от удовольствия.

– Да ты, брат, извращенец! – оценил мою довольную рожу ректор. – Понравилось, что ли?

– Пахнет большими деньгами, ваша светлость! – отозвался я. – Примерно моим годовым заработком.

– Негусто у тебя с заработками… – пробурчал в бороду ректор. – Ладно, наслаждайся… Только на ходу!

Пить на ходу я умел, так что особых проблем с этим не испытывал. Шёл себе, отхлёбывая кофе и думая, как бы спросить про Софию.

Перед входом в здание Тёмного Приказа стоял кортеж. Длинная серая машина, напоминавшая лимузин, и пара внедорожников. Достаточно было потянуться к тёмному сердцу и взглянуть на машины, чтобы понять, что защищены они были не хуже той камеры, в которой я недавно сидел.

К слову, будучи в кандалах, я пару раз пытался потянуться к чёрному сердцу – и…

Ничего. Все мои способности надёжно блокировались: я снова был обычным человеком. И, надо сказать, это очень неприятное ощущение. Вроде бы лишь недавно почувствовал себя двусердым, а обратно – уже не хочется…

Именно к этому защищённому кортежу меня ректор и привёл. Сам забрался на заднее сиденье и меня позвал:

– Ну и чего ты там застрял? Садись давай! Тут уже Машка скачет на заднице от нетерпения!

Понимая, что Машка – это, скорее всего, Мария Михайловна, я с интересом заглянул в салон и обомлел. Внутри вытянутой машины был, можно сказать, салон премиум-класса! Хотя в нынешнем моём мире это называлось «шикарное внутреннее убранство», а в обиходе вообще использовалось лишь слово «класс».

Ну и да, Машка… То есть Мария Михайловна, в салоне имелась. И действительно очень обрадовалась моему появлению.

– Добрый день, Мария Михайловна! – сразу же поздоровался я.

– Дверь закрой! – потребовал его светлость. – И свой кофий извращённый не пролей на сиденья. Он отмывается плохо. Чашку на столик потом поставь, заеду на обратном пути – верну в Тёмный Приказ. Или помощников отправлю. Так…

Рюрикович обвёл нас суровым взором и потребовал:

– А теперь давайте мне полную историю, пока едем. От начала и до конца! И чтобы без вранья!

К счастью, большую часть истории пришлось рассказывать не мне, а всё той же Марии Михайловне. О том, как она пыталась сломать мне структуру, и как я столкнулся с тёмным.

– Говорил я тебе! Не поможет оформленная энергия! – буркнул ректор, показав тем самым, что был посвящён в детали издевательств надо мной. – Но жаль, что попробовать не успели…

– И всё-таки, ваша светлость… – начала Маша, но он прервал её взмахом руки:

– Я ничего не утверждаю, Маш! Просто предполагаю! Мне самому всё это интересно. Но наши аристократы не просто так пришли к идее физического вмешательства в развитие органа. Надо было эти энергетические пертурбации закреплять как-то!..

– Вы могли бы помочь… – грустно заметила Мария Михайловна.

– Маш, не мои тайны! – покачал головой ректор. – Я не собираюсь тебе запрещать проводить исследования, но и сам подсказывать не могу. Ладно… Федя, давай, что там за история с твоим кризисом? Что за видения у тебя были?

– Простите, ваша светлость, а видений не должно было быть? – спросил я осторожно, заслужив недовольный взгляд ректора, однако же получил ответ:

– Обычно без видений и снов обходится. Поспал, проснулся, и кризис пройден. Но ты давай, вещай уже!

Пришлось отставлять чашку с кофе и приниматься за дело... Надо было видеть эмоции, которые мелькали по ходу рассказа на лицах ректора и проректора «Васильков»! А уж как краснела Мария Михайловна на попытке Тьмы меня соблазнить… Зато ректор втихомолку посмеивался, качая головой. Даже пару раз, блеснув глазами, переспросил детали.