То, что нас убивает

– Да, в нарколепсии это называется катаплексией. Происходит внезапная потеря мышечного тонуса. Иногда из-за этого я не могу нормально ходить, говорить или делать что-либо. Часто такое происходит после пробуждения и…

Взглянул на Анну и заметил влажность у её глаз. Тогда я и закрыл рот. Она смотрела на меня и молчала. Никогда прежде я не встречался с такой реакцией. В очередной раз убедился, что Анна очень ранимая и хрупкая. Пребывая в молчании и лицезрении друг друга, я вновь смог рассмотреть черты её прекрасного лица. Внезапно она встала и обняла меня своими тонкими руками, затем пробормотала:

– Мне безумно… Безумно жаль. Я очень хотела бы тебе помочь, но понимаю, что не могу, – она всхлипывала, тогда я позволил себе аккуратно обхватить её руками.

Ещё около часа мы гуляли, болтали о ерунде, дышали свежим воздухом. Я давно не чувствовал себя так спокойно и хорошо. Аннабель будто вдохнула в меня глоток свежего воздуха. Я хочу проводить время с ней, хочу узнавать её лучше с каждым днём, хочу продолжать наше общение, во что бы то ни стало.

– Кто этот Крис? – подходя к лаборатории, спросил я, стараясь быть как можно деликатнее.

– Как бы попроще сказать, – почесав затылок, сказала Анна. – Он не то чтобы друг, мы познакомились на первом курсе института, начали хорошо общаться, но однажды ему захотелось большего. А я отказала.

– Что же тогда вы обсуждали?

– Он предлагал встретиться, – с неохотой объяснила Аннабель.

– И ты…

– Нет. И прости за его поведение. Это ведь он раздавил капсулу, – она виновато опустила глаза.

– Ты здесь ни при чем, Анна, не нужно извинений.

Улыбнувшись друг другу, мы вошли в клинику.

ГЛАВА III

Ты думаешь, стоит захотеть, и ты бросишь, но это как сон. А сон нельзя остановить. Он продолжается вопреки твоей воле. И вдруг ты понимаешь, что ты бессилен…

«Дневник баскетболиста» (1995)

Моя жизнь протекала строго по расписанию: проснулся, поел, сходил на одну процедуру, затем на другую, прогулялся, следом новые процедуры, анализы или тесты, почти за полночь я приходил домой, ложился спать, но даже сон не мог избавить меня от каждодневного однообразия. Он, как и явь, сопровождался дикими приступами чертовой нарколепсии. Поражает, что я, спустя столько времени, не смог привыкнуть ко всему этому дерьму. Думаю, этого и не произойдет. Какой человек сможет смириться с неизлечимой болезнью, которая поглотила его? Временами я проклинаю себя и свою жизнь.

Пустота – вот, что образовалось у меня в душе, она медленно, но верно превращала меня в овоща.

Аннабель своим появлением привнесла в мою сухую и серую обыденность немного красок. Дни стали разнообразнее, часы интереснее, а минуты значимее. Мягкий взгляд и проникновенный голос Анны действовали на меня не хуже, чем наркотик или успокоительное. Мы часто встречались и гуляли, рассказывали о том, что и как происходило в наших жизнях. Её истории были гораздо интереснее и увлекательнее моих. Во время приступов, которые происходили чуть ли не каждый час, она старалась мне помочь: присесть, если это требовалось, достать из кармана седативные или позвать на помощь.

Мы стали настоящими друзьями, а может и нет… Хотя «может» здесь неуместно. Я выстроил для себя цепочку событий, которые помогли бы мне приблизиться к Аннабель и стать ей не просто другом, а кем-то более близким. Но это лишь сказочные надежды, пустые намерения, которым не суждено воплотиться в жизнь. Любой идиот понял бы.

Прошло, наверное, около трёх недель после моего последнего случая попадания в клинику. Сегодня Анна пригласила меня на ужин. По пятницам, как сказала она, её мать готовит лазанью. Принимая это приглашение, я очень долго думал. У меня однозначно будет приступ. Что тогда я должен буду делать? Аннабель уговорила меня, успокоив тем, что она будет рядом и поможет, если возникнут проблемы. Хоть я и знал, что облажаюсь, всё-таки согласился.

Собираясь на званый ужин, решил, что следует выглядеть подобающе, поэтому надел светлую рубашку и брюки. Также я не забыл о лекарствах. Засунув их в карманы, мой взгляд остановился на ковре. Подойдя к нему ближе, вытащил пакетик с амфетамином. Глаза не отрывались от него. Вскоре я аккуратно сложил препарат и засунул к остальным. По дороге в дом к Аннабель, адрес которого она сообщила мне по телефону, купил небольшой торт к чаю и только потом поехал к девушке.

Дом оказался небольшим. Стены окрашены в кремовый цвет, просторная лужайка, заполняющая всю территорию, была аккуратно пострижена. Что уж говорить, скромный, но по-своему прекрасный уголок семейства Анны.

Я остановился на пороге. Звонок. Через пару секунд дверь открыла, судя по всему, мама Анны.

– Добрый вечер. Вы, наверное, Норман? Миссис Льюис, – она протянула мне руку, одновременно посылая широкую улыбку, на секунду мне показалось, что на её лицо одета маска. – Анна мне рассказывала о тебе, проходи.

– Здравствуйте. Огромное спасибо за приглашение, – улыбнувшись в ответ и пожав ей руку, ответил я, затем вошёл в уютный дом.

Внутри всё оказалось не менее приятным и не могло не радовать глаз. Интерьер наверняка формировался под строгим и тщательным контролем. Все комнаты были выполнены в стиле прованс.

– Это Вам, – сказал я, протягивая торт миссис Льюис. Опять эта фальшивая улыбка сопроводила её благодарность.

Она пригласила меня в столовую, где уже был накрыт стол.

– Норман, как я рада, что ты пришел! – воскликнула Анна и обняла меня, шепнув на ухо: – Добрался без осложнений?

Я легонько кивнул. За столом сидел мужчина. Когда я зашёл в комнату, он встал, подошел ко мне и протянул руку в знак приветствия со словами:

– Мистер Льюис. Аннабель столько о тебе рассказывала, и мы рады, что представилась возможность познакомиться с тобой поближе.

– Благодарю за приглашение, мистер Льюис, – я повторно, как и с матерью Анны, пожал ему руку, затем перевел взгляд на его дочь. Аннабель смущённо отвела глаза в сторону, это заставило меня улыбнуться.

Вскоре мы все сидели за небольшим столом и уплетали лазанью, которая, между прочим, оказалась невероятно вкусной. За ужином родители Анны рассказывали о том, как они переехали сюда из Дарема, где Аннабель получила прекрасное образование. Переехать её семью вынудили обстоятельства, связанные с финансами. Меня радовал, но в то же время и напрягал тот факт, что никто не спрашивал обо мне.

– Спасибо огромное за столь чудесный ужин, – поблагодарил я мать Анны.

– Да, мам, лазанья как никогда получилась очень вкусной, – широкая улыбка появилась на лице Аннабель. Миссис Льюис слабо улыбнулась нам обоим. Что-то в её взгляде заставляло меня волноваться.

Анна встала, чтобы убрать грязную посуду со стола, я вызвался ей помочь.

– Кажется, ты им понравился, – шепнула она мне, когда мы вошли на кухню.

– Значит, наши чувства взаимны, – сказал я, но сам в это время вспоминал фальшь в глазах и улыбке её матери.